Традиции демонов
Шрифт:
– Я должен был догадаться, – сказал Сеидов, – все твои рассуждения о деньгах должны были меня насторожить. Но я считал тебя молодым и глупым, а ты, оказывается, немолодой и жадный.
– Я молодой и умный, – усмехнулся Кажгельды, – я уже столько дней жду, когда наконец здесь появится Юсуф аль-Рашиди, чтобы сдать его наконец американцам или израильтянам, получить свои деньги и навсегда покончить со своей работой «обслуживающего персонала». Знаете, как унизительно быть переводчиком при дураках? Иногда понимаешь, что ты знаешь гораздо больше их. Владеешь иностранными языками, знаешь историю, географию,
– И ты думаешь, что сможешь выдать аль-Рашиди и на этом заработать деньги?
– Я уже это сделал, – усмехнулся Кажгалиев, – насколько я понял, аль-Рашиди появится здесь сегодня утром. Значит, он уже обречен. Его никто не сможет спасти, даже вы. Как только он здесь появится, его возьмут.
– Каким образом? – не понял Фархад. – У тебя нет передатчика или телефона. Как они тебя найдут?
– Я уже звонил по своему телефону и предупредил их о возможном появлении Юсуфа, – сообщил Кажгельды, – теперь остается ждать.
– Но как ты мог позвонить, если мы вытащили и сдали свои платы Брикару?
– У меня телефон с двумя номерами, – пояснил Кажгалиев, – поэтому, отдав одну плату Брикару, я сохранил другую.
– Здесь плохо ловят телефоны, – напомнил Сеидов, – поэтому твой план обречен. Ты не сможешь дозвониться, когда здесь появится аль-Рашиди.
– Я уже сообщил, что он приедет утром. И постараюсь позвонить еще раз, когда он появится.
– Предположим, что тебе удастся отсюда позвонить. Предположим, что ты даже сумеешь связаться со своими хозяевами. Но в этих камышах нас никто не найдет. Даже если они вызовут сюда сто вертолетов. Они будут искать весь день.
– Не будут, – радостно ответил Кажгалиев, – они сразу найдут нас, точно установив, где именно мы находимся.
Сеидов хотел возразить, хотел что-то сказать, но вспомнил про свое разбитое кольцо. И взглянул на руки переводчика. На его пальцах не было никаких колец.
– Каким образом они нас найдут? – спросил Фархад. – По твоему телефону? Но это глупо. Пока они будут искать, аль-Рашиди отсюда уедет, и они просто не успеют сюда прилететь.
– Они будут точно знать, где мы находимся. С точностью до одного метра, – счастливо заявил Кажгельды. – Неужели вы не понимаете, что это наш уникальный шанс. Мы станем миллионерами, сумеем помочь найти террориста и вернемся в Москву почти героями.
– Почти не считается. Мы вернемся подонками, которые из-за денег подставили другого человека.
– Лучше скажите – помогли обезвредить опасного террориста и получили за это полагающееся нам вознаграждение.
Фархад нервно мотнул головой. Заснуть он уже не мог. Слова Кажгалиева были для него настоящим откровением.
– Но каким образом они нас найдут? – нервно повторил Сеидов. – Я сломал свое кольцо, и они теперь не смогут нас засечь. Никак не смогут, Кажгельды.
Переводчик улыбнулся. У него было такое счастливое и детское лицо одновременно. Словно он выиграл
– Кольцо было не только у вас, – сообщил он, – мы все равно не сможем отсюда уехать без другой машины. А телефон есть только у меня. И никого предупредить вы тоже не сможете, хотя бы потому, что просто не знаете, куда звонить.
– Какое кольцо? – спросил Фархад. – Покажи мне свое кольцо.
– Оно у меня, – явно наслаждаясь ситуацией, сказал Кажгалиев, – и поэтому они смогут нас спокойно засечь.
– Вы молодой негодяй, – вырвалось у Сеидова, – неужели вы не понимаете, что именно вы делаете? Я еще понимаю, если бы вы выполняли какое-то задание из идеологических или патриотических побуждений. А ради денег… Это так противно, – от возмущения он переходил то на «вы», то на «ты», сам не замечая этих переходов.
– Мне полагается вознаграждение, – упрямо повторил Кажгалиев, – и я не понимаю, почему вы ругаетесь. Я никого не предавал, никого не обманывал. Я только жду, когда здесь появится террорист, которого ищут сразу много стран. И хочу помочь его задержать. Что плохого я делаю? И вообще почему вы меня ругаете?
– Черт возьми. Как объяснить человеку, что он делает подлость, если он искренне верит, что не делает ничего плохого. Я никогда не был согласен с методами аль-Рашиди. Я считаю убийство любого человека аморальным. Но я не хотел, чтобы меня использовали для поисков аль-Рашиди. Я не наживка и не сыр в мышеловке.
– А я согласен быть сыром, – ответил Кажгельды, – и наживкой тоже согласен. Не вижу в этом ничего обидного. Зато аль-Рашиди будет мышкой или рыбкой, которую подцепят опытные рыболовы.
– Я этого не допущу, – вскочил со своей кровати Сеидов, – я позову старика, пусть свяжется с ними и сообщит о том, что аль-Рашиди ждет здесь засада.
– Это будет самая большая глупость с вашей стороны. Старик же сказал вам, что здесь нет телефонов. А даже те, которые есть, здесь не ловят. Что вы сделаете? Будете кричать, чтобы сюда никто не приехал? Глупо и смешно. Я ведь казах, я понимаю не только арабский, но и ваш азербайджанский язык, когда вы разговаривали с хозяином нашего дома.
– Нет, вы не казах. Они благородные, честные и порядочные люди, – разозлился Фархад, – а вы типичный предатель, у которого не может быть национальной идентичности.
Он вскочил и побежал в другую комнату, где уже легла спать Алена. Сеидов вбежал к ней в комнату, бросаясь к ее кровати. Она сразу открыла глаза.
– Я не думала, что ты такой неистовый, – улыбнулась Алена.
– Хватит притворяться, – разозлился Сеидов, – ты с самого начала знала, кто у нас в группе «чужой», но делала вид, что пытаешься разобраться и найти его.
– Ты узнал, кто из наших передавал информацию? – Она привстала.
– У меня такое ощущение, что я попал в гадюшник, – пробормотал он, – ни одного приличного человека, только предатели и оборотни. Как тебе не стыдно! Ты тоже знала о Кажгалиеве?
– Что ты говоришь? – искренне удивилась она. – Наш Кажгельды?
– Он сам мне об этом сказал. У него телефон с двумя картами памяти. Он уже позвонил и предупредил, что сегодня утром к нам приедет или прилетит Юсуф аль-Рашиди. Можешь себе представить, какой мерзавец.