Трафальгар. Люди, сражение, шторм
Шрифт:
Рассказы о том, что первый продольный залп «Ройал-Суверена» по «Санта-Анне» уничтожил 400 человек и повредил четырнадцать орудий, повторялись неоднократно в описаниях Трафальгарской битвы. Их источником является авторитетный отчет Уильяма Джеймса об этой битве, опубликованный в 1824 году, который в этом отношении явно фантастичен. В самом деле, представление о том, что единственный, хотя и мощный залп мог так повлиять на линейный корабль Наполеоновской эпохи, является абсурдным.
Информация
Рассматривая подробности свидетельств битвы, следует принимать во внимание обычай побежденных преувеличивать свои потери. Как британские военнопленные второй мировой войны в Северной Африке утверждали, что сражались против [немецкого] Африканского корпуса, а не против итальянцев, также и побежденные при Трафальгаре французы и испанцы впоследствии вспоминали наличие неотразимых британских трехдечников повсюду.
Как бы то ни было, уцелевшие после первых британских залпов сохранили живое впечатление от их сокрушительных последствий. Например, Пьер Серво оставил графическое описание эффекта залпа двойными ядрами со стороны трехдечного корабля, сопровождаемого огнем карронад, сметающим все с верхних палуб. Но вполне вероятно, что воздействие сокрушительного огня было более значимым для морального состояния противника, нежели для его физического уничтожения: оно заставляло людей покидать свои посты и прятаться перед неминуемым следующим залпом.
Положение кораблей дивизии Коллингвуда на 12:30
Период невыносимого ожидания для второго лейтенанта Пола Николаса закончился, когда капитан «Белайла» Харгуд отдал приказ открывать огонь не всем бортом, а по мере появления цели в зоне огня. «Белайл» отставал от «Суверена» на добрых четыре сотни метров, и ему понадобилось восемь минут для того, чтобы покрыть это расстояние. Все это время «Ройал-Суверен» сражался в одиночку против шести противников. Кое-кто на «Белайле» утверждал, что ветер стихал по мере приближения к вражескому строю — среди моряков ходило поверье, что ветер от канонады стихает, — но в любом случае последние ярды тянулись болезненно долго под ужасающим стальным градом. Первый лейтенант Эбенезер Джил, который впечатлил всех присутствовавших на завтраке своим предчувствием, что не переживет этот день, получил ранение в бедро и его отнесли вниз. Лейтенант Джон Вудин был смертельно ранен. Корабль наконец пересек строй в тридцати ярдах по корме «Фугё», последовательно стреляя из своих орудий по мере того, как кормовая часть противника входила в зону их действия.
«Белайл» был из захваченных французских кораблей, имел на борту восемьдесят восемь «длинных» орудий и карронад, с общим весом бортового залпа свыше 1200 фунтов. Однако и в этот раз Бодуэн умело сманеврировал для снижения эффекта продольного огня и начал поворот на курс в сторону британца. Испанский корабль «Монарка», находясь справа по носу «Белайла» в расстоянии четырех сотен ярдов, подвергал непрерывному обстрелу надвигавшийся британский корабль. При виде сбитого кормового флага
Затем капитан Харгуд увидел впереди себя еще один корабль. Французский «Эндомтабль», очевидно, входивший во вторую линию вражеских кораблей, поливал его продольным огнем с носа. Харгуд вознамерился пройти по корме нового противника, но паруса «Белайла» были в клочьях, такелаж поврежден, и скорость неуклонно падала. «Фугё» завершил поворот и шел сквозь орудийный дым вслед за Харгудом, намереваясь пройти по корме «Белайла». Дистанция между ними была настолько мала, что бушприт француза почти нависал над полуютом британца.
Теперь уже пришла очередь «Белайла» страдать от продольного огня «Фугё». Серво вспоминал: "Мы имели вражеский корабль на левом крамболе; таким образом, в то время, как мы могли получить только несколько выстрелов из их кормовых орудий, они были открыты для нашего полного бортового залпа со всех палуб, с кормы до носа". На «Фугё» ликовали, когда бизань-мачта «Белайла» рухнула в воду через левую раковину. Затем было разбито вдребезги все рулевое устройство, что лишило корабль управляемости. "Его паруса полоскали, а шкоты и прочий бегучий такелаж были разорваны в клочья шквалом ядер и картечи. На некоторое время они прекратили стрельбу. Мы, со своей стороны, удвоили усилия, увидев, как повалилась грот-стеньга".
На поврежденном «Белайле» лейтенант Оуэн, Пол Николас и остальные морские пехотинцы покинули незащищенную палубу полуюта и спустились вниз, заменяя выбывшую из строя прислугу квартердечных карронад. Оуэн был ранен осколком дерева в бедро, но, в разорванных и окровавленных брюках, он продолжал руководить своими людьми.
Минут через десять после «Белайла» подоспели «Марс» и «Тоннант», несколько облегчая положение первых двух британских кораблей. «Фугё», только что лишивший «Белайл» значительной части его такелажа, был отвлечен огнем «Марса» с правой раковины и «Тоннанта» с кормы. Теперь уже француз лишился большей части своего такелажа, а старший офицер Франсуа Базен получил несколько ранений.
Видя угрозу прорыва строя со стороны «Марса», командир «Плютона» Жюльен Космао-Кержюльен добавил парусности и закрыл брешь между собой и «Монаркой», принудив «Марс» изменить курс и нацелиться в широкий разрыв строя впереди «Монарки». «Плютон» продолжал идти вперед, и Джордж Дафф был вынужден лечь на параллельный «Плютону» курс. Оба корабля ввязались в длительную схватку, медленно приближаясь к «Санта-Анне», которая, переместив часть людей на орудия левого борта, открыла продольный огонь по носовой части «Марса».
«Марс» оказался под реальной угрозой попадания в ловушку. Увидев возможность абордажа, Космао отозвал от орудий абордажную партию. Пехотный капитан Перно, чьи люди должны были прикрывать высадку с палубы полуюта, бросился со своими солдатами вперед к своему посту согласно абордажному расписанию. В этот момент вражеское ядро проникло на вторую батарейную палубу и врезалось в их группу, убив трех человек. Перно, покрытый своей и чужой кровью, упал и потерял сознание.