Трактир «Волшебная жемчужина»

Лейман Вера

Но однажды случилось то, что перевернуло его жизнь раз и навсегда. Хэиль вбежала в его пещеру, и от ее вида у него заледенело сердце. Она с мольбой протягивала к нему окровавленные руки, а некогда карие глаза светились голубым огнем. Огнем кумихо.

– Хэиль! – в ужасе воскликнул он и бросился к ней, подхватив почти бесчувственную девушку на руки. Бережно уложив ее на прохладный пол пещеры, Имуги со страхом рассматривал разорванное платье, брызги крови на шее и лице, перепачканные чем-то багровым губы. – Неужели…

– Теперь я буду всегда с тобой, – едва слышно пробормотала Хэиль, и ее кожа едва заметно засветилась

нежно-голубым огнем. Она подняла дрожащую руку и коснулась прохладной щеки Имуги. – Я стала кумихо…

Ее ладонь скользнула вниз, и девушка потеряла сознание. Имуги метался по пещере, не зная, что делать: бежать в город, чтобы узнать, что произошло, или остаться с Хэиль. Вдруг ей станет еще хуже? Он мало что знал о превращении в кумихо, и она была первой полукровкой, которую он встретил на своем пути, поэтому боялся, что с Хэиль может что-то случиться, а он будет далеко и не сможет ей помочь.

Однако его опасения оказались напрасны: через некоторое время она очнулась и села, посмотрев на встревоженного Имуги уже человеческими глазами.

– О Небо, что же я наделала… – Хэиль опустила взгляд на запачканные кровью руки. Ее губы задрожали, и она бросилась к воде, пытаясь стереть бурые пятна. Ожесточенно терла лицо и руки, пока они не покраснели от ледяной воды.

– Хэиль, расскажи, что случилось! – Имуги подошел сзади и, немного поколебавшись, обнял ее.

Она всхлипнула и доверчиво прижалась к его груди. Имуги ласково гладил ее по вздрагивающим плечам, всем своим существом желая облегчить ее боль.

– Они пришли сегодня ночью, – начала свой рассказ Хэиль, когда немного успокоилась. – Ворвались в наш дом, как бандиты. Схватили маму и вытащили на улицу. Это было так страшно!.. – Она закрыла лицо руками и судорожно выдохнула. – Эти люди выглядели, как звери. Обезумевшая, потерявшая человеческое лицо толпа. Я бежала следом, пытаясь воззвать к их разуму, ведь матушка никому в Ханяне не причинила вреда! Но эти чудовища, вооружившись вилами и серпами, угрожали, издевались над ней, плевали ей в лицо, били ногами, когда она падала. Они вели ее к позорному столбу, чтобы казнить. А ведь она помогала им! Шила платья для их детей, давала деньги нищим, а за семью господина Кима выплатила долг ростовщикам! И вот как они отплатили ей за добро. Она хотела жить как человек, сознательно обрекла себя на голод и надеялась, что со временем ее силы исчезнут, и тогда она сможет уйти в райские сады, где встретится с отцом.

– Почему же твоя матушка не попыталась защититься? Ведь она сильнее любого человека! – У Имуги сердце разрывалось от ее рассказа и того ужаса, что пришлось пережить любимой.

– Она боялась причинить им вред. Причинить вред монстрам, которые не заслужили права жить! – Глаза Хэиль наполнились слезами и вновь засветились холодным голубым светом. – И тогда я…

Она уронила голову на грудь и залилась слезами. Имуги привлек ее к себе и крепко обнял, ласково гладя по спине. Только Небесам известно, что творилось сейчас в душе девушки, мечтавшей о простом человеческом счастье, а в итоге пролившей кровь, пытаясь защитить дорогого человека.

– Я убила человека, понимаешь? – сквозь рыдания выдавила она. – Когда увидела, как матушку привязывают к столбу, во мне будто что-то сломалось. Я не могла позволить им казнить ее. И вместо страха почувствовала ярость, такую, какую не испытывала никогда в своей жизни. Мне хотелось разорвать их всех, всех до единого! Нужно было бежать к городской страже, чтобы они остановили это безумие, но я потеряла

над собой контроль. Разум будто отключился, и очнулась я, только когда почувствовала запах крови. В руке я держала чье-то вырванное сердце. О, этот аромат… самый чудесный аромат на свете! Мама что-то кричала мне, наверное, пыталась остановить, достучаться до моего человеческого сознания, но я не разбирала слов, только чувствовала манящий запах человеческой крови и невиданную мощь, которая просыпалась во мне. Больше я ничего не помню… Видимо, ноги сами принесли меня к тебе, потому что окончательно я пришла в себя только здесь.

– Все прошло, все уже позади, – успокаивал ее Имуги, со смесью боли и радости думая о том, что теперь она стала кумихо. И если захочет, если любит его, теперь они могут быть вместе всегда. Змей чувствовал себя эгоистом, но теперь у него появилась надежда стать ее новой мечтой. А уж он позаботится о том, чтобы Хэиль была счастлива…

Син удрученно покачал головой: вместо вечной жизни вдвоем их ждало жестокое испытание, о котором на тот момент никто из них не подозревал. Слыша очередные упреки Хэиль, которая не смогла простить Имуги, Син думал: «Неужели любовь всегда причиняет боль? И если это так, то зачем она вообще нужна? Почему никто, ни обычные люди, ни даже духи, не могут отказаться от нее? И даже я так хочу это испытать, что готов пожертвовать чужой жизнью ради этого. Стоит ли оно того?»

– Ты убил мою мать! – из раздумий его вырвал очередной крик взбешенной лисы, и ему показалось, что он услышал звон.

«Опять что-то расколотили!» – сердито подумал Син, метнувшись в комнату Хэиль и по пути гадая, что же они могли там разбить.

– Я не убивал ее, разве ты не знаешь, что это было не в моей власти! – отчаянно воскликнул Имуги, пытаясь приблизиться к разъяренной лисе, хвосты которой опять налились голубым светом.

– Прекратите! – зычно крикнул Син, становясь между воинственной девушкой и отчаявшимся другом. – Мне это все надоело! Ты! – Он ткнул пальцем в кумихо. – Успокойся и прекрати винить Имуги во всех своих несчастьях.

– Я стала монстром из-за него! Потому что хотела остаться с ним навсегда, а вместо этого!.. – Из глаз Хэиль сыпались огненные искры, и, если бы она могла испепелять взглядом, бедный Имуги уже превратился бы в горстку пепла. Как и Син.

– Хватит делать вид, что во всем виноват он! – крикнул дух ветра, угрожающе надвигаясь на рассерженную кумихо. – Может, мне освежить тебе память? Стать лисой было твоим выбором, ты пыталась защитить мать, и Имуги тут совершенно ни при чем. Это ты во всем виновата, просто тебе удобнее думать иначе!

Син не на шутку разозлился, не замечая, как Имуги настойчиво дергает его за рукав.

– Что еще? – с досадой развернулся к нему Син.

– Там… там что-то случилось. – Большие глаза друга испуганно расширились, и он качнул головой в сторону зала трактира.

Увлекшись отповедью упрямой лисе, Син в самом деле не заметил, что что-то изменилось, и почувствовал это только сейчас. Вихрем метнувшись в зал, он сначала не понял, что не так, но когда увидел… Неуемный, неконтролируемый страх сжал горло: по всему полу пещеры, как драгоценные камни, были рассыпаны осколки. Белоснежные, рубиновые, розовые – повсюду валялись разбитые гроздья рябины и нежный вишневый цвет, изумрудные лепестки и яблоневые плоды. Задыхаясь от ужаса, Син обвел взглядом свое любимое творение, средоточие всех его мыслей и желаний, и увидел, что вместо хрустальных пещеру наполнили настоящие, живые деревья. Осколки хрустели под ногами, пока он медленно, не чувствуя ничего, кроме пустоты, шел к своей любимой рябине. Провел дрожащими пальцами по шершавой коре, которая когда-то была гладкой, как стекло, с пустеющим сердцем посмотрел на голую, безжизненную крону и увидел, что на тонких ветвях, как срывающиеся с крыши дождевые капли, набухают почки.