Трактат об удаче (воспоминания и размышления)
Шрифт:
Председатель Законодательного собрания области Евгений Сапиро заявил на своей пресс-конференции, что проголосует на губернаторских выборах за Геннадия Игумнова.
По его словам, в Совете Федерации тандем Сапиро – Игумнов работает активно и слаженно. Губернатор и спикер имеют одинаковые взгляды на стратегию дальнейшего развития России в целом и Прикамья в частности, а потому, по мнению Евгения Сауловича, замена одного из партнеров тандема может нанести непоправимый вред общему делу…» [184] .
Теперь об этом можно сказать открыто: когда началась избирательная кампания, я сказал ГВ, чтобы его идеологи, штабисты подумали о наиболее эффективной форме моей поддержки, довели ее до меня в виде календарного графика. Сказал, что считаю наиболее эффективной линию поддержки «равного – равным». Без суеты, без щенячьего восторга, но капитально, «по-профессорски». Накануне пресс-конференции, о которой идет речь в приведенном отрывке, я сказал в присутствии ГВ его пресс-секретарю А. Соболеву, что на ней собираюсь сделать заявление о своей поддержке.
Напомнил, чтобы он позаботился о присутствии телевизионщиков… То ли ГВ не понравился мой идейный «посыл», то ли он был уверен, что обойдется без моих «одолжений», но на мои предложения никакой реакции не последовало.
Не исключаю, что психологически ГВ уже не воспринимал помощь с оговорками, ограничениями, тем паче условиями. Когда я, не называя фамилии, рассказал профессору-психологу из Академии госслужбы историю «неоцененности» моего, как мне представлялось, благородного жеста, он расхохотался:
– Евгений
Увы, время моей «влюбленности» осталось позади. А «флирт» Геннадия Вячеславовича уже не удовлетворял.
Рассеялся дым сражений второго тура. Теперь уже закаленный в боях, первый всенародно избранный губернатор вновь встал у руля Пермской области. Наступил 1997 год.
Внешне ГВ почти не показывал свое недовольство моим поведением во время выборов. Но однажды «тормоза» не сдержали.
Мы, как члены Совета Федерации, жили в гостинице «Россия». Однажды, месяца через два-три после выборов, поздно вечером мы с ГВ и представитель губернатора в Москве Николай Артамонов, чуть «подогретые», вернулись с какого-то мероприятия. Не помню, с чего начался этот разговор, но вскоре ГВ с упреком, а, может быть, и с болью произнес то, что в январе 2002-го повторил Андрей Кузяев: «…не поддержал»…
Меня давно тяготила какая-то недоговоренность во всей этой истории. Поэтому даже с облегчением воспринял поворот ГВ к этой теме. Не знаю, чего ожидал Геннадий Вячеславович от этого разговора. Ясности? Моего покаяния?
Начинался год, на финише которого сдавать экзаменационную сессию предстояло уже мне. Экзаменаторы были серьезные: избиратели моего округа, решающие, заслуживаю я депутатского мандата или нет, депутаты ЗС, от оценки которых зависело, буду ли я возглавлять ЗС на следующий срок. Конечно, у губернатора области имеются возможности повлиять на решения и тех и других. Не исключаю, что, если бы я покаялся, последующие события развивались по другому сценарию. Я был, как паровоз с котлом, полным пара. Можно было потихоньку стравить этот пар через свисточек, окропляя его на выходе скупой мужской слезой. Можно было безоглядно рвануть вперед.
Если называть вещи своими именами, первое означало «лечь под ГВ». Второе – невзирая ни на что, остаться собой. Я вспомнил старую революционную песню «Наш паровоз, вперед лети!» – и колеса завертелись.
Для разгона я задал ГВ пару вопросов (за точность формулировок не ручаюсь, за смысл – полностью):
– Вы согласны, что, когда у нас возникали какие-то разногласия, «пересекалась приемная», и в считанные минуты конфликт был исчерпан?
– Согласен.
– А вы хотя бы раз «пересекали приемную», были инициатором погашения конфликта?
Молчание.
Паровоз набирал скорость. Я напомнил ГВ о многочисленных прогулках в мой «огород», о смешном эпизоде с размещением в автомобиле, о его реакции на мои предложения о поддержке, о том, что он позабыл о моем участии в переговорах с Г. Тушнолобовым, и многое, многое другое…
Выложился и… полегчало.
Оказавшийся случайным свидетелем, Николай Петрович Артамонов, все это время молча сидевший в уголке, осторожно наполнил рюмки… Остаток вечера прошел почти «в теплой обстановке».
Но этим я уже не обольщался. Мой паровоз уже набрал скорость и приближался к стрелочному переводу. Не какой-то зачуханый стрелочник, а сам начальник станции под названием «Пермская область» нажатием кнопки перевел стрелки на путь, ведущий из Перми.
При голосовании, в результате которого я не был переизбран спикером, в руках ГВ был если не контрольный, то блокирующий пакет «акций».
На отношение ГВ к поверженному былому сопернику пожаловаться не могу. На одном из заседаний ЗС он подошел ко мне и предложил помощь в трудоустройстве. Будучи во власти, я с женой часто бывал в театрах, на концертах. Теперь свободного времени прибавилось, и мы сохраняли эту приятную традицию. Правда, когда наше посещение совпадало с присутствием руководства, старались не заходить в «представительские» гостиные. И почти каждый раз, встретив нас, ГВ радушно приглашал «примкнуть».
Летом 1998-го Пермь праздновала свой юбилей. Последовало приглашение председателю правительства Сергею Кириенко. Не удивительно, что представлять правительство он поручил министру Сапиро. Официально «принимающей стороной» был мэр Юрий Трутнев. Но на главных мероприятиях присутствовал и губернатор. Как это случалось не раз, я опять первым «пересек приемную», подошел к нему: министр по региональной политике не имеет права обижаться на любого губернатора, тем более Пермской области. Так я ему и сказал.
Последние деловые контакты с ГВ были по поводу выборов в Государственную думу 1999 года. Учитывая его положение и нашу запутанную историю, я попросил его соблюдать нейтралитет в моем противоборстве с Павлом Анохиным и не препятствовать тем его подчиненным, кто по своей инициативе готов был меня поддержать (Вадим Чебыкин, Геннадий Тушнолобов, Лидия Лисовенко, Владимир Рогальников…). Редко, но я напрашивался зайти к нему. ГВ снова был в своем репертуаре: принимал меня по первому звонку, улыбался, если встреча была к концу рабочего дня, приглашал в комнату отдыха пропустить по рюмочке. И обещал больше, чем я просил – помогать, но «чтобы уши не торчали».
Позднее, когда депутат Госдумы Анохин веером разослал по высшим инстанциям письма, обвиняющие ГВ во многих неблаговидных делах, Геннадий Вячеславович публично сетовал на черную неблагодарность человека, которому он помогал на выборах.
Уроки губернаторских выборов 1996 года, которые неожиданно для него оказались трудными, не пропали зря. Онсталмного бывать в городах и районах. Началась реализация программ, которые были масштабны, интересны по сути и к тому же имели большой PRовский потенциал. Например, газификация села.
Приметил я еще одну интересную деталь. В 1996 году у меня были гораздо более тесные отношения с Юрием Лужковым, чем у ГВ. В это время Москва подписала первый договор о сотрудничестве с одной из областей. Когда Юрий Михайлович пригласил меня обсудить наши расхождения по бюджету федерального дорожного фонда, я заодно предложил ему второй договор заключить с Пермской областью. Реакция оказалась самая благожелательная. В тот же день рассказываю об этом ГВ, он одобрительно кивает и… «по нулям».
Мы оба хорошо знали свердловского губернатора Эдуарда Росселя, но возьму на себя смелость утверждать, что мои контакты с ним имели более длинную историю и более «высокий градус» (я и сейчас являюсь членом его Экономического совета). Будучи депутатом ЗС от Горнозаводска и Чусового, я «позвоночником» чувствовал важность строительства автомобильной дороги Горнозаводск – Теплая Гора – Качканар. Дорога потихоньку строилась, две области ни шатко ни валко шли навстречу друг другу, а время уходило. Россель с воодушевлением воспринял мою «заявку» сделать эту стройку совместным приоритетным проектом, предложил торжественно «забить колышек» там, где совпадали границы не только наших областей, но Европы и Азии. И опять ГВ этого не воспринял.
Почему? Потому что предложения исходили от меня?
Интересно, что после моей отставки он достал из «долгого ящика» оба эти проекта. Лучше поздно, чем никогда. Правда, договор с Москвой область заключала уже в третьей десятке, и это было совсем «не то».
Новый 1998 год Законодательное собрание области встретило с новым спикером – Юрием Медведевым.
Сбылось давнее желание Геннадия Вячеславовича:
184
Газ. «Звезда». 1996. 15 окт.
По крайней мере, так он считал в начале 1998 года. Казалось, что космический корабль «ГВ-36» по-прежнему пребывает на наивысшей орбите. Но наблюдательный глаз уже улавливал, как пузырились отдельные элементы теплозащиты, как шли сбои в системе ориентации… Явно прогрессировала великость. Основания для этого были: рос авторитет ГВ в Москве. Грех не отметить его умное поведение по отношению к выведенному за скобки Виктору Черномырдину. ГВ оказался одним из немногих, кто
Драматический хронометраж схода «ГВ-36» с космической орбиты в полном объеме оперативно опубликовал «Новый компаньон» еще до официального объявления итогов выборов. Несколько сокращенных выдержек из публикации [185] :
«6 октября 2000 года, пятница. Знаменитое телевизионное обращение Игумнова. Своим преемником Игумнов публично называет Трутнева.
9 октября. Пресс-служба губернатора распространяет информацию о начавшейся в области кампании в поддержку Геннадия Игумнова.
12 октября. Второе знаменитое телевизионное обращение Игумнова, начинающееся словами: «Дорогие земляки! Так получилось…»
Здесь же: «На самом деле далеко все наоборот. Игумнов заявляет, что будет бороться за губернаторский пост»…
Из первых рук могу дополнить эту одиссею одним эпизодом. Утром 10 октября мы с ректором Российской академии госслужбы Владимиром Егоровым встречались с начальником Главного территориального управления Администрации Президента Сергеем Самойловым. Тема встречи была оговорена заранее: об участии Академии в работе с федеральными округами. Однако, когда мы вошли в кабинет, С. Самойлов, с которым мы знакомы еще с 1994 года, сразу обратился ко мне: «Евгений Саулович, что там у вас на малой родине происходит?» Я располагал информацией лишь на субботу. Самойлов рассказал, что вчера (в понедельник) ГВ был в Москве, встречался с А. Волошиным, получил поддержку «на самом верху», так что задача Управления – эту поддержку воплотить. В связи с этим он задал мне несколько вопросов об оценке расклада сил в области, чтобы учесть это при выполнении поставленной задачи, и рассказал, что собирается делать.
Я задал встречный вопрос:
– Сергей Николаевич! Все это прекрасно. А как же Трутнев?
– Пригласим, объясним необходимость возвращения на исходные позиции. Думаю, что поймет правильно.
– Учтите, Сергей Николаевич, когда будете планировать дальнейшие шаги. Насколько я знаю конструкцию автомобиля марки «Трутнев», задней передачи она не имеет.
Далеко не все мои прогнозы сбывались. Но этот оказался точным.
Утром 4 декабря 2000 года стало ясно, что губернатором Пермской области избран Юрий Трутнев.
В марте 1965 года все радиостанции Советского Союза объявили, что космический аппарат «Восход-2», пилотируемый летчиками-космонавтами Павлом Беляевым и Алексеем Леоновым, совершил мягкую посадку в районе Перми.
Тридцать пять лет спустя в районе Перми совершил столь же мягкую посадку космический корабль «ГВ-36».
185
Газ. «Новый Компаньон». 2000, 5 дек.
В «Стриптизе…» сюжет о ГВ завершается старым ковбойским анекдотом:
Техас. По дороге едут два бывалых ковбоя (возможно, с ярмарки). Генри, увидев лежащую на земле коровью лепешку:
– Юджин! Даю сто баксов, если ты это съешь!
Юджин напряженно думает. Затем слезает с лошади, берет лепешку, начинает жевать. Получив купюру, засовывает ее в карман. Оба продолжают путь. Проехав пару миль, Юджин обнаруживает еще одну лепешку. Широко скалясь:
– Генри! Сто баксов за этот бифштекс.
Все повторяется. Продолжают путь. Внезапно Юджин натягивает поводья.
– Генри! Тебе не кажется, что мы сделали что-то не так: оба наелись говна, а остались при своих.
Два слово «не по теме» в качестве послесловия.
Летом 2003 года меня пригласили в Пермь на ежегодное празднование Дня города. Накануне торжества, проводимого у театра драмы, я допоздна трудился, сочиняя авторские надписи героям «Стриптиза…», которых надеялся встретить на параде. И только один экземпляр, предназначенный для ГВ, после длительных раздумий так и остался не подписанным.
Утром более сотни экземпляров были погружены в багажник, и машина выдвинулась на «рубеж атаки». Геннадия Вячеславовича я обнаружил оживленно беседующим с двумя генералами. Подошел. Сдержанно поздоровались:
– Геннадий Вячеславович! Есть предложение подарить вам свою книжку…
– А в чем проблема?
– Хотелось бы предварительно согласовать дарственную надпись.
– А какие варианты?
– Может быть, вы помните анекдот, который завершает главу об Игумнове?
– Помню…
– Как вы смотрите на такой вариант: «Ковбою Генри от ковбоя Юджина – с наилучшими пожеланиями»?
ГВ улыбнулся.
– Пойдет!
На свой семидесятилетний юбилей в Перми в январе следующего года я пригласил ГВ. Он не только принял приглашение, но во многом украсил праздник. Особенно его присутствие было комфортно для очень многих людей, которые одинаково хорошо относятся к нам обоим. Осенью 2006 года я с удовольствием принял приглашение Геннадия Вячеславовича быть на его юбилее.
Иногда мы перезваниваемся, встречаемся, чтобы час-полтора посидеть, выпить по рюмке, поговорить «за жизнь». Благо, поговорить есть о чем.
На последней встрече он мне сказал, что мой «дурной пример» оказался заразительным: он тоже засел за мемуары.
Не удивительно, что я с большим интересом ожидаю их появления.
Независимо оттого, что и как в мемуарах ГВ будет написано обо мне, надеюсь, что последующее «взвешивание» наших творений на двух разных чашах весов окажется не только любопытным, но и познавательным занятием…
В большинстве случаев природа конфликта такова, что его «поджигателем» является одна или обе заинтересованные в чем-то одном, стороны. Но существует источник конфликта, когда вовлеченным в него оказывается человек, не имеющий к предмету раздора никакого отношения. Его положение справедливо назвать меж двух огней.
На выборах мэра Перми 1996 года основными конкурентами были действующий мэр Владимир Филь и успешный бизнесмен и политик Юрий Трутнев. Оба депутаты Законодательного собрания Пермской области, оба поддержали меня два года назад при избрании спикером. И оба дали понять, что заинтересованы в моей публичной поддержке.
И с В. Филем, и с Ю. Трутневым у меня были конструктивные деловые отношения, и тот и другой мне были симпатичны как люди.
Кому из них отдать предпочтение?
Кончилось тем, что я переговорил с каждым из них и прямо сказал, что в их предвыборной борьбе никого поддержать не смогу. Понятно, что в тот момент это сообщение их не порадовало, но, когда все осталось позади, ни один из них не держал зла на мой нейтралитет.
Через три года я сам оказался в том же положении. В состав избирательного округа, в котором я соревновался за депутатский мандат с П. Анохиным, входил Нытвенский район, где всеобщим уважением пользовался многолетний руководитель фанерного предприятия и депутат областного ЗС Юрий Гончар. На мою просьбу о поддержке в его «родовом поместье» он без выкрутасов ответил, что не один год сотрудничает по бизнесу с П. Анохиным, обязан ему как партнеру и человеку и поэтому будет поддерживать его кандидатуру. Но мне мешать не станет. Что подтвердил последующими тактичными действиями.
На фоне того, что более десятка бывших коллег и подчиненных горячо клялись в любви, а «втихую» довольно активно и не всегда бескорыстно работали на моего конкурента, я ему благодарен. На этом участке предвыборного «фронта» я мог бисер не метать, иллюзий не испытывать, а сосредоточить силы и средства на других направлениях.
Увы, далеко не всегда нейтралитет в положении меж двух огней заканчивается таким цивилизованным результатом. Практика первых трех пятилеток «демократической» и рыночной (без кавычек) новой России, показала, что многие, если не большинство, ее российских политиков и бизнесменов исходят из ленинского посыла первых лет революции: «Кто не с нами – тот против нас» [186] . В соответствии с этим лозунгом после своего прихода к власти они без тени сожаления расстаются с порядочными и профессиональными «уклонистами». Чаще всего, в ущерб делу.
186
Лишь лет пять назад я обнаружил, что корни этой фразы гораздо более древние. Один к одному она является сквозной в работах немецкого философа XIX века, идеолога эгоцентризма, анархизма и индивидуализма Макса Штирнера. Чуть измененный вариант можно обнаружить и в Евангелии: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Матф. 12, 30).