Тот, кто умрет последним
Шрифт:
– Камум, ты когда-нибудь пробовал шоколад?
– Шоколад?
– Да. Шоколад. Ты когда-нибудь пробовал его?
Мальчик покачал головой.
– Что такое… шоколад?
Открылась главная дверь, и вошли мужчина и женщина.
– Почта, – сообщили они с обычными веселыми улыбками.
Рене успокоила Камума, сказав, что это друзья.
Это были Джим и Джуди Робертс, добровольцы, но не медицинские работники: они занимались административно-хозяйственными делами в организации «Дети прежде всего». Рене полюбила их с самого первого дня, как только они появились здесь. Эта чета простых людей из Оклахомы занималась благотворительной деятельностью не ради того, чтобы
– Как обычно?
– Нет, – ответил Робертс. – Тут есть письмо лично для вас.
– Правда? Положи его на письменный стол. Я сейчас занимаюсь пациентом.
– Это от адвоката, – сказал Джим.
Рене заинтересовалась. Она пересекла комнату и взглянула на конверт. Имя отправителя было ей неизвестно.
– Что это за парень? – спросила миссис Робертс.
– Простите? – переспросила Рене, все еще разглядывая конверт.
– А кто у нас пациент?
– Его зовут Камум. Я познакомлю вас через минутку. Письмо, похоже, важное. Может быть, вскрыть его?
Мистер Робертс подал ей нож для вскрывания писем. Рене быстро разрезала конверт и вынула письмо. Оно занимало целую страницу. Глаза Рене бегали влево и вправо по мере того, как она читала текст, потом она заморгала, а ее руки задрожали.
– Что-нибудь случилось, Рене? – спросил мистер Робертс.
Рене инстинктивно поднесла руку ко рту.
– Это моя сестра.
– С ней все в порядке, надеюсь?
Рене подняла глаза от письма.
– Она умерла.
Миссис Робертс подошла к Рене и положила ей руку на плечо.
– О нет!
Рене села на край стола.
– Ее застрелили. Грабеж или что-то в этом роде. Они точно не знают. Это случилось в Майами.
Мистер Робертс взял Рене за руку:
– Очень сожалею, милая.
– Она была такой хорошей девушкой. Я хочу сказать, что она как бы находилась здесь, среди нас, – добавила миссис Робертс.
– Прошло больше двух лет с тех пор, как она уехала.
– В самом деле? Так давно? Как же летит время! Но она была еще очень молода. Я сейчас, наверное, заплачу.
– Пожалуйста, не надо, – попросила Рене.
Мистер Робертс посмотрел на жену так, словно хотел сказать ей, чтобы она ради Рене держала себя в руках. Та прочистила горло и овладела собой.
– Спасибо, – сказала Рене.
– Она на самом деле была таким приятным человеком, – сказал мистер Робертс, выразив скорбь.
– Вам не хочется немножко побыть одной? – спросила миссис Робертс.
– Со мной все в порядке. Спасибо вам обоим. Как мило с вашей стороны, что вы сказали такие хорошие слова.
– Мы можем дать вам небольшой отпуск, если хотите, – предложил мистер Робертс.
– Я никуда не собираюсь ехать.
– Нет никаких проблем. Вдруг вам захочется поехать домой?
– Салли была моей единственной родственницей. Теперь ее нет. Возвращаться мне некуда.
Пожилая женщина улыбнулась так, словно пыталась что-то понять.
– Как тебе будет угодно, дорогая. Поступай как знаешь.
Рене ответила грустной улыбкой, после чего вернулась в смотровой кабинет. В дверях она остановилась и, глядя на обоих, сказала:
– Я не хочу, чтобы вы или наша организация беспокоились из-за меня. Я никуда не поеду.
Кивнув в последний раз, Рене попыталась дать им понять, что вопрос исчерпан. Потом она вошла в смотровой
12
В среду в полдень Джек пригласил бывшего мужа Салли Феннинг на ленч. Утром он был на судебном заседании в Криминально-правовом центре, так что встретились они в ресторане «Большая рыба», где Джек часто проводил деловые встречи за ленчем. Ресторан находился всего в нескольких кварталах, если идти вдоль реки Майами. Несмотря на захватывающее воображение побережье, протянувшееся на несколько миль, Майами не изобиловало местами, где можно было бы сидеть у самой воды и лакомиться дарами моря. Ресторан «Большая рыба» на берегу реки Майами не представлял собой ничего особенного – просто место отдыха, где можно получить свежее мясо дельфина, тунца или маринованного криля, наблюдая за тем отрезком реки, на котором девяностофутовые яхты, направляющиеся в Вест-Индию, встречаются с ржавыми контейнеровозами, перевозящими угнанные «СУМ» в Южную Африку. Ресторан был своего рода достопримечательностью, уголком старого Майами, где моряки из плавучих домов западной части города встречались с банкирами и юристами из высотных домов восточной части. Здесь река длиной в пять с половиной миль впадала в залив Бискейн. Джек чувствовал особую сентиментальную привязанность к этому месту. Именно здесь, будучи еще федеральным прокурором, он за жаренным на открытом огне морским окунем с картофелем по-французски уговорил своего первого уголовника выступить свидетелем обвинения.
Джек и не думал, что ему когда-либо удастся вернуть себе чувство симметрии, возникшее у него, когда он прижал Тони Большого Тунца в ресторане под названием «Большая рыба». Но Джек снова ощутил выброс адреналина, когда пожимал руку бывшему супругу Салли.
– Спасибо, что пришли, – поблагодарил его Джек.
– Не за что.
Они выбрали небольшой столик у окна, выходившего на старый рыбацкий пирс, который с тех пор, как Джек начал заходить сюда, был наполовину погружен в воду. На Мигеле была белая рубашка с короткими рукавами и голубые, в обтяжку, брюки велосипедиста. Он поступил в городское полицейское управление Майами почти перед самым разводом с Салли и сейчас служил в небольшой патрульной группе, которая обслуживала деловую часть города, объезжая ее на велосипедах с двенадцатью скоростями.
Полное имя Мигеля было Мигель Отрис Риос. Он принадлежал к первому поколению американских кубинцев. Мать Джека тоже родилась на Кубе, но говорить об этом Мигелю он не стал. Она умерла через несколько часов после рождения Джека, поэтому его латиноамериканское происхождение было чисто генетическим, и он так же мог считаться кубинцем, как янки – мясом для шашлыка. По опыту Джек знал: достаточно сказать Мигелю, что он наполовину кубинец, как тот немедленно перейдет на испанский язык. Джек будет изо всех сил стараться отвечать ему на этом же языке, а Мигель тут же перейдет на английский, сделав вывод, что Джек – это дерьмовый гринго, который пытается быстро добиться взаимопонимания, представившись выходцем из Латинской Америки.
– Надо полагать, вы пригласили меня сюда не для того, чтобы угостить жарким из ракушек, – начал Мигель.
– Верно, – усмехнулся Джек. – Хотя жареные ракушки очень хороши.
– Их-то я и закажу, – сказал Мигель официантке. – А для питья только воду.
– А мне принесите большого тунца, – попросил Джек.
– Все они примерно одинаковой величины, – ответила официантка.
Джек допустил промашку прямо по Фрейду.
– Прошу прощения. Принесите просто тунца. Слегка поджаренного. И чай со льдом.