Товарищ "Чума" 7
Шрифт:
— Слушай, Ром, — когда с нашей незамысловатой трапезой было покончено, произнёс дед, — меня терзают смутные сомнения… Как-то у нас здесь всё слишком гладко идёт… Согласен?
— Есть немного, — согласился я.
— И мертвяк этот странный, который вдруг твоей близкой роднёй оказался…
— Ну, не сказать, чтобы близкой, — я усмехнулся. — Хрен его знает, когда он там откинулся? Кровной — да. Но сколько поколений между нами лежит? Целая пропасть! Там той крови — седьмая вода на киселе. Однако сам факт такого невероятного совпадения
— Ты бы ему сильно не доверял, командир, — предупредил меня Иван. — Очень подозрительный старикан, к тому же из князей… Упокоить бы его… по хорошему-то… Мертвяки должны спокойненько в земле лежать…
— Давай, мы сначала дождёмся, — предложил я, — чтобы он магическую защиту с поместья снял. Без этого мы с тобой тут надолго застрянем.
— Ну, это само собой, — согласился Иван, — не будем понапрасну рисковать.
— А еще наш немножко мертвый дедуля особой магией владеет, которую и перенять бы не грех…
— Ага, — поёжился Чумаков, — у меня от этих зубастых цветочков до сих пор мурашки по всему телу бегут. Вот бы на фрицев такую погань напустить! — мечтательно произнёс он.
— Вот поэтому, Вань, распахни пошире глаза и прочисти уши! Чтобы ни единого словечка, вылетевшего из нашего мертвяка, не упускал. Если даже всё и не поймем — можно будет позже додумать и докрутить! Усёк?
— Так точно, товарищ командир! — серьезно ответил дед, выковыривая из опустевшей сковороды пригоревшие кусочки тушенки.
— Тогда пошли, будем у нашего радушного хозяина незаметно выпытывать его секреты.
Едва мы вышли на улицу, как рядом тут же нарисовался Вольга Богданович. Причем, складывалось такое впечатление, что он соткался на своём месте словно из воздуха. Эх, надо было магическое зрение включить, ведь применял он явно не простой морок для отвода глаз — я бы всё равно заметил, а что-то более изощрённое.
— Готовы, ребятки, оказать помощь немощному старику? — поинтересовался мертвец.
А я вспомнил, как этот «немощный старичок» тащил меня утром за собой, как самый натуральный танк. Не замечая моих усилий.
— Что делать надо, Вольга Богданович? — уточнил я.
— Для начала в родовое святилище сходим, — безапелляционно произнёс мертвец. — Могилам предков поклонимся, благословение на возрождение рода попросим…
Я кивнул — смысла возражать мертвому старику не было, а Ивана он не прогонял. В общем, будем считать это экскурсией по заброшенному поместью. Мы вышли из особняка, и старик потащил нас в сторону соснового бора, вольготно раскинувшегося за дворцом, туда, где широко разрослось старое кладбище. Но заходили мы на него с другой стороны, где мне бывать еще не доводилось.
Сразу за тыльной стороной дворца начиналась аллея, когда-то щедро отсыпанная серо-голубой мраморной крошкой. К настоящему моменту, крошку размыло дождями, а сама аллея поросла тонкими молодыми деревцами. Но когда-то она, должно быть, выглядела
— Река жизни, — словно подслушав мои мысли, торжественно произнес старый мертвец, — которая несет нас от самого рождения и до конца наших дней, когда мы узрим могилы наших предков и соединимся с ними в едином эгрегоре[2] рода.
Дедуля порывался было спросить, что такое эгрегор, но я толкнул его локтем, беззвучно прошептав одними губами, что потом объясню. Иван кивнул, и мы продолжили путь.
Уже было прекрасно видно, как сквозь деревья проглядывает обширное кладбище, сквозь которое мы, собственно и пробрались вчера в поместье. Мое внимание привлекло небольшое, но величественное строение, отдаленно напоминающее по виду православный храм, только вместо креста на маковке самого высокого из куполов, крытого каким-то голубым и сверкающим на солнце металлом, была изображена фигура, символизирующая знак бесконечности.
— Наше родовое святилище, — благоговейно произнес покойник, — а также — место упокоения всех предыдущих патриархов рода…
— И ты почему не там, Вольга Богданович?
— Мой саркофаг тоже находится в храме, — возразил старик. — И именно здесь я и пробудился от смертного сна. А дальше уже в ход пошли магические штучки…
— А почему именно ты восстал? — пока мы приближались к храму, я не переставал засыпать старика вопросами.
— Не знаю, — пожал худыми плечами Вольга Богданович. — Возможно, наши дела не так плохи, как мне кажется. Иначе поднялся бы, кто помощнее меня. Тот же Вольга Всеславьевич[3], в честь которого меня и назвали. Но он умер слишком давно, и его душа могла настолько врасти в наш общий эгрегор, что её оттуда и насильно не вырвать…
— Да что это за эрегор-то такой, деда? — Вот тут я посчитал уместным задать этот вопрос мертвецу — все-таки стоило узнать, так сказать, нюансы его существования. — В чем его смысл?
— Понимаешь, внучок, — старик даже остановился, видимо этот вопрос был очень серьезным с его точки зрения, — эгрегор — это проявление в реальном мире бестелесных сущностей твоих досточтимых предков, слившихся в едином групповом «разуме», не пожелав уйти на перерождения в круговорот Сансары.
— Но зачем? — До меня пока не дошел смысл этой сложной метафизической заморочки.
— Эгрегор образует мощное энергетическое поле, пробить которое не в силах, даже самые могучие маги… Если, конечно, они не объединят усилия, — добавил он, немного подумав. — Этим твои предки сумели превратить свою вотчину в поистине неприступную крепость! А с одним из проявлений этого эгрегора ты не так давно «познакомился»…
— Так Пескоройка… — наконец-то дошло и до меня.
— Пескоройка и есть часть этого «группового разума», — подтвердил мою догадку старик. — Что может быть почетнее, чем служить верой и правдой на благо своему роду даже после смерти?