Товарищ "Чума" 4
Шрифт:
Пока я несся по лесу, то краем глаза отмечал происходящие с ним изменения. Мне казалось, что даже кусты и деревья потихоньку пришли в движение. Я обгонял оживающую на глазах ползущую растительность, подобную той, что когда-то пленила Лихорука, распяв его между древесных стволов. Толстые «лианы», словно гигантские змеи, неторопливо ползли в одном со мной направлении.
Местами мне приходилось перепрыгивать через шевелящиеся корни деревьев, выползающих из земли, и медленно перетягивающие высоких лесных исполинов поближе к деревне. Лес словно ожил, превратившись в одно гигантское, но невероятно медлительное существо. Однако, я
Помимо этого, я заметил еще сотни и тысячи «ручейков», бегущих по земле насекомых: всевозможных муравьев и жуков, а приглядевшись, заметил пролетающие в воздухе темные «эскадрильи» шершней, ос и диких пчёл. Гудели в воздухе плотные кучки слепней и целые облака гнуса — летело всё что могло грызть, кусать и жалить.
Лесной владыка выставил настоящую армию, серьёзные силы которой сумеют основательно досадить противнику, отвлечь его, раздергать «по кускам» и нимало помочь нам с Лихоруком. Неожиданно из-под кучи прелой листвы начала изливаться натуральная «серая река» — к живому воинству лешего присоединились лесные мыши. На такую помощь я даже не рассчитывал.
— От души, старина! — коротко выдохнул я. — Сочтёмся!
— Одно дело делаем, товарищ мой Чума! — раскатилось эхом по лесу. — Какие меж нами счеты?
— Заметано! — Я перепрыгнул не слишком широкий овражек и вылетел на заросший травой луг, сплошь забитый тяжёлой немецкой техникой.
Фрицы неспешно собирали манатки и «прогревали двигатели», явно собираясь отчалить из Тарасовки в самое ближайшее время. Но, надеюсь, что свалить отсюда удастся далеко не всем — я собирался устроить утыркам настоящую кровавую баню. А с такой мощной поддержкой, как Лихорук и леший, жертв будет достаточно.
Но не думаю, что даже перебив их всех, я сумею затушить мою жажду мести. Она утихнет только тогда, когда подкованные металлом сапоги наших героических солдат высекут искры на древних мостовых Берлина, когда над разрушенным рейхстагом взметнётся алое знамя Победы и когда к подножию мавзолея на Красной площади скинут проклятые знамена и штандарты Третьего рейха.
Вот только тогда я, может быть, слегка успокоюсь. Но и то, не до конца, памятуя, чем закончилась наша тридцатилетняя псевдодружба с забугорными и заокеанскими благодетелями после развала Советского Союза. Никто из них и не собирался «интегрировать» Россию в «европейское сообщество», а уж тем более и «в заокеанское».
Им всем просто нужна была дармовая рабочая сила, добывающая из собственных же земных недр природные богатства. Которые, естественно, они будут закупать у нас за сущие копейки.
— А как вы хотели? — едва ли не прямым тестом говорили они, счастливо смеясь нам в лицо. — Сырьевой придаток — вот тот максимум, на который вы можете рассчитывать! А за это мы «осчастливим» вас гамбургерами, чипсами и газировкой.
А к чему всё это привело, вы и сами прекрасно знаете. Едва только Россия попыталась сломать «стереотип» и жить своим умом, как мы тут же вновь превратились «в угрозу всему прогрессивному мировому сообществу». В дикого и опасного зверя, которого необходимо остановить любыми доступными способами. И ценник у этого «способа» оказался непомерно велик…
Но пока я не хотел так далеко загадывать. Однако, если у меня будет хоть малейшая возможность изменить вероятное будущее, в котором мне довелось жить, я, ни капли не задумываясь, сделаю это.
Какие только мысли не бродили в моей голове в преддверии жаркой схватки с врагом. Но, едва только я выскочил из леса, который медленно, но неумолимо шагал за мною следом (думается, что леший под шумок решил оттяпать себе чутка потерянных когда-то территорий), в голове основательно прояснилось.
Из неё вылетели все посторонние размышления, а мысли стали ясными и кристально чистыми, словно вода в роднике, находящейся в недоступной лесной чаще. А на «первый план» вышла боевая ярость и лютая ненависть к захватчикам, которая буквально клокотала внутри меня, требуя немедленного выходя.
Пока я добирался до места схватки, Лихорук уже основательно развернулся на поле боя. Теперь его ничего не сдерживало, а наоборот, он отчетливо чувствовал, насколько сильно я хочу уничтожить всех этих тварей, стереть их с лица земли и уничтожить даже память об их мерзком существовании. И мой одноглазый братишка показал себя во всей «красе», вспомнив былые времена, когда его едва-едва сумели повязать великие волхвы, да и то лишь с помощью могучего лесного духа.
Едва вылетев из леса, он одним махом «высушил» экипаж старенького Panzerkampfwagen I [1]. Я запомнил его название лишь потому, что это был первый германский серийный танк после окончания Первой мировой войны. Этот «динозавр» бронетанковых войск вермахта активно использовался германскими войсками на начальном этапе Второй мировой войны. А к сорок второму году он был полностью заменён более современными танками и по причине крайней устарелости снят с вооружения.
Фашистским ушлепкам не повезло — они в один миг превратились в иссушенные мумии, подобные братьям-инквизиторам, и упали пустыми пыльными мундирами, набитыми одними костями, там, где застала их мгновенная смерть. Нацисты сдохли, а в мой резерв пролился довольно неслабый ручеек силы — Лихорук продолжал щедро делиться со мной полученной энергией.
Он выкашивал экипаж за экипажем, двигаясь словно смерч от одного танка к другому. Ручеек «дармовой» силы постепенно становился мощнее и мощнее, пока, наконец, не превратился в настоящую полноводную реку. Но я пока не спешил вступать в схватку, решив дать злыдню как следует разойтись. Такого размаха он, наверное, не испытывал уже давно.
Фрицы, наконец, почуяли что-то неладное — заметили, каким ужасным способом дохнут их соратники и друзья-приятели. И ведь всё это происходило для них без каких-нибудь предпосылок — просто пышущие здоровьем вояки неожиданно превращались в сморщенные высушенные трупы.
Злобную нечисть, продолжающую оставаться в бестелесном состоянии никто из немцев так и не замечал. Несмотря на всё происходящее, паника пока еще медленно бежала по рядам немцев — слишком уж много их скопилось в Тарасовке. Целая дивизия! А Лихорук пока прошелся лишь по самому её краешку.
Поэтому те из танкистов, кто располагался в максимальной отдалённости от леса, еще даже не почесались. Как говорилось в одном рекламном ролике из моего времени: а мужики-то не знают! Однако, когда в бой вступили маленькие, но жутко кусачие летно-истребительные силы лесного полководца, паника начала стремительно набирать свои обороты.