Тост за Палача
Шрифт:
Поморщившись, Вадим поднялся. Лишенный внешней подкачки, трупик Бима сделал несколько слепых шагов и вновь завалился. Маленькое сердце по инерции встрепенулась еще раз-другой и остановилось — теперь уже навсегда. Глаза Дымова вновь вернулись к неподвижной фигуре грабителя.
— Ты убил его, понимаешь?
Голова мужчина неловко дернулась. Он то ли кивал, то ли наоборот пытался отрицать свою вину.
— Ты его убил, ты его и похоронишь. Возьми пса на руки и неси.
— Куда?
— Не знаю. Выберешь место сам. Можешь похоронить его в этом парке. Землю будешь рыть руками, ты меня понял? Если понял, подойди.
Голос
— Вот так. Забирай пса и уходи. Это последняя твоя жертва. Больше ты никого в жизни не ударишь и не обидишь. Никого и никогда. И еще… Всю жизнь отныне ты будешь помнить этого убитого пса.
Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем Вадим снова заговорил:
— Алла, ты слышишь меня? Все в порядке, мы можем идти.
Распахнув глаза, девушка лихорадочно осмотрелась. Никаких грабителей, никаких следов недавней схватки.
— Где они?
— Ушли. Один туда, а двое туда. — Дымов неопределенно махнул рукой.
— Это был гипноз?
— Самый обыкновенный. Я ведь психотерапевт, ты не забыла?
— Не забыла… — Аллочка снова покрутила головой. В мозгу запоздало плеснула мысль о ноже. — Но ведь они ранили тебя! Тебе срочно нужна помощь!
— Ничего не нужно. Легкая царапина, не более того.
Она подбежала к нему, порывисто обняла.
— Ты говоришь правду?
— Истинную. И спасибо, что наконец-то стала называть меня на «ты».
— Да? Я и не заметила. — Аллочка затрясла головой, из глаз ее хлынули слезы. — Я так перепугалась. Никогда не думала, что я такая трусиха.
— Не выдумывай, ты смелая и отважная. — Дымов тронул девушку за подбородок, заставил поднять лицо вверх. — Только знаешь, может, в ресторан мы сегодня не пойдем?
— Не пойдем, — она кротко кивнула.
— Пойдем-ка мы лучше ко мне домой.
И снова она безропотно кивнула.
Глава 11
В отличие от большинства бережливых россиян свой сотовый телефон Аксан не выключал никогда. Он мог себе это позволить, тем более, что с чепухой к нему обычно не обращались, а номер знали лишь те, кому положено было знать. В криминальной иерархии Екатеринбурга Горбун имел не самый большой вес, однако он был человеком Аксана и в качестве исполнителя заслуживал самых высоких похвал. Он умел держать язык за зубами, не афишировал своей дружбы со столичными группировками, а самое главное — не чурался грязной работы. Во всяком случае, если возникали скользкие проблемы, Аксан всегда знал, к кому можно обратиться. Так или иначе, но осечек у Горбуна до сих пор не случалось, все команды исполнялись точно и вовремя. Однако на этот раз уже по взволнованному голосу помощника столичный авторитет понял, что произошла накладка.
— Что-то случилось?
— Я туда троих послал. Тему вроде просекли, что делать — знали. Короче, непоняток никто не ожидал…
— Что, черт подери, стряслось?
— Драка там вышла. То есть пацаны хотели только потолковать, как ты и велел, а он буром на них попер.
— Кто? Лепила?
— Ну да. Борзый оказался, да еще с бабой какой-то гулял. Вот и вышел компот с кровушкой. Короче, есть опаска, что клиент кони двинет.
— Что?!
— Так ведь я тоже им говорил. Все, как ты велел. А Поводырь, идиот такой, пером его ткнул. Вроде бы в живот угодил.
От
— Они что, с ножами были? Я же объяснял — работать всухую!
— Про перья базара не было.
— А ты сам разве не понял?
— Так ведь это… Пацаны только понтовались — типа, попугать, то-се… Кто знал, что этот козел на них кинется? Ну, и получилась петрушка.
— Кретины! Ослы!..
— Ты погоди ругаться. Я ведь не дорассказал.
— Что ты еще можешь рассказать!
— Так ведь дело тем не кончилось. Перо-то ему засадили, только завалить все равно не сумели. Все как раз наоборот вышло.
— Что?!
— Ну да. Джеба с Колянчиком он сразу урыл, а вот с Поводырем непонятка приключилась. То есть, лепила его вроде как сглазил…
— Не понял?
— Вот и я реально не вкуриваю. Только там псина была, Поводырь ей шею свернул, — так лепила натурально заставил ее похоронить. И прикинь, Поводырь — как пьяный после этого стал. Наши, говорят, и по морде его били, и за руки хватали, а он, знай себе, башкой трясет и могилу роет. Для пса, значит. Я так думаю, лепила его чисто закодировал.
— Закодировал, говоришь? — Аксан прикрыл глаза ладонью, с ожесточением потер лоб.
— Ну да. Он и сейчас смурной. Все больше молчит да на нас косится.
— А с другими что?
— Да вроде ничего. Колян, правда, до сих пор нараскоряку ходит, а у Джеба трех передних зубов не хватает. Но главное — мозги в порядке.
— Ну, про порядок с мозгами мы отдельно потолкуем. А сейчас меня интересует состояние клиента. — Аксан нервно забарабанил по подлокотнику кресла. — Слушай сюда, Горбун. Если лепила действительно умрет, придурка Поводыря ты спишешь лично!
Собеседник некоторое время безмолвствовал.
— Может, не надо так круто? Пацан-то правильный, много чего для нас делал.
— Ну, а если его прищучат?
— Да нет, я его у корешей пристрою. Поживет годик в Ревде или Перми, а там все и забудется.
— Забудется… — Аксан фыркнул. — Ладно, оставляю под твою ответственность. И молись, чтобы клиент прочухался.
— Так ведь если прочухается, опять же он — свидетель. Может указать на Поводыря.
— Я уже сказал: Поводырь — твоя проблема, а мне нужен лепила. Живой и невредимый! В общем разузнай — что там и как. В больничку, если надо наведайся. Но осторожно, без нужды не светись. Будет что-то определенное, сразу сообщай.
— Понял, Аксан. Сделаю все в лучшем виде.
— Ты уже сделал в лучшем виде…
— Не надо, Аксан, не наезжай. Я же все объяснил. Кто знал, что он такой бешеный!..
Авторитет поморщился, словно в рот ему сунули дольку лимона. Отстранив от уха трубку, отключился, не прощаясь.
Конференц-зал был расписан японской вязью, а вместо обоев стены покрыла шелковые гобелены. Справа и слева гости могли вволю любоваться индонезийскими масками и глиняными статуэтками, но главной достопримечательностью помещения был, конечно, огромный, стоящий на мраморном подиуме аквариум. В аквариуме помимо десятка рыбок обитала довольно крупных размеров морская черепаха и еще не подросший крокодил. Последний, будучи в одной весовой категории с черепахой, справиться с ней еще не мог, однако на вкус уже пытался попробовать. Во всяком случае, ласты у черепахи были уже изрядно пообкусаны, и дни водоплавающей Тортиллы были, по мнению Папы, уже сочтены.