Трафальгар. Люди, сражение, шторм
Шрифт:
Некоторые пытались сформировать строй из кораблей, находившихся под ветром, аналогично построению предыдущего дня. Это было стандартной практикой и прагматическим решением, принимая во внимание возможности худших испанских экипажей. Постоянные же сигналы Вильнева держаться круче к ветру приводили их в замешательство. Конечно, под ветром находились скалистые отмели испанского побережья, и адмирал, вне всякого сомнения, желал держаться от них как можно дальше. Конечным результатом такого замешательства было то, что "несколько кораблей дублировали друг друга и создавали столпотворение в кордебаталии и арьергарде".
Ведущим в авангарде Пьера Дюмануара был Каэтано Вальдес на прекрасном испанском восьмидесятипушечнике «Нептуно». Несмотря на то, что ему только исполнилось тридцать четыре года, Вальдес был уже опытным мореплавателем (он сопровождал Галиано в одном из исследовательских плаваний) и уважаемым бойцом, который участвовал в спасении «Сантисима-Тринидада» в битве при мысе Сан-Винсенте. За «Нептуно» следовал «Сципион», а третьим в строю был «Энтрепид», которым командовал неудачливый капитан Луи Энферне. Он должен был следовать
Положение кораблей на начало сражения (11:45). Названия британских кораблей подчеркнуты.
Ведущие корабли дивизии Вильнева столпились в беспорядке, «Сан-Августин» шел под ветром у «Героя», нового корабля, спущенного на воду в Рошфоре в 1803 году. Позади и немного под ветром от «Героя» находился массивный «Сантисима-Тринидад», флагманский корабль испанского контр-адмирала Балтазара де Сиснероса. Корпус этой величественной громадины (единственного четырехпалубника в мире) был окрашен в белый цвет, с четырьмя рядами вызывающе алых пушечных портов, а его носовая часть была богато украшена великолепной группой фигур, представляющих Святую Троицу. Построенный в Гаване из американского кедра, он был спущен на воду в 1769 году как трехдечник, а в 1795-ом добавили еще одну батарейную палубу. [51] Артиллерийское вооружение состояло из 136-ти орудий и 4-х карронад, водоизмещение составляло 3100 тонн, экипаж — 1048 человек, включая 382 солдата. Его считали переутяжеленным и валким, но в битве при Сан-Винсенте испанцы защищали его с таким же упорством, с каким британцы стремились захватить его. Сзади шел флагманский корабль Вильнева «Буцентавр», восьмидесятипушечник, хотя Джеймс Мартин считал (правильно или ошибочно), что при Трафальгаре он нес 102 орудия. Вильнев высоко ценил его ходовые качества и его стойких провансальских моряков, отзываясь о его команде как об "одной из лучших в эскадре".
51
Фактически испанцы просто соединили квартердек и полубак, заменив легкий спардек над шкафутом прочной палубой. Строго говоря, эта четвертая палуба не должна была бы считаться палубой в полном смысле этого слова, так как она была протянута не по всей длине корабля, а соединяла полубак и квартердек. С другой стороны, орудия были установлены по всей её длине.
Однотипный с ним корабль «Нэптюн», еще один новенький восьмидесятипушечник, должен был следовать непосредственно за «Буцентавром», но испанец «Сан-Хусто», которому следовало находиться четырьмя корпусами далее, помешал капитану Эспри-Транкию Местралю занять это ответственное и почетное место в строю. Эти два судна попытались поменяться друг с другом местами и оба сдрейфовали под ветер:
«Сан-Хусто» был не на своем месте и, находясь на ветре, постепенно оттеснял меня и мешал моим действиям. Я немедленно окликнул его и спросил, знает ли он свое место в строю; я сообщил ему, что мое место — непосредственно за кормой «Буцентавра». Он ответил, что постарается встать позади меня, однако не сделал этого, и продолжал приводиться к ветру на моем левом крамболе, что заставило меня увалиться под ветер и отойти от флагмана, от которого я был вначале на расстоянии голосовой связи.
Мэстраль принадлежал к тем французским капитанам, которые во всем винили своих испанских союзников, но в этом случае он, вероятно, был прав. Как и «Райо», «Сан-Хусто» недавно вышел из дока, и его команда находилась на нем в море всего третий день. Капитан Мигель Гастон критически относился к её подготовке и обвинял в неумении управлять парусами и постоянном уваливании под ветер. Это замешательство было весьма некстати, так как «Нэптюн» был "одним из превосходнейших и наиболее мореходных кораблей флота". Позиция непосредственно за флагманским кораблем была весьма вероятным фокусом британского внимания, и было желательно, чтобы её занимал мощный корабль. Занимающий следующее место в строю испанец «Сан-Леандро» последовал в кильватер за увалившимся под ветер «Нэптюном», оставив зияющую «дыру» позади флагмана. Когда командовавший «Редутаблем» (концевым кораблем дивизии Вильнёва) Жан-Жак Люка увидел потенциально катастрофическое развитие ситуации, он объявил своим офицерам и матросам, что они пойдут вперед для поддержки флагмана. Его слова были встречены аплодисментами и криками "Да здравствует император, да здравствует командир!" Команда «Редутабля» была вышколена и хорошо мотивирована своим энергичным капитаном. Сопровождаемый барабанщиком и флейтистом, Люка во главе своих офицеров прошел по батареям
Позади «Редутабля» имелся еще один значительный разрыв. Дивизию вице-адмирала Игнасио де Алава должен был вести «Энтрепид», но Луи Энферне был далеко впереди от назначенной позиции, как и «Сан-Хусто», который должен был следовать за ним. Следующим в строю, но значительно увалившимся под ветер, был «Эндомтабль», мощный 80-пушечник. Он был на скорую руку отремонтирован в Тулоне в 1804 году, и от той чрезвычайной мобилизации, снабдившей неплохими командами линейные корабли «Буцентавр» и «Нэптюн», ему достались лишь отбросы. По мнению Вильнёва, это был прекрасный корабль с отвратительной командой. Затем шла «Санта-Анна» под флагом Алавы, ведущая связный строй из четырех кораблей. Окрашенная полностью в черный цвет, с недавно замененной медной обшивкой, она сохранила ядро обученной команды, которая состояла, вместе с приданной пехотой, из 1089 человек. Теоретически, на её вооружении находилось 112 орудий — тридцать 36-фунтовок, тридцать две 24-фунтовки, тридцать две 12-фунтовки и восемнадцать 8-фунтовок на квартердеке и баке, но фактически двенадцать 8-фунтовок были заменены на двадцать карронад. За «Санта-Анной» следовал 74-пушечный «Фугё» под командой великолепного Луи-Алексиса Бодуэна, подававшего большие надежды молодого офицера, поднявшегося из низов. Вильнёв считал, что судно нуждается в доковании, но экипаж на нем был превосходный. Бодуэна, инспектировавшего батарейные палубы и другие важные посты, встречали знакомые приветствия: "Да здравствует император!" и "Да здравствует наш бравый командир!" В кильватере за «Фугё» следовали «Монарка» и недавно построенный 74-пушечный «Плютон» под командой надежного и опытного бретонца Жюльена Космао-Кержюльена. Ядро его команды было сформировано из превосходных провансальских моряков. Он предупредил находившегося на судне сзади контр-адмирала Шарля Магона, что, если неприятель попытается прорвать строй впереди него или впереди почти неподвижного испанца «Монарка», он прибавит ход для предотвращения такой попытки.
«Альхесирасу» Магона следовало быть в центре своей дивизии в составе резервной эскадры, но после поворота на обратный курс суда полностью сломали строй, и Магону пришлось возглавить кучу беспорядочно и тесно столпившихся судов. Сзади него находился Дионисио Алкала Галиано на 74-пушечнике «Багама», несущего на борту восемьдесят орудий и десять карронад большого калибра. Эти двое во время военного совета чуть не устроили дуэль из-за оскорбленной национальной чести, но тут были вынуждены полагаться друг на друга в предстоящем сражении. Галиано мучительно сознавал, что в его команде из 690 человек было чрезмерно много сырых рекрутов сомнительного качества. Он приказал прибить испанский флаг к мачте гвоздями, чтобы никто не смог спустить его в знак сдачи, и поручил своему юному родственнику гардемарину Алонсо Бутрону следить за ним, добавив, что ни один Галиано никогда не сдавался, чего ждет и от самого Алонсо. Следующим был надежный Пьер-Поллен Гурреж на таком же надежном «Эгле» со своей драчливой командой "крепких парней". Испанский корабль «Монтаньес» вследствие столпотворения и отставания от продвигавшегося вперед «Альхесираса» не смог занять свое место и постепенно спускался на уровень «Эгля» и «Свифтсюра», находясь на ветре от них. Следующим судном в строю должен был быть элегантный испанец «Аргонаута», несущий 90 орудий, но он был обойден двумя французскими 74-пушечниками — «Свифтсюром» и «Аргонавтом».
Дивизия резервной эскадры под командой Магона была сгруппирована очень плотно, а вторая дивизия Гравины, хоть и в относительном порядке, располагалась слишком близко к первой, что затрудняло маневрирование. Впереди был «Сан-Ильдефонсо», за ним «Ашилль», следующим следовал флагманский корабль Гравины «Принц Астурийский». Он был до отказа набит вооружением: к штатным ста двадцати орудиям (калибром 32, 24 и 12 фунтов) было добавлено четырнадцать 48-фунтовых и шесть 24-фунтовых карронад на юте. Его экипаж составлял 1113 человек. Следующим шел «Бервик» и замыкал строй «Сан-Хуан-Непомусено» под командой бригадира Косме де Чуррука.
Теперь трудно понять, что собирался предпринять опытный адмирал Гравина со своим тактическим резервом. Его размер, вероятно, был предопределен с учетом количества британских вымпелов, а обнаружив их неожиданное увеличение на шесть единиц, Гравина, возможно, счел необходимым удлинить линию баталии. Вильнёв сигналил ему держаться ближе к ветру с тем, чтобы он мог прикрыть центр флота – предположительно для того, чтобы Гравина вступил в бой в нужный момент, имея преимущество в ветре позади траверза. Это в корне противоречило тактической доктрине испанцев. Усложненный испанский сигнальный код 1804 года под редакцией предположительно Эсканьо содержал правила борьбы с вражеским флотом, который атаковал, спускаясь по ветру, прорывал строй и затем ложился на параллельный курс подветренному флоту с его подветренной стороны, т. е. то, что они ожидали от британского флота. В таком случае передние корабли подветренного флота должны снизить ход, а замыкающие добавить парусов, повернуть под ветер, затем лечь на прежний курс, взяв, таким образом, противника в два огня. Гравина мог иметь в виду такой маневр, и в некоторых местах подобное имело место.
Несмотря на свои многочисленные проблемы и нерегулярности построения, Объединенному флоту удалось все же создать довольно сплоченную формацию. Частичные перекрытия, будь они случайными или намеренными, представляли собой серьезную проблему для прорвавших строй британских кораблей. Небольшое изменение направления ветра к западу, вкупе с идущей оттуда же зыбью, прогнуло линию в центре в виде подковы, что также представляло опасность для приближавшихся кораблей.