Тот самый

Зимин Дмитрий

— Да в том-то и дело: я не понимаю, что это за экзамен и какой будет вопрос по билету, — обиженно буркнул я. Стыдно было за истерику — страсть, и ни о какой сатисфакции — Антигона была права — речи идти не могло.

— Представляешь, насколько бы легче жилось, если бы каждый знал, что будет за вопрос на экзамене, — хихикнула она.

Я уткнулся носом в кружку: если меня учит девчонка на девять лет младше — значит, совсем хана.

— Ладно, не переживай так, — смягчился шеф. — По большому счёту, ты не виноват.

— Это всё крыса, —

кивнула Антигона.

— При чём здесь животное?

— Инканаментум, — начал Алекс голосом экскурсовода. — Это действие, производимое над живой материей, чтобы вызвать у оной болезненную реакцию. С целью извлечения отрицательной энергии, — он помолчал, давая мне возможность переварить сказанное. К тому же я смутно стал припоминать, что нечто похожее уже читал. Только там речь шла о кошках… — В данном случае, — продолжил Алекс. — Действие, сиречь — убиение крысы посредством декапутации с помощью садовых ножниц, — это малый инканаментум. Не смертельный. Для того, кому он был предназначен…

— А предназначен он именно для тебя, — закончила Антигона. — Преступник знал: шефа не будет дома, а у остальных — защита.

Оттянув горло свитера, она показала татуировку, которая тянулась вокруг шеи, наподобие ожерелья, чуть ниже ключиц. Отдельные значки её были похожи на раздавленных насекомых, которые до сих пор продолжают шевелиться… Они были мне смутно знакомы.

— Это на древнешумерском, — пояснила девчонка. — Защищает от Аннунаков, инкубов, суккубов, цыганок, насильников и прыщей на морде.

— Круто, — я не знал, что ещё сказать.

— Подрастёшь — и тебе сделаем, — обнадёжила девчонка. — Амальтея — мастер мирового класса. К ней из-за границы тату набивать ездят.

Я поёжился. Представил, что по моей груди будут постоянно ползать хищные буквицы…

— Нет уж, спасибо, — я отодвинул пустую кружку. — Как-нибудь переживу.

— Далеко не факт, — подняв брови, покачала головой Антигона.

— Вернёмся к крысе, — напомнил я.

— А что крыса? — вновь пожала плечиками девчонка. — Ясен перец, ритуал был рассчитан на тебя. Ну, чтобы вывести из строя. Истерика там, лихорадка… Шефа нет, ты — в отключке, мы — как думают многие, — не в счёт. И тот, кто это затеял, резвится на свободе.

Я посмотрел на Алекса.

— Вы с Котовым это спланировали, — заявил я. — Ваш арест, моё бессмысленное мотание по городу… Это была приманка.

— А ты — мормышка, — ткнула меня в бок девчонка. — Отличное ведь слово: мормышка. Так и будем тебя звать…

— Антигона, — одёрнул Алекс. — Не нарывайся.

— Извините, шеф. Наверное, тоже вредных флюидов хапнула.

— Ну так сходи в душ! Отлейся.

— Не поможет. Вы же в знаете, что мне нужно, — Антигона потянулась. Выгнула спину, выставив вперёд грудь, раскинула руки… Внезапно я понял, что лифчика она не носит, а полоска кожи, между джинсами и краем кофты, светится призывно и завлекательно…

— Прекрати, — еще раз одёрнул шеф. — Не смущай кадета.

— А может, мне хочется, чтобы он смутился, — продолжала

хулиганить девчонка. — Вы же знаете: Это — лучшее средство…

По спине, по ногам, побежали жаркие мурашки. В паху внезапно сделалось тесно и муторно, ладони вспотели.

— Горгонида, — голос Алекса хлестнул, как бичом. — Успокойся. Рано ему еще пробовать твой яд. Не переживёт.

Шеф сделал такое движение, словно сдёргивал с моей головы платок, и мне сразу полегчало. Пот просох, в голове прояснилось, исчезла томительная тяжесть в животе.

— Не обижайся на неё, — утешил Алекс. — Молодая ещё, не наигралась, — и повернулся к девчонке: — Ей Богу, выпорю, — Антигона обиженно надула губки.

— Вы всё обещаете, шеф…

Хлопнула входная дверь. Мы, все втроём, напряглись.

— А что это вы тут делаете? — волосы Афины были ещё синее, чем обычно. На глаза падала озорная чёлка.

— Кофе пьём, — невинно, аки белая овечка, хлопнула глазками Антигона.

— Ну-ну… — Афина исчезла в офисе.

Слышно было, как она там перемещается: открывает окна, включает компьютер, поливает цветы…

— Значит, план такой, — шеф поднялся и потуже затянул пояс халата. Я не к месту подумал, что ему тоже досталось от мощного, как таран, обаяния Антигоны. — Всем работать. Тебе — с клиентами, — он зыркнул на девчонку из-под бровей. — И чтоб смотри у меня… — та покаянно потупила глазки. — А тебе, кадет, спешно обучаться скорочтенью. Я зачем библиотеку собирал?

— Для меня, что ли?

— А для кого ещё? Я тебе, что ли, должен всё объяснять? Марш читать. Вечером проверю.

— Шеф, трое суток не спали, — попытался я робко воззвать к голосу разума.

— Но тебе ведь не хочется, правда? — мило улыбнулся Алекс.

Я прислушался к себе. Точно. Спать совершенно не хотелось. Хотелось совершать подвиги: рубить головы, кидаться телом на амбразуру…

— Это всё кофе, — подмигнула Антигона. — Три дня будешь бегать, как олень на случке.

* * *

— Сегодня идём развлекаться, — заявил шеф.

Я поперхнулся чаем. Был вечер. Афина с Амальтеей давно ушли, мы с Антигоной, в рамках программы примирения, гоняли чаи. Шефа я целый день не слышал и не видел, читал, как велели, древних классиков… Вальпургиева ночь изрядно повеселила, Голем заставил задуматься, от Ангела западного окна бросило в дрожь…

— Какие могут быть развлечения, шеф? — спросил я, кое-как уняв боль в обожженном языке. — Вас же никто не должен видеть.

Алекс игриво подмигнул Антигоне.

— Он всё ещё не понимает, — сказала та, закатив глаза.

— Ты выполнил домашнее задание? — строго спросил Алекс, вновь заставив чувствовать себя глупее некуда.

— Да какое задание, шеф? Это же… литература. Фантазии воспалённого разума. Они же все Лауданум хлестали, как не в себя.

— Какие ещё фантазии? — вспылил шеф. — Это мемуары. А опиум приходилось употреблять, чтобы избавиться от воспоминаний… Вот поживёшь с моё, посмотрим, как ты будешь спать по ночам.