Тот самый Мюнхгаузен (киносценарий)
Шрифт:
— Вы смеетесь надо мной? — взвизгнула баронесса. — Читайте дальше, Генрих.
— «С восьми утра до десяти — подвиг», — зачитал Рамкопф.
— Как это понимать? — удивился герцог.
— Это значит, — произнесла баронесса, пылая от возмущения, — что с восьми до десяти утра у него запланирован подвиг… Что вы скажете, господин бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?
Бургомистр показался озадаченным:
— Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти мне надо идти в магистрат. Не скажу,
— Господа, мы дошли до интересного пункта… — объявил Рамкопф. — «В шестнадцать ноль-ноль — война с Англией».
Наступила пауза.
Бургомистр растерянно произнес:
— Господи, чем ему Англия-то не угодила?
Герцог вытянул шею й, многозначительно подняв брови, двинулся к столу.
— Один человек объявляет войну целому государству! — взнервляя обстановку, выкрикнула баронесса. — И это нормально?!
— Нет, — строго оглядел присутствующих герцог. — Это уже нечто.
— Да, это можно рассматривать как нарушение общественного порядка, — сказал бургомистр.
— Где она? — строго сказал герцог, пристально вглядываясь в карту. — Где, я вас спрашиваю?
— Кто?
— Англия!
— Секунду, ваше величество… — секретарь пробежал глазами карту. — Вот!
— А где мы? — спросил герцог.
— А мы — вот!
Герцог выхватил сантиметр, измерил расстояние:
— Это же рядом! Возмутительно! Нет, это не шуточки! Война есть война! — закричал он, обращаясь к советнику. — Передайте приказ: срочно разыскать и задержать барона Мюнхгаузена. В случае сопротивления — применять силу! Командующего ко мне!
— Слушаюсь! — рявкнул тот.
В дверях звякнул шпорами командующий.
— Приказ по армии: всеобщая мобилизация! Отозвать всех уволенных в запас! Отменить отпуска! Гвардию построить на центральной площади. Форма одежды — летняя, парадная: синие мундиры с золотой оторочкой, рукав вшивной, лацканы широкие, талия на десять сантиметров выше, чем в мирное время!
— Будет исполнено! — командующий отдал честь и бросился вон из кабинета.
Баронесса подлетела к Рамкопфу:
— Генрих, как адвокат скажите, что его ждет?
— Честно говоря, даже не знаю… — растерянно пробормотал Рамкопф. — В кодексе не предусмотрен такой случай.
— Двадцать лет тюрьмы! — закричала баронесса. — Ваше величество, я требую двадцать лет! Столько, сколько я была за ним замужем!
— Война есть война! — все более воодушевляясь, прокричал герцог. — Господин бургомистр! Закрыть все входы и выходы из города! Перекрыть все городские ворота и мосты!
— Слушаюсь!
Бургомистр вместе с баронессой и Рамкопфом бросились к выходу. Герцог, впав в ажиотацию, продолжал кричать им вслед:
— Война есть война! Где мой военный мундир?!
— Сейчас, ваше величество, сейчас! — Секретарь вынес на вешалке сверкающий пуговицами мундир полководца. — Прошу вас!
— Что?! — побагровел герцог. — Мне… в этом? В однобортном? Да вы что?! Не знаете,
Горнист издал пронзительно-тревожный сигнал. Солдаты на ходу разбирали ружья. Грянул духовой оркестр. Командующий поднял коня на дыбы и обнажил шпагу. Конная гвардия, поднимая пыль, поскакала по улицам города.
Взрыв хохота потряс трактир.
— Но это не все! — объявил Мюнхгаузен, подняв указательный палец. — Дальше самое трудное, господа! Темно, холодно, и ни одной спички, чтоб разжечь костер. Что делать? Замерзнуть? Никогда!.. Голова-то всегда под рукой, не так ли? Со всей силой я ударил себя кулаком в лоб, из глаз тут же посыпались искры. Несколько из них упало в костер, и костер разгорелся!..
За окном трактира послышался звук боевой трубы.
С соседнего столика к Мюнхгаузену наклонился Томас:
— Господин барон, по-моему, это по вашу душу.
В дверях трактира появилась группа гвардейцев. Послышалась грозная команда:
— Всем оставаться на местах! Мюнхгаузен открыл крышку карманных часов:
— Половина четвертого. Срок моего ультиматума истекает через тридцать минут.
— Я могу чем-нибудь помочь? — поинтересовался Томас.
— Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен! — громко произнес приблизившийся офицер. — Приказано вас арестовать! В случае сопротивления приказано применить силу.
— Кому? — вежливо спросил Мюнхгаузен.
— Что «кому»? — не понял офицер.
— Кому применить силу в случае сопротивления, вам или мне?
Офицер задумался. По его лицу было видно, что это занятие для него не из легких.
— Не знаю, — наконец честно признался он.
— Может, послать вестового и переспросить? — посоветовал барон.
— Нет! — принял решение офицер и обнажил шпагу.
— Отлично! — Мюнхгаузен ответил тем же. — Будем оба выполнять приказ. Логично? — После чего он ловким движением, как и положено в подобных случаях, опрокинул стол. — Музыка не повредит?
— Что?! — изумился офицер.
— Несколько аккордов… Для бодрости! — Мюнхгаузен сделал знак музыкантам.
Музыканты дружно заиграли проникновенную мелодию. Мюнхгаузен совершил бросок, последовал молниеносный обмен ударами, и противники замерли в напряженных позах.
— Нет, господа, не то, — обернулся Мюнхгаузен к музыкантам. — Здесь пианиссимо… Вы согласны? — спросил он офицера.
— В каком смысле? — опять не понял тот.
— Это место играется тоньше и задушевнее. Подержите, пожалуйста. — Он протянул шпагу офицеру. — Я сейчас покажу. — Передав оружие офицеру, он принял скрипку у музыканта и заиграл. — Мое любимое место! — Он кивнул головой посетителям трактира, и хор поддержал слова второго куплета.