Традиции свободы и собственности в России
Шрифт:
Указы 1699, 1702, 1708 и других годов, касавшиеся органов самоуправления, не отменяли выборное начало. Губернская реформа вообще могла бы открыть путь к углублению демократического начала в низовом управлении, поскольку привела к существенной децентрализации управления и высокой самостоятельности губерний. Однако любой выборный орган власть стремились поставить под чиновничий контроль. Над ратушами она водрузила магистраты. Члены магистратов, избиравшиеся бессрочно, считались «действительными начальниками» граждан. «Закон ставил выборных на чиновный путь, обещая за службу чины по табели о рангах» (Ключевский). Сами новые слова — бурмистр, ратуша, президент, ратман, магистрат — говорят о копировании образцов из-за рубежа, чаще всего
Правда, по уездам остались земские суды, да при всех переменах административного устройства сохранялись должности с приставкой «земский» (казначей, надзиратель сборов и т.д.), но былое земское самоуправление сошло на нет. Зато появились земские комиссары — чиновники со множеством функций, они отвечали за разверстку подушной подати, ведали межевыми и тяжебными делами, торговлей, промышленностью, народным здравием и нравственностью. Лишь «на самом дне» (по меткому выражению Ключевского) сохранились «старинные сельские полицейские органы, избиравшиеся на крестьянских сходах, сотские и десятские», только они остались вне чиновной иерархии; на помещичьих же землях «настоящей мелкой земской единицей стала барская усадьба».
После губернской реформы 1775 года самоуправление чуть воспряло. Реформа усовершенствовала систему выборных административных и судебных должностей на уровне губерний и уездов. Увы, это было уже не демократическое самоуправление (с целовальниками из крестьян, с представителями городских сословий во главе слобод), а дворянское. Появилась система выборных должностей, которые могли занимать только дворяне. За образец брались системы дворянского самоуправления Пруссии, Австрии, Англии. Но в этих странах они складывались таковыми на протяжении веков, им еще предстоял долгий путь к демократизации, а для России это был исторически роковой шаг назад.
Правда, Жалованная грамота городам (1785) учредила всесословные выборные органы в городах (Городскую Думу, Шестигласную Думу, Магистрат). Да и сельский «мiр», хоть и переживал необратимую, казалось бы, деградацию (его искусственно оживит правительственная политика XIX века, об этом у нас уже шла речь), сохранял вполне демократическое самоуправление. Впрочем, в 1797 году у крестьян было почему-то отнято право выбора приходского священника.
Утраченное наследие
Деятельность Петра I навсегда останется предметом споров. При нем, и во многом благодаря ему Россия стала великой державой, вышла к Балтийскому и Азовскому морям, обзавелась новой столицей — ныне одним из самых прекрасных городов мира. Гражданский шрифт, гражданское книгоиздание, первые газеты, новое летосчисление, современная промышленность, современная армия и флот, Академия наук и академический университет, Навигацкая и Инженерная школы, Морская академия, Академия художеств, новые города10, крепости, дворцы, каналы, дороги — все его заслуги трудно даже перечислить. Наконец, Петр твердо поставил личные заслуги выше происхождения, запретил браки по принуждению родителей, и, по общему мнению, «вывел женщин из терема»11.
А вот в истории российской демократии и выборного представительства эпоха Петра и его преемников — серьезный провал. Это все еще мало осознано: Петр внедрил столько чужеземного, так сильно вестернизировал верхушку общества, что свое, допетровское, в последующие времена даже на уровне обсуждения начало восприниматься (по крайней мере, либеральным лагерем и «революционными демократами») как нечто безусловно отсталое12 и уж точно деспотическое, хотя, как мы теперь знаем, это ничуть не соответствует действительности. Любое явление следует оценивать прежде всего по меркам своего времени. На фоне безжалостных тираний и кровавых зверств Европы XVI-XVII веков боярская Дума, Земские Соборы и земское выборное самоуправление смотрятся очень даже неплохо.
Значение допетровского земского опыта для политической истории России
Мощные явления вообще редко угасают одномоментно. Отголоски земских соборов обнаруживаются и в XVIII веке. Между 1700 и 1766 гг. шесть раз созывались «Уложенные комиссии» для составления нового свода законов, уже «европеизированных». Первая из них состояла из бояр, окольничьих, думных дворян и дьяков, т.е. по составу была ближе к Думе, чем к Собору. Однако уже следующие составы УК пополнялись сенаторами, членами коллегий, несколькими десятками депутатов от губерний. Из-за всякий раз повторявшихся острых противоречий в УК поставленная цель достигнута не была. Это побудило Екатерину II созвать седьмую УК в составе даже более представительном, чем самый полный их Земских соборов. В июле 1767 г. в Москву съехались депутаты от всех уездов и городов империи. Депутаты должны были представлять «нужды и недостатки каждого места» и наказы от избирателей (число наказов достигло 1,5 тысяч), обсуждать новые законы. В выборах депутатов участвовали дворяне, горожане, служилые люди, однодворцы, казаки, черносошные, государственные, «экономические» и приписные крестьяне, пахотные солдаты, «ясачные» народы и вообще все оседлые инородцы. Невыборными были члены Сената, Синода, представители коллегий и канцелярий. Всего в УК было 564 депутата.
Депутаты УК работали не только в общем собрании (состоялось на удивление много заседаний — 204), но и в 19 комиссиях (сегодня мы бы назвали их комитетами), а также в подкомиссиях. Среди прочего, был рассмотрен проект Жалованной грамоты дворянству, оглашенной, правда, лишь 17 лет спустя. Последнее общее собрание состоялось в июле 1770 г., комиссии работали до 1773-го. Поводом к остановке работы УК послужила очередная русско-турецкая война. Однако после войны работа УК не возобновилась, хотя ее штаты распущены не были, статус и правовой иммунитет депутатов сохранялись.
Впрочем, екатерининская Уложенная комиссия была с самого начала обречена на неуспех: у депутатов XVIII века отсутствовали шансы договориться о чем-либо — интересы крестьян и помещиков оказались слишком непримиримы. Единодушие (и то очень относительное) Уложенного собора 1648–49 гг объяснялось отсутствием на нем депутатов от крестьян. Именно за их счет «блок дворян и купцов» смог тогда решить неотложные вопросы страны и свои собственные — прежде всего вопросы земельной недвижимости, посадов, налогов, судопроизводства, ограничения имущественных и иных прав церкви.
* * *
При всем отличавшем ее своеобразии Россия не выходит за пределы схемы, присущей почти всему европейскому континенту. Упрощенно эта схема выглядит так: сословное представительство (XIV-XVII вв)13 — абсолютизм (от XVI до XVIII вв включительно, в зависимости от страны) — эволюция к конституционализму (весь XIX век; в России — 1810-1906).
Это типологическое сходство как-то заслонило очень важную особенность нашего исторического пути. Ее суть в том, что с начала возвышения Москвы и до Петра I эволюция русского общественного устройства происходила без сколько-нибудь ощутимого влияния Запада и Востока.
В связи с этим небольшое отступление. Есть множество авторов, использующих любой повод, чтобы подчеркнуть, что Россия — «цивилизационный мост» между Западом и Востоком, «средостение», «синтезирующее начало», «место встречи культур» и даже «объединяющий центр» (подлинная цитата: «Исторически Россия была и остается объединяющим центром между Европой и Азией» — автора, так и быть, не назову). Нашей общественной мысли почему-то всё недосуг подвергнуть эти утверждения проверке, хотя именно они — источник большинства «евразийских» благоглупостей.