Тот, кто хотел увидеть море
Шрифт:
— Оставь, — сказал отец. — Я отнесу.
— Ладно, раз уж я взяла.
Она быстро спустилась, поставила бутылку у порога погреба и поспешила к мадемуазель Марте. Нагнувшись к ней и все время поглядывая на дверь в кухню, она зашептала:
— Послушайте, если муж будет спрашивать, что делается, не рассказывайте про бомбежку… Не стоит, он и так уже нервничает.
Старая дева кивнула, не отрываясь от вязанья.
Мать вернулась на кухню. Отец растворил таблетку в полстакане воды с сахаром. Она поглядела
— И подумать только, ведь сегодня воскресенье! — вздохнул он.
38
Проснувшись на другое утро, мать сразу почувствовала, что новый, только еще народившийся день какой-то не тот, чего-то ему не хватает. Она подошла к окну. Все было спокойно. Светлая полоса на небосклоне поднялась выше, отошла от уже засиневшей цепи гор. Мать прислушалась.
Ничего.
Совсем ничего. Тогда она вернулась к кровати и разбудила отца.
— Кончено, — сказала она. — Уже не идут.
— Кто не идет?
— Говорю тебе — никто не идет. Надо бы взглянуть.
— Ладно, сейчас встану.
Она сошла вниз и быстро оделась.
Когда оба были готовы, они молча посмотрели друг на друга. Отец открыл дверь и вышел на лестницу. Мать тоже вышла.
— Ты не думаешь, что это неосторожно? — спросила она.
— Надо все-таки узнать, в чем дело!
Они сошли в сад и остановились на скрещении двух дорожек.
Ничего.
Тишина.
Город как вымер. Никого, ни признака жизни в соседних садах. Даже никто окном или дверью не стукнет. И завод молчит.
— Я один выйду на улицу, — сказал отец. — Незачем обоим идти.
— А почему?
— Никогда нельзя знать…
— Так уж лучше я пойду, женщине не так опасно.
— Нет, это не дело.
— Тогда подождем, — сказала она.
Утро было теплое. Они сидели рядышком на скамейке, вглядываясь сквозь деревья в улицу, прислушиваясь к крику птиц, к стрекоту насекомых, к шелесту листьев.
Мать подумала, что они никогда раньше не сидели без дела в эту пору дня.
— Утром меньше шума, чем вечером, — сказала она.
— Ты думаешь? Утро-то сегодня особенное.
Они опять помолчали. Тишина подавляла.
— Ума не приложу, что теперь будет, — сказал он.
— Хотела бы я знать — это всегда так?
— Конечно, только раз на раз не приходится. Одни бегут, другие настигают, а какой-то промежуток всегда есть.
— Как ты думаешь, здесь еще остались солдаты, город будут защищать?
— Самому бы хотелось знать.
Так они просидели, может, полчаса, а может, и больше. Из-за вершины гор солнце вышло на небо, но время как будто остановилось.
Наконец с улицы
— Пойду погляжу, — сказал отец.
Он поднялся. Мать тоже поднялась.
— Нет, — сказал он. — Оставайся здесь.
— Смешно, право. Я дойду до калитки.
Они дошли до улицы, только раз остановились и посмотрели вслед человеку, которого так и не узнали.
Отец вытащил из кармана фартука ключ и отпер калитку. И тотчас же медленно приоткрылись ставни на окне у мадемуазель Марты. Не высовывая носа, она спросила:
— Вы что-нибудь знаете?
— Нет, — сказала мать. — А вы?
— Ничего. Только то, что у вас в коридоре спит человек.
— У нас в коридоре?
— Ну, в общем не у вас, а в булочной. Дом принадлежит вам, вот я и говорю всегда: у вас.
Старики Дюбуа ничего не сказали, они думали.
— Вы его знаете? — спросил отец.
— Нет, — сказала старая дева, — но раз все ваши жильцы уехали, значит, это не ваш жилец. Да жилец и не стал бы спать на полу в коридоре.
С минуту они прислушивались, глядя на дверь коридора, который вел в пекарню. Матери пришло в голову, что булочная, выходящая на Солеварную улицу, тоже, вероятно, была заперта.
— А вы уверены, что там человек?
— Ну, конечно, в окно кухни мне слышно, как он храпит.
Отец как будто что-то обдумывал.
— Надо все-таки выяснить, у меня есть ключ, схожу за ним, — сказал он.
— Но, может, дверь не заперта, — возразила мать.
— Во всяком случае, вчера была заперта, я проверял после отъезда Лагранжей.
Отец перешел улицу.
— Будьте осторожны, — сказала мадемуазель Марта.
— А почему?
— Никогда нельзя быть уверенным.
Мать догнала его.
— Мадемуазель Марта права, ты не знаешь, кто там.
Старая дева, куда-то скрывшаяся, снова появилась в окне и протянула им кочергу.
— Вот, возьмите хоть это, — сказала она.
Отец пожал плечами, но все же взял из рук матери кочергу.
— Для вашего спокойствия, — сказал он.
Он попробовал открыть дверь, но безрезультатно.
— На ключ не заперта, но, видимо, чем-то приперта.
Он несколько раз сильно дернул дверь.
— Не ломать же ее в самом деле! — сказал он затем.
— Постой, постой, — сказала мать, взяв его за локоть.
— Ну что еще?
— Там кто-то шевелится.
Отец прислушался, потом постучал в дверь.
— Откройте же наконец, что это еще за фокусы! — крикнул он.
— Чего вам надо? — послышался мужской голос.