Традиция

HazelL

Лорд Риверс никогда не любил Рейгеля и его детей. Даже не то что не любил — просто не хотел, чтобы королевство досталось им. Он хотел видеть королём и союзником Мейкара, несмотря ни на различность их характеров и взглядов, ни на многочисленные противоречия и споры. Почему Мейкар? Загадка. Очередная загадка. Как и та, которая не даёт покоя и простому люду — сколько же на самом деле глаз у Кровавого Ворона?..

— Эйлора? Эйлора, ты здесь? — послышался откуда-то из коридора голос.

Эйлора встрепенулась и вскинула голову. Тугие кудри, щекоча, скользнули по плечам и запрыгали вверх-вниз.

Да что с ней такое происходило? Какого чёрта она целый день думала о Кровавом Вороне?

— Эйлора? — дверь в комнату отворилась, и перед взором Эйлоры предстал он, её брат и муж. — Вот ты где!

Он улыбнулся и, широким шагом приблизившись, присел около неё на корточки.

— Я искал тебя по всему замку. Всё в порядке?

Она помотала головой и весело усмехнулась, разглядывая лицо брата. Он — её отражение, как если бы она просто смотрела в зеркало. Те же кудри, только чуть короче, то же лицо, глаза, улыбка. Тот же характер и нрав. Даже имя — то же, Эйлор. Люди шутили, что, когда они родились, боги разделили их тело и душу надвое, а потом, когда они женились, снова соединили воедино.

— Всё хорошо, — протянув руку к его лицу, Эйлора погладила брата и мужа по щеке. — Зачем ты меня искал? Что случилось?

— Почему ты сразу думаешь о плохом? — ехидно поинтересовался Эйлор, ловя её руку и понося к губам. — Не похоже на тебя. Так что не так? Ты весь день сама не своя…

— Я же говорю: всё в порядке, Эйлор, — начиная раздражаться, отмахнулась она.

— Ладно, ладно, — он, казалось, уже жалел о том, что настаивал. Немножко подумав, он тихо и серьёзно добавил: — Пришло письмо от короля.

Эйлора удивлённо вскинула брови, безмолвно прося его продолжать. Интересно, неужели Эйрис действительно оставил свои книги и взялся за перо? Или даже письмо его племянникам и наследникам писал лорд Риверс?

— Дейнору выдают замуж.

Он замолчал. Может, ждал, что Эйлора что-то ответит? Спросит? Поинтересуется? Но зря — все мысли Эйлоры были заняты Кровавым Вороном.

— За кузена Эйриона, — наконец, снова заговорил Эйлор.

Эйлора от удивления приоткрыла рот. За кузена Эйриона? За ненормального, чокнутого, неуравновешенного кузена Эйриона? Кузена Эйриона, изгнанного собственным отцом за пределы материка? Чересчур импульсивного, скорого на ярость и злость кузена Эйриона? Боги! Милосердные боги!

— Он что, возвращается из Лиса? — первым вырвалось у Эйлоры. — Ему что, позволено вернуться?

— Лорд Кровавый Ворон уговорил короля и Мейкара, чему последний, в общем-то, несильно и сопротивлялся.

Эйлора тяжело задышала — от ярости и от переживания.

— Эйлор, — горячо зашептала она. — Эйлор, она же ещё слишком маленькая. Эйлор, ей нельзя замуж за Эйриона! Эйлор!..

— Тише, тише, — он крепко сжал её руку, так что её пронзила резкая боль. — Мы ничего не можем сделать, понимаешь?

— Но она же ещё маленькая…

— Мы… — Эйлор замялся, явно будучи неуверенным в том, что собирался сказать. — Мы можем попытаться отсрочить свадьбу. Подождать, пока король скончается, и отменить его решение.

Это было крамольно, но… Эйрис никогда не был им дядей. Эйлора даже не была уверена, что он с точностью помнил их имена и не перепутал

бы их. Более того, она не была уверена, что он помнил всех членов своей семьи. Ну да, разумеется, книги были намного важнее. Ну, тогда и для неё сестра была важнее дяди. Она кивнула.

Весь остаток дня Эйлору не покидало беспокойство. Сколько же всё-таки глаз у Кровавого Ворона, раз он успевал видеть всё, всех и каждого? Сколько у него рук, если одновременно он мог делать несколько дел? Сколько у него ушей? И… мог ли он слышать этот их разговор?

Тысячу и один раз Эйлора задавала себе эти вопросы. Тысячу и один раз ответ был одним и тем же. Тысячу и один, тысячу и один…

Ужин прошёл в напряжении. Дейнора, ни о чём не подозревая, ничего не чувствуя и не понимая, весело болтала, качая ногами, и рассказывала о прошедшем дне. Эйлора же молчала, уставившись в свою тарелку, и не могла вымолвить ни слова. По окончании ужина, когда Дейнора и Эйлор уже ушли, Эйлора, оглядевшись по сторонам, спрятала в рукаве нож. Просто так, на всякий случай, потому что у Кровавого Ворона тысяча и один глаз.

Ночь наступила неожиданно и вопреки желаниям Эйлоры. Это было время Кровавого Ворона. Ночь прекрасно скрывает воронов. Если только они не альбиносы, конечно.

Что она делала? Сидела в постели, поджав под себя ноги, рядом со спящим мужем, рядом со своим отражением, и крутила в пальцах столовый нож. Боги, она, должно быть, сошла с ума… Но весь этот день, весь этот чёртов день… Сколько глаз у Кровавого Ворона?

Нет, она просто перестраховывалась. Ночь — время воронов, даже если они альбиносы.

Так сколько глаз у Кровавого Ворона? Неужели действительно тысяча и один? И мог ли он видеть её сейчас? Растрёпанную, с широко открытыми глазами и ножом в руке? Если да, то знатно веселился, наверное, попивая вино в копании ведьмы Морской Звезды. Нет, неужели правда тысяча и один?..

Сон сморил Эйлору только под утро. Ей снились вороны и кровь — кровавые вороны. И поле с красной травой. Вероломство и предательство. И кровь, кровь, кровь…

Из сновидений Эйлору резко и неожиданно вырвал громкий крик. Она неохотно раскрыла глаза, щурясь из-за залившего комнату солнечного света, такого редкого явления для Драконьего Камня. Эйлора бросила взгляд в окно… и замерла. На подоконнике, любопытно склонив голову набок, сидел чёрный ворон.

Крик стал ещё громче и пронзительнее, и Эйлора недовольно повернулась на его источник. Служанка, всего лишь служанка. Мертвенно-бледная, она кричала и кричала, постепенно переходя на визг. В дверях спальни, мимоходом отметила Эйлора, собралось чуть ли не всё население замка. Все они — и уже охрипшая, но продолжавшая кричать служанка, и другие слуги, и Дейнора, нарядившаяся в новое платье, — смотрели куда-то правее Эйлоры. Она повернула голову.

И дыхание её прервалось.

Вся кровать была залита кровью. Простыни, ещё несколько часов назад бывшие белыми, стали ярко-красными, а посреди них неподвижно лежал Эйлор, её муж и брат. Его грудь была залита кровью, лицо было расцарапано, а золотистые кудри стали грязно-бордовыми. Эйлора потрясённо перевела взгляд на свои руки, тоже перепачканные в крови и до сих пор сжимавшие столовый нож.