Традиция
Шрифт:
«Жена — не сын», — ответил тот, что стоял позади.
«Выбирай быстро, — добавил другой, — или Кровь изнасилует твою маленькую прекрасную принцессу, а потом мы убьём всех вас».
Слёзы непрерывно катились по щекам Хелейны, а в голове билась мысль: неужели она сможет сделать это? Неужели сможет назвать имя одного из своих сыновей? Неужели обречёт кого-то из своих мальчиков на верную гибель? Неужели она кого-то из них убьёт?.. Но если не выберет, она убьёт всех их, всех своих детей.
«Мейлор», — непослушными губами прошептала Хелейна, не зная, почему именно на младшего сына пал её выбор.
«Слышал, маленький, — донёсся до Хелейны издевательский
И он засмеялся, и второй, подхватив его смех, единственным быстрым и резким ударом меча отрубил голову… Джейхейрису.
Хелейна закричала, видя, как обезглавленное тело сына тяжело падает на пол, в то время как голова его остаётся в грязных пальцах палача.
В последующие мгновения жизни, когда сознание Хелейны прояснялось, она с радостью узнавала, что убийцы сдержали слово и Джейхейра осталась жива, но вот то, что жив остался Мейлор, ввергало её обратно в пучину забытья, боли и мук совести. В минуты бодрствования и в беспокойные часы тревожных сновидений перед мысленным взором Хелейны неотрывно стояла отрубленная голова Джейхейриса и его тело, распластанное на полу, как тряпичная кукла. И смех, смех, смех грязных палачей.
Слуги и мать пытались вывести королеву из забытья. Но зачем, зачем она была королевой? Ей ведь никогда этого не нужно было, она никогда этого не просила и не желала. Пусть бы королевой, как и желал отец, стала Рейнира, пусть бы её дети наследовали ей, даже если они и вправду были бастардами, пусть, пусть, пусть, и Хелейна бы покорно преклонила колени и склонила бы голову, и её дети, все её дети были бы живы, но…Эйгон короновался под именем Эйгона Второго и короновал её как свою королеву, и вот результат — их сын, их первенец, мёртв.
В одну из ночей её жизни, которая превратилась для Хелейны в бесконечную череду кошмаров, ей почудилось, что за окном она вновь увидела Джейхейриса — не с отрубленной головой, а живого и невредимого. И Хелейна, заплетаясь в полах грязной сорочки и в собственных ногах, зашагала к окну, желая снова сжать сына в своих объятиях, снова провести рукой по мягким белокурым волосам, снова приласкать и…
Хелейна сорвалась вниз, выпав из окна башни, так и не дотянувшись до сына.
В тот момент, когда Хелейна умерла, упав на железные пики, Пламенная Мечта в Драконьем Логове издала такой рёв, что стены крепости, охранявшей драконов, сотряслись.
Хелейну, двадцатиоднолетнюю королеву, сошедшую с ума из-за смерти старшего сына и из-за самоличного обречения на смерть младшего, истёкшую кровью и изломанную, нашли только на следующее утро.
========== Дейна ==========
Дейна с яростью заколотила руками по запертой двери.
— Бейлор! — закричала она. — Бейлор, выпусти нас! Бейлор! Бейлор, прошу, заклинаю тебя, ради всех богов! Бейлор!..
В последний раз стукнув кулаком в дверь, Дейна яростно зарычала и, пнув первый попавшийся на глаза предмет, — сундук к одеждой — тяжело дыша, обернулась к сёстрам. Рейна, покорно сложив руки на коленях, присела на краешек кровати и недоверчиво и неодобрительно смотрела на неё. Элейна глядела в окно, не обращая внимания ни на Дейну, ни на то, что она делала, и задумчиво крутила в пальцах кончик длинной серебристо-золотой косы.
Дейна не могла поверить в происходящее. Бейлор запер их в башне! Этот слабак действительно запер их в башне! Вот же!..
Дейна, всегда считавшая себя сильной и своенравной, презирала Бейлора. За его слабость и покорность, кротость и эту просто с ума сводившую Дейну набожность. Боги благословили, боги
Дейна всегда, с самого детства, восхищалась Дейроном. Он был тем, кого Дейна боготворила, кому поклонялась, как Бейлор поклонялся своим богам. И именно за старшего из своих братьев Дейна хотела выйти замуж, и вовсе не желание стать королевой было тому виной, хотя, конечно, и не без этого… но Дейрон распорядился иначе, и Дейна вышла замуж за другого брата.
Когда старший из братьев отправился завоёвывать Дорн, обронив фразу, что драконы ему не нужны, ведь он сам дракон, Дейна встрепенулась. И она тоже была драконом! И она тоже поедет в Дорн! Она может быть и конным воином, и пешим лучником! Она будет убивать дорнийцев вместе Дейроном, и тогда он увидит, что такую жену, как она, терять нельзя… и Дейрон расторгнет её брак с Бейлором, который к тому же так и не был осуществлён.
Но в итоге Дейрон не взял её в Дорн, не расторг её брак и даже не остался просто-напросто жив. И вот теперь Бейлор стал королём, и она стала королевой, но всё было совсем не так, как она когда-то мечтала — Дейна была заточена в башне вместе с сёстрами, и ни одна младшая служанка не выполняла её приказов, так что уж было говорить о ком бы то ни было ещё.
Время в башне текло медленно, будто она не была такой же частью Красного Замка, как кухня или башня Десницы, и Дейна постепенно сходила с ума — от скуки, от тоски по дворцовым увеселениям и развлечениям. Элейна, дурочка такая, остригла косу почти под корень и велела служанке отнести её Бейлору в знак доброй воли и покорности. Неужели думала, что он их выпустит? Ха! Как бы не так! Рейна же целыми днями сидела у окна, занимаясь шитьём и рисованием. То, что сестра в последнее время всё больше уделяла времени так предусмотрительно оставленной Бейлором в башне Семиконечной Звезде, злило и раздражало Дейну. Неужели ещё одна? Их поколение что, проклято количеством набожных?..
Когда Бейлор соизволил-таки прийти к ним, — впервые за несколько месяцев после заключения — Дейна, принарядившись в белое и золотое и позволив густым кудрявым волосам свободно струиться по спине, делала всё от неё возможное, чтобы вымолить у Бейлора свободу — свою и сестёр. Она даже готова была лечь с Бейлором в постель только для того, чтобы избавить его от убеждения о неприкосновенности сестёр. Но Бейлор лишь окинул одобрительным взглядом Рейну, поблагодарил её за вышитые ему в подарок лики Семерых, погладил Элейну по неровно остриженным, совсем коротким волосам и тихо сказал Дейне, что ей очень идёт к лицу бело-золотое одеяние. И снова исчез, заперев за собой тяжёлую, окованную железом дверь так скоро, что Дейна не успела высказать ему даже и малой части тех ласковых слов, что, казалось, уже целую вечность копились в ней.
Она была королевой, черти бы всех их подрали! Королевой! И такое отношение к себе она заслужила?! Быть пленницей в собственном замке?! У Дейны не было ни одного приличного выражения, чтобы выразить всю бурю одолевавших её чувств.
Дейна скучала по придворной жизни. Скучала по шумным трапезам, сплетням, охоте в Королевском лесу, скучала по обществу кузины Нейрис, наивной и мягкой, даже ещё более нежной и покорной, чем Рейна, юного Дейрона и кузенов… и особенно Эйгона. И когда вечером в башню одна из служанок принесла ужин, Дейне в голову взбрела мысль — сумасшедшая, опасная и до ужаса будоражащая сознание.