Тот самый Хиддлстон или одна ночь в Барселоне
Шрифт:
И тут ее осенило. Вот почему она не могла понять его взгляд. Он был точной копией того, с видео. Но неужели Том… Нет, этого не могло быть. Она помотала головой, избавляясь от этой мысли. «Всего лишь плотское желание и симпатия плюс манеры. И не надейся!» — твердо уверила она саму себя. Том же беззаботно вел машину, напевая себе под нос незамысловатую мелодию очередного радио-хита, совершенно не подозревая, что за скверные мысли крутятся в ее голове.
Лиза ненавидела себя за это самокопание. Потому что оно всегда омрочало ей жизнь. Если все было хорошо, то она обязательно ждала подвоха. Вот и теперь, когда глаза Тома были полны влюбленности и теплоты к ней, она отказывалась в это верить, принимая его поведение
Том будто чувствовал, что с его спутницей что-то не так, потому вскинув брови, он произнес:
— Ты уже не хочешь в музей?
— Нет, что ты, — Лиза натянула милую улыбку, ту самую которой пользовалась на работе, когда гость оказывался уж очень противным. Видимо мимика была настолько отлажена, что Том, поверив в ее искренность, улыбнулся в ответ.
— Тогда пошли скорее. Я сто лет не был здесь. Наделаем кучу фоток, — его лицо было по-детски счастливым.
Они пробыли в музее около трех часов. Теперь их телефоны были полны фотографий с восковыми фигурами актеров, музыкантов и мировых политиков. Самые смешные фото, по их мнению, вышли с фигурой друга Тома - британского актера Бенедикта Камбербэтча. Том смеялся до слез, когда Лиза никак не могла выговорить его фамилию, то и дело ошибаясь и начиная заново. Девушка тыкала пальцем в знаменитостей, задавая только один вопрос: «Ты его знаешь? А ее?». Хиддлстон в большинстве своем утвердительно кивал головой, а девушка только округляла глаза, качала голой и говорила непонятное ему до конца слово: “Охренеть!”. Но как заверила его Лиза, оно выражало крайнюю степень восхищения.
Курьезный случай случился с ними, когда стоя у всех шести Бондов, они оживленно спорили, какой из них круче. Но так и не смогли выяснить, потому что сзади послышался визг и крики:
— Это же Том Хиддлстон!!!
Только этого сейчас не хватало. Если бы Лиза была страусом, а вокруг нее песок, она явно бы зарыла туда свою голову, нервно дергая конечностями. Она отпрянула от Тома так, будто от него шарахало током и удалилась в глубь зала, делая вид, что изучает всю армию агентов 007 издалека, совершенно не подозревая, что за мужчина секунду назад стоял рядом с ней.
Три девицы обступили Тома со всех сторон. Громко воркуя и осыпая его комплиментами, они явно хотели сфотографироваться. Приветливая улыбка не сходила с лица актера, почему-то невероятно раздражая Лизу. Когда же одна из виснувших на Томе красоток по-русски затараторила:
— Катя, Катя, на мой тоже щелкни!
Лиза почувствовала, как в кармане джинсов треснул ее пластиковый чехол для мобильного, больно уколов руку. Это была ревность. И чувство собственности, которое возникало только к… и тут Лизе действительно стало страшно. Как будто кто-то за невидимые канаты накрепко привязал ее к Хиддлстону. Естественно, что все эти мысли она утопила глубоко в себе, зарыв в ил на самом дне.
Хиддлстон гулял с ней целый день, не обращая внимание на периодически накрапывающий дождь, и то что его машина была брошена без присмотра в другом конце города. Натянув капюшоны, они расхаживали по городу, как настоящие туристы. Наконец Том привел ее к Дому парламента, в составе которого находится знаменитый Биг Бен, который она так хотела увидеть.
— Черт, так вот он такой. У меня была куча тетрадок по английскому с его изображением! — она чуть ли не подпрыгивала от переполнявших ее эмоций.
— Том, Лондон такой крутой. Ты тоже такой крутой (so cool). Ох, сколько же всего за один день.
— Это еще не все. Хочу тебе еще кое-что показать. Хотя, мы пол дня ничего не ели, не считая тех пирожных
— Что может быть чудеснее той огромной рождественской елки посреди Трафальгарской площади?! Она вся переливается огнями и она настоящая! А рождественский хор. Я даже никогда не знала, что рождество может быть таким. Я впервые в жизни вырвалась куда-то в это время. Обычно в эти дни я работаю, — она замолчала и блестящие от восторга глаза погрустнели.
— Эй! — он приподнял ее за подбородок. —Ты чего! Ты же сейчас здесь! Хватит грустить. Пошли! Я еще немного побуду волшебником и подарю тебе сказку, — он взял ее за руку и, ускоряя шаг, повел за собой.
Она хотела сказать ему, что итак с самого начала их знакомства чувствует себя «Лизой в стране чудес», но не стала. Пусть рождественское волшебство еще немного побудет с ней.
Они прошли по Вестминстерскому мосту, периодически останавливаясь и любуясь городом, который тихо утопал в сумерках, но при этом горел и сверкал как новогодняя елка. Рождество витало в воздухе и этого нельзя было не чувствовать. С каждым вздохом сказка разливалась по телу, наполняла легкие и хотелось улыбаться, напевая под нос «Merry Christmas». И тут она повернулась налево и увидела его - огромное колесо обозрения, с которого, наверняка, открывается завораживающий вид на весь Лондон. Лиза повисла на руке Хиддлстона так, что его слегка перекосило вправо.
— Только не говори мне, что мы идем туда! Это же… — ей не хватало воздуха, чтобы договорить, она обняла Тома и поцеловала в щеку.
Такой довольной она давно себя не помнила. Теперь уже была очередь Хиддлстона поспевать за ней, когда она, схватив его за руку, тащила через мост в направлении «London Eye». Вблизи оно оказалось невероятно огромным. Лизе нетерпелось скорее залезть в стеклянную со всех сторон кабину, напоминающую яйцо и скорее добраться до самого верха, чтобы оттуда узреть весь Лондон.
Том оставил ее одну на пару минут, чтобы купить входные билеты. Без него ей стало как-то зябко и неуютно, даже мысли о предстоящей поездке на самый верх поблекли после его ухода. Она внимательно следила за тем, как он пошел к кассам и, наклонившись окошку, переговаривался с билетером. Пока он разговаривал, позади него образовалась небольшая очередь из явных представителей восточного мира. Они болтали, смеялись и делились впечатлениями.
Том отошел от окна и поманил ее к себе рукой. За считанные секунды она оказалась возле него и они, поднявшись по железным ступенькам, подошли ко входу в стеклянные капсулы. Девушка видела как в одну кабину садят около двадцати человек, но их пропустили без очереди и только вдвоем, преграждая путь остальным. «Опять он все предусмотрел, как и тогда на смотровой площадке,» — пронеслось в голове и Лизино сердце забилось сильнее от предвкушения их уединения, но она старательно не подавала вида.
Кабина оказалась довольно большой внутри, в центре стоял овальный диван, позволяющий большинству туристов уместиться на нем. Но ей вовсе не хотелось сидеть, она припала к стеклу и неотрывно следила, как кабина плавно, будто покачиваясь на волнах, поднимается все выше и выше.
Он подошел сзади и обнял ее, сплетая руки у нее животе. Она чувствовала, как его дыхание обдает жаром ее кожу между шапкой и воротником куртки. Они стояли так неподвижно, пока кабина поднималась и любовались городом. Темнота окутала Лондон, сделав его таинственным, но огни, которые были повсюду, горящие всеми цветами радуги небоскребы, вывески ресторанов и магазинов делали его по-рождественски сказочным и прекрасным. В какой-то момент, она поймала себя на мысли, что стоит чуть ли не с открытым ртом, сомкнув губы, она улыбнулась тому, как до сих пор просто было ее удивить.