Товарищ "Чума" 7
Шрифт:
— Вольга Богданович! — произнёс старикан, запихивая шпагу в ножны и приподнимая треуголку.
— Иван Чумаков, — еще раз повторил дед, отдав старику воинское приветствие.
— А приятеля твоего как кличут? — поинтересовался мертвяк, прищурив один глаз.
— Товарищ Чума! — представил меня дед. — Мой командир!
— Чумаков и товарищ его Чума… — Вольга Богданович по-старчески пожевал губами. — Чудно… Из служивых ведьмаков, значит, будете, — довольно крякнул покойник, вновь зачем-то смерив меня взглядом с головы до ног. — Уважаю. И силушку вашу чую, ребятки, и весьма немалую! — Неведомо чему довольно
— Роман, — сдержано ответил я.
— Вот что, ребятки, — проскрипел Вольга Богданович, подойдя к нам поближе, — помогите старику разобраться… Слишком долго я в мире живых отсутствовал… Столько времени прошло… А как поможете, идите хоть на все четыре стороны — удерживать не буду! В том клянусь! — Он положил правую руку на сердце и в это время в темных небесах сверкнула молния и громыхнул гром. Словно какая-то сверхъестественная сущность подтвердила его слова.
— А с чем помочь-то? — поинтересовался мой старикан.
— А что случилось-приключилось за время моего отсутствия, — ответил Вольга Богдановичю — Я ведь хозяином некогда богатейшего в этих краях поместья был… А стал, похоже, забытым всеми стражем родных могил… раз уж живых потомков у меня не осталось…
— А откуда вы это знаете, Вольга Богданович? — произнёс я.
— Магия не врёт — моё поместье мертво, так же, как и я сам, — озвучил вердикт своего заклинания старый мертвец.
— Так может осталась еще родня, — подключился Ваня, — там, в нормальном мире…
— Вот я это и хочу выяснить, — кивнул старик и, опираясь на трость, пошел вдоль ряда могилок. — А вы мне в этом поможете. Я слишком стар, и разных новшеств уже не приму… Могу не понять, или пропустить чего…
— Товарищ Чума, поможем старику? — ради проформы поинтересовался у меня Чумаков.
Хотя и без этого было понятно — куда мы денемся с подводной лодки? Для начала нужно, чтобы этот мертвяк защитный купол отключил. Можно было, конечно, попробовать его грохнуть… Типа, со смертью колдуна и его ворожба развеивается. Только что-то говорило мне, что всё здесь не так просто. Так что я безоговорочно пристроился за спиной ожившего покойника, стараясь идти за ним след в след. Ну, а Ваня уже за мной.
В общем, поплутав немного средь могил и солидных склепов по основательно заросшим молодым кустарником дорожкам, мы, наконец-то, вышли к некогда роскошному большому особняку, с трех сторон окружённому темным сосновым бором. С четвертой же стороны расстилался обширный песчаный пляж, переходящий в спокойную гладь речки Пескоройки, разливающейся в этом месте метров на сто, если не больше.
Мы ступили на широкий двор поместья, сплошь мощенный камнем. Было видно, что он уже давно не видел соответствующего ухода, и сквозь каменные стыки вовсю пробивалась вездесущая сорная трава, вымахавшая едва ли не по колено. Да и сам особняк при ближайшем рассмотрении оказался основательно ушатанным. Местами с фасадов обвалилась штукатурка, часть окон была наглухо забита досками, да и само здание выглядело совершенно забытым и нежилым.
Скульптурные античные «группы», искусно расположенные на аллее, ведущей к парадному входу во дворец (да-да, это был именно дворец, ничуть не хуже виденных мною когда-то
Но все-равно, даже потерявшее былой лоск величие невозможно было скрыть и спрятать за уродливо разросшимся во дворе некогда аккуратно постриженными кустарниками и молодыми побегами деревьев, своим корнями разрушающих старую мостовую. Но, черт побери, это было внушительно! Сюда бы только руки приложить — и заброшенное поместье Вольги Богдановича вновь превратится в настоящую жемчужину…
Странно, вот откуда у меня в голове появились подобные мысли? Я словно бы всей своей душой ощутил какое-то странное единение с этим местом, с этим дворцом, с речкой, с песчаным пляжем и сосновым бором… Черт побери, да у меня такое ощущение возникло, как будто я вернулся в родной, скажу даже больше — отчий дом после ужасно долгого отсутствия.
Даже у себя в будущем я никогда так себя не ощущал… И это меня немного напрягало — явно без какой-то хитровымудренной магии не обошлось. Но, если сказать честно — мне это неожиданное чувство нравилось. Я здесь как будто душой отдохнул. Мы же, тем временем, добрались до парадного входа этого некогда величественного особняка.
— Ну что, Пескоройка, встречай своего забытого хозяина! — Торжественно произнес дедуля, распахивая перед нами тяжелые резные двери.
Хм, похоже старое поместье мертвеца носило точно такое же название, как и протекающая рядом речка. Давно несмазанные петли протяжно заскрипели. Но в этом скрипе, как мне отчего-то показалось, присутствовали «нотки» затаенной надежды на какое-то желанное благополучие. Словно большой пёс радовался возращению хозяев…
— Ну, что, служивый Чума, почувствовал что-нибудь? — неожиданно спросил отчего-то именно меня дохлый старикан, вновь ехидно прикрыв один глаз. Ивана же он напрочь игнорировал.
— А что именно я должен почувствовать, Вольга Богданович? — на всякий пожарный случай вежливо уточнил я, хотя прекрасно понимал, что он имеет ввиду. Похоже, что магия мертвеца действовала именно на меня.
— Все это! — Войдя в темный огромный холл первого этажа, раскинул в стороны руки мертвяк, словно пытаясь объять необъятное. — Она, Пескоройка, словно верная псина ждет своего хозяина, едва ли не слово в слово повторил старикан мои мысли. — Сейчас она «больна», но не смертельно, она жаждет ласки, ухода, внимания… Она была нашей защитой и опорой в тяжелые времена. Теперь тяжелые времена наступили и для нее — нашей исконной вотчины князей Перовских… Ты же Перовский, Рома-ведьмак? — неожиданно рыкнул покойник, резко обернувшись ко мне. — Не так ли?
— Перовский… — выдал я от неожиданности.
— Вот и ответ на все твои вопросы! — рубанул мертвый старикан. — Ух, как я бы разобрался с тем, кто довел мою Пескоройку до такого жалкого состояния! — Вольга Богданович с хрустом сжал свои сухие кулачки и погрозил кому-то в пустое пространство. — Жаль не дотянуться мне… — Злоба его постепенно отпускала, а в голосе слышалось разочарование собственными потомками, почти уничтожившими родовое гнездо.
— Погодь, старый! Хочешь сказать, что он твой… — В голосе моего старика сквозило неподдельное удивление. — типа внук, что ли?