Тот самый Хиддлстон или одна ночь в Барселоне

Betty Lee

Злость овладела Томом. Злость на самого себя. Ведь это он тогда на пляже Барселоны остался с ней. Он сел на ее плед и завязал эту историю. Сам.

— Том, ты меня слышишь?! Эй! — она щелкнула пальцами около его носа.

— Нет. Я что-то напился, — ему не хотелось врать.

— Мы спешим куда-то, будто за нами кто-то гонится, — она рассмеялась и сделала глоток из бокала. Капля темной жидкости потекла по подбородку, шее и скатилась в декольте рубашки.

— Вот черт, я растяпа. Если честно, я тоже пьяна, — она произнесла это почти шепотом, будто стыдилась в этом признаваться.

С Томом что-то произошло. Его взгляд не отрывался от того

места, куда скатилась капля. К злости, мучавшей его присоединилась похоть. Да, да. Именно похоть. Он хотел проследовать за этой каплей, расстегнуть ее рубашку, освободить ее грудь от бюстгальтера и прильнуть к ней губами, а дальше сделать так, чтобы она изнывала от желания в его объятиях, чтобы умоляла его продолжать. Он будто хотел отыграться за вчерашний ее обман. Зная, как доставлять женщинам удовольствие, он был уверен, что и Лиза не станет исключением. В голове проносились эротические кадры его воображения, граничащие с откровенным порно. И самое ужасное из всего этого было то, что ему было совсем не стыдно за эти мысли.

Лиза вновь хотела поднять бокал, но Том схватил ее руку, опуская вниз. Ничего не понимающая девушка развернулась к нему, и он впился в ее губы поцелуем. На этот раз не было никакой нежности. Его язык разгуливал по ее рту, ласкал ее язык, играл с ним. Он посасывал ее нижнюю губу, чувствуя как сбивается ее дыхание. Когда же и она стала отвечать на его поцелуи с ответным вызовом и страстью, Том мысленно улыбнулся самому себе. Он сумел подтопить лед этой снежной королевы.

Он плохо помнил, как они расплачивались по счету и ловили такси. Он помнил только ее губы, ласкающие его шею в машине, его руки бесстыдно залезающие к ней под рубашку и сорвавшийся с губ стон, когда он, оттянув бюстгальтер, впервые прикоснулся к ее обнаженной груди. В этот момент Хиддлстон перестал соображать. Возбуждение накрыло его с головой. Он больше не мог думать, теперь он мог только чувствовать.

Они раздевались прямо на ходу, оставляя одежду на лестнице, ведущей на второй этаж. Самым сложным оказались ее зауженные джинсы. Что-то щелкнуло и отскочило на пол, вероятно пуговица, но он не стал обращать на этот пустяк внимания, хватая штаны за пояс и стягивая вниз вместе с нижним бельем. Ее ноги остались обездвиженными из-за не до конца снятой одежды. Том перекинул Лизу через плечо, но пошатнулся и чуть не упал. Коварный алкоголь давал о себе знать нетвердостью в ногах и плохой координацией. Но он все же справился, донес ее до своей спальни, хоть она и орала на весь дом: «Отпусти, ты покалечишь меня!»

Бросив Лизу на кровать, он дал ей возможность самостоятельно расправиться с джинсами. Сам же в это время избавлялся от оставшейся на нем одежды. Когда оба справились с поставленной задачей, Том забрался на кровать и навис над девушкой. Он опять целовал ее губы, ее грудь, играл языком с ее напряженными сосками, чувствуя, как их обнаженные тела впервые соприкасаются, доставляя ему невообразимое удовольствие от ощущения мягкости ее кожи. Не отрываясь от ее губ, он опустил руку туда, где собрался комок ее возбуждения. Какой же она была горячей и влажной. Тома пробрала дрожь, когда она сама раздвинула ноги чуть шире, приглашая его поласкать ее. Когда же его палец оказался внутри нее, с ее губ сорвался протяжный стон. Она выгибалась навстречу его руке. Она хотела его.

Больше терпеть он не мог. Оказавшись между ее ног, он подтянул ее на себя и вошел. Не сразу. Постепенно. Наблюдая в полумраке спальни, как с каждым его движением, она запрокидывает

голову и закусывает губу. Когда же их тела стали единым целым, он дотянулся до ее губ, одаривая их легким поцелуем.

Что было дальше он помнил лишь яркими, красочными эмоциями. Лиза стонала, совсем не так, как делают это женщины, пытающиеся симулировать наслаждение, она стонала по-настоящему, да так, что от этого возбуждение в Томе нарастало с новой и новой силой. С каждым толчком, она все крепче сжимала руками его спину, практически впиваясь в нее. В какой-то момент, обхватив его ягодицы и задавая нужный темп, с ее губ сорвалось: «Еще!». Том, находившийся на грани, еле сдерживался. И как только Лизино тело пробила дрожь, и она выгнулась, выкрикивая его имя, он почувствовал как внутри нее все сжалось, и, не став больше ждать, сделал несколько толчков, испытав оргазм вслед за ней.

Том лежал на спине. Судя по его ровному дыханию, он безмятежно спал. Лиза кое-как отыскала одеяло в этом бардаке, что они устроили на кровати и накрыла их. Обняв его спящее тело, она положила голову ему на грудь и произнесла в полумрак комнаты:

— Что же ты творишь, чертов Хиддлстон?!

========== Стук ==========

Что-то витало в воздухе в то утро. Запах корицы и чего-то сладкого, терпкого, дурманящего. Совсем не хотелось разлеплять глаза. Он проснулся и лежал не шевелясь, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ему было так спокойно, будто время вокруг остановилось, позволив ему наслаждаться моментом. Голова как ни странно не болела. Будто и не пил вчера. Память отбросила все ненужное, оставив только главное - слайд-шоу вчерашней ночи, состоящего из губ, прикосновений, возбуждения, сплетения обнаженных тел, стонов, удовольствия.

Секс с женщиной, которая сумела затронуть твое сердце — это больше чем секс. Это не просто движения и физика, заставляющая достичь оргазма, это оргазм в самой голове. Он был на грани экстаза уже от того, как она закусывала губу, когда он ласкал ее там, где это было слишком непозволительно до вчерашней ночи, от ее тела, такого податливого, жаждущего его прикосновений, требующего продолжения. Ей было хорошо и она не скрывала это, она не симулировала, не играла, она была настоящей. Но что творилось у нее в душе, до сих пор оставалось загадкой.

Он чувствовал, как одеяло мягко укрывало его обнаженное тело, убаюкивая его, затаскивая в сладкую негу, из которой так не хотелось выбираться. Он лежал ни шелохнувшись, стараясь не выдать себя ни единым движением. Рядом на кровати что-то зашевелилось, и он ощутил под собой вибрацию, а в следующее мгновение, почувствовал, как что-то рухнуло рядом с ним на постель. Его тело слегка подкинуло, и он нехотя открыл глаза.

Лиза лежала поверх одеяла в его махровом халате и с полотенцем на голове. Очевидно приняла душ, но шума воды, он не слышал, хотя ванна и располагалась в этой же комнате. Повернув голову, она заметила его пробуждение. Ее лицо покрылось румянцем.

— Доброе утро. Прости, я взяла твой халат.

Интересно, от чего она смущалась, от того, что без разрешения взяла чужую вещь или от случившегося ночью. Тома разбирало любопытство.

— Доброе утро, — он повернулся на бок и, облокотившись на руку, ехидно улыбнулся.

— Ничего страшного, тебе он очень идет.

Он провел рукой по собственному халату, ощущая мягкий ворс под ладонью.

— Эй, отстань от моего халата.

Лиза игриво нахмурилась и отодвинулась от него так, что он больше не мог достать до нее рукой.