Тоже Sapiens
Шрифт:
Ребята уже собрались к тому времени, как я вернулся в нашу каюту. Они были… не мрачные, нет. Именно что не-веселые. Ни больше, ни меньше. Даже моё возвращение встретили спокойно: ну а что со мной сделается.
– Как у тебя успехи?
– спросил фиттер равнодушно, поняв уже по моему лицу ответ.
Но я его удивил, их всех удивил:
– Нам нужно спуститься в шахту с их трупами. Прямо сегодня.
9
Инженер ходила вокруг, обвязывая мне верёвкой грудь и бёдра,
– Странно так, - сказал матрос, разглядывая стену перед собой.
Стоял он как раз напротив каморки, откуда мы дали первый выстрел по самцу, спиной к двери, и ждал, когда я буду готов. Фиттер был рядом. Ходил кругами, глядя себе под ноги, задумчиво похлопывал ладонями, сильно разводя их перед тем, как соприкоснуть. Волновался, почему-то, сильнее меня.
– Что там?
– спросил я матроса. Мне было скучновато.
Он кивнул на стену:
– Да странно… тут автоуборщики вообще всё почистили, а возле кают…
Я вспомнил полусгнившие трупы, поморщился и посмотрел на стену. Она действительно была чистой, только царапины от осколков остались. Почему-то казалось, что если бы куски металла были поменьше, а самих их было бы побольше, то они прорисовывали бы увеличенный силуэт примата на стене.
– Так это же обычные автоуборщики. У них в программу вшито, что если труп — то вокруг не убирать. Типа, место преступления не зачищать.
– Серьёзно?
– Ага.
Матрос сказал что-то неодобрительное совсем тихо и отошёл.
Закончив, инженер встала передо мной, хлопнула по груди дважды, нерешительно, а потом погладила. Сильнее, чем когда ласкала. Посмотрела в глаза:
– Будь осторожен.
– Да всё нормально будет.
Фиттер заметил, что она закончила, подобрался и подошёл:
– Всё, да? Идём?
– С тревожным азартом спросил он.
Матрос тоже приблизился взволнованный:
– Спускаем?
– Ребят, всё в порядке. Если не уроните, то в худшем случае найду там один труп.
– Не уроним, не уроним, я там всё отмерил точно, до дна не долетишь, даже если верёвку выпустим.
– Тогда пошли.
У люка я помешкал. Не знал, как половчее спуститься. Я представлял, что свешусь с края, держась за него руками, потом отпущу их - и дело сделано. Но как так повиснуть на краю — вот этого сейчас я не представлял. Фиттер понял паузу по-своему:
– Давай я спущусь, ничего.
– Да щаз! Чтоб меня инженер час разматывала, а потом тебя вязала? На хер идите. Держите вон, верёвку…
Я аккуратно сел на самый край, опёрся руками… Нет, наверное, не получится, как я изначально хотел. Я свесился и испугался, что соскользну и ёбнусь затылком…
– Короче, держите верёвку крепко.
– Потом я повернулся к инженеру.
– Узлы
– Нет, ты что!
– Ну да… ты же инженер… Ох, бля… - И качнулся вперёд.
Я действительно стукнулся об край, но спиной, самым верхом. И ещё рвануло в бёдрах, почти в самом паху, и подмышками, сдавило немного грудь.
– Всё! Давайте мне распорку и понемногу опускайте.
Инженер торопливо подала длинную телескопическую трубу. Я включил налобный фонарь, взял её у неё и ещё раз сказал:
– Давайте, опускайте.
Запаха, которого я боялся, почти не было. Я посмотрел вниз, на створки. Они были довольно чистыми, даже следов инопланетной крови почти не осталось. Только царапин много, старых уже совсем.
– Давайте-давайте, смелее! Я скажу, когда притормозить!
– крикнул я им.
Я зашуршал спиной по стенке шустрее. Не перетёрлась бы верёвка об край… Хотя нет, это прочная, хорошая. Не должна.
Створки были все ближе. Я перехватил распорку, взяв её за самый край. Другим концом потянулся к процарапанному за несколько лет сухим мусором пластику. Еще немного, ещё… Ещё… Ещё…
Обрезиненный конец коснулся створки у самого края. Меня опустили ещё немножко, я надавил…
– Стоп!
– крикнул я резко. Потом спокойнее.
– Всё нормально, но стоп.
Оттуда пахнуло. Я как-то сразу не сообразил, что для того они и есть, эти створки, чтобы запах не поднимался.
За эти дни, что разлагались… трупы? труп? Тут скопилось много газа. Уж не знаю, какой именно выделяется, когда гниют эти твари, я не знаю, какой при нашем-то разложении образуется… Но скопилось тут его много, и сейчас он весь ударил мне в нос.
Этот запах, в отличие от почти всех инопланетных, был неприятным. Что-то, наверное, было общего с нашим трупным запахом, хоть и биохимия совсем другая. Он не был противным, от него не мутило, как от запаха протухшего мяса. Он был неприятным совсем немного, но запах в целом был сильным. Он лез в обе ноздри, как два здоровенных пальца и почти затыкал нос в первые же несколько мгновений.
– Чё там?
– крикнул сверху матрос.
– Нормально всё. Запашец просто…
– Да, мы слышим, - уже тише ответил он.
Я взял палку за середину и крикнул:
– Давайте дальше! И можно чуть быстрее!
– потом добавил тихо.
– Если получится…
Когда ноги коснулись пластика, я сделал глубокий вдох, задержал дыхание. Ребята продолжали меня опускать. Створки под моим весом разошлись легко, я даже не почувствовал какого-то внятного сопротивления. Посмотрел вниз, разгоняя светом налобного фонарика открывающуюся мне темноту.
Запах, вырвавшийся на волю, был очень мощным. Он казался таким плотным, что я погружался в него как в болото. Но при этом, он был вполне терпимым. Мозг, что-то совсем-совсем инстинктивное, распознало некую общность с нашими, но не более. Словно слабенькая тень от знакомых мне запахов лезла в нос.