Трактир «Волшебная жемчужина»
Шрифт:
– Син, что это такое? – упавшим голосом спросил Имуги и остановился в нескольких шагах, боясь приблизиться к другу. Вдруг он в гневе что-нибудь с ним сотворит?
– Ты пробуждаешься, брат мой, – послышался голос Ханнелиума, и вдруг он сам вышел из-за широкого ствола дуба. Уже настоящего, а не ледяного.
– Что ты сделал с моей пещерой?! – бросился к нему Син и, не контролируя себя, схватил его за грудки.
– Сколько экспрессии! Ну точно, процесс пошел! – радостно хохотнул Нефритовый император, отцепляя руки брата от своего воротника.
– Отвечай! – Син был так зол и испуган, что не следил
– Я ведь уже говорил, что эта пещера только в твоей власти, и все, что в ней происходит, – следствие изменений в тебе, – спокойно ответил Ханнелиум. – Загляни в свою душу и найдешь там ответ. Только, боюсь, он тебе не понравится.
– Святые Небеса, что же здесь произошло! – со стороны входа послышался тонкий девичий голосок, и все присутствующие одновременно обернулись к появившейся, как призрак, Енын. Она прижала ладони к губам, испуганно глядя на хрустальные осколки некогда прекрасных деревьев.
– А вот и ответ, – хитро улыбнувшись, сказал Ханнелиум и растворился в воздухе.
Глава 13
Енын тихо покачивалась в паланкине, который нес ее домой. Незатихающий вихрь событий и новостей, который обрушивался на нее каждый день, грозил захватить и утащить в свой водоворот. Она уже почти перестала чему бы то ни было удивляться и смирилась с неизбежностью, что, пока она не выполнит данное Ханнелиуму обещание, можно не надеяться на спасение.
На нее даже не произвел впечатление тот факт, что монах с горы Пэктусан оказался Нефритовым императором и по совместительству братом Сондольсина. Тем самым Властителем судеб, о котором люди слагали легенды и рассказывали сказки своим детям. Слишком много всего аномального, не поддающегося объяснению произошло за последние дни, и Енын справедливо решила, что если будет вникать в каждый вопиющий эпизод своей вышедшей из-под контроля жизни, то не доживет и до конца этого проклятого месяца.
Однако Син в чем-то оказался прав. Раз его брат, Властитель судеб, вмешался в жизнь какой-то маленькой, незначительной по сравнению с масштабом вселенной девчонки, значит, для чего-то она ему нужна. Енын, как и дух ветра, считала, что Нефритовый император играет в свои игры, о которых, по-видимому, знает только он сам. И вот это было важнее всего. Вряд ли у нее получится разгадать замысел высших сил, но она понимала, что лучше быть на его стороне, к тому же он не отказал ей в помощи, разве что попросил плату за нее.
Енын так погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила, что носильщики остановились и поставили паланкин на землю. Она еще некоторое время задумчиво смотрела в маленькое окошко на запорошенный снегом двор своего дома, гадая о том, почему именно она стала разменной монетой в играх высших духов. Или к этому привела роковая ошибка в канун Нового года, когда она забыла на пороге комнаты свои туфли? Но разве судьба складывается не из цепи случайных событий?
– Госпожа, пора выходить, мы дома, – тихонько постучала Суджон и
Все еще варясь в собственных мыслях, Енын медленно шла к своей комнате, когда вдруг услышала строгий окрик матушки. Предчувствуя неладное, она обернулась и склонилась в почтительном поклоне.
– Мне нужно с тобой поговорить, дитя мое, – холодно сказала матушка и направилась к своей спальне, обозначая, что дочь должна следовать за ней.
Нехорошее предчувствие усилилось и скользнуло по коже мокрым снегом, и Енын плотнее закуталась в отороченную мехом накидку. Бросив на Суджон вопросительный взгляд, она поймала ее, недоуменный, и отправилась вслед за родительницей, слыша под ногами хруст только что выпавшего снега.
Ни слова не говоря, матушка расположилась на своих подушках в центре комнаты и неспешно зажгла свечи. На улицу опускались вечерние сумерки, и в комнате было темно. Молчание матери таило угрозу, и Енын не ждала ничего хорошего от предстоящего разговора.
– Дитя мое, отцу не нравится твое поведение.
Енын не смогла скрыть удивления и широко распахнула глаза.
– После посещения храма ты изменилась, и мне все сложнее скрывать твои походы в город, – продолжила матушка, пригвоздив Енын тяжелым взглядом.
– Но ведь я всего лишь посещаю лекаря… – попыталась оправдаться она, но сама поняла, как фальшиво звучат ее слова. Матушка догадывалась, что истинная причина кроется в чем-то другом.
– Если ты все еще плохо себя чувствуешь, мы будем приглашать лекаря к нам домой. Но бродить по нищим кварталам ты больше не можешь, – отрезала госпожа Пак.
Возражения застряли у Енын в горле. Откуда она узнала?! Неужели донес кто-то из слуг или… Суджон?!
– Я бы не поверила в сплетни, если бы сам господин Ян не видел тебя вчера возле дома какой-то простолюдинки, – строго продолжила матушка. – Твое поведение совершенно неприемлемо для юной девушки, тем более – для дочери королевского министра! Что скажут люди! Твой брак может оказаться под угрозой, не говоря о том, что своими действиями ты бросаешь тень на репутацию отца! Его соперники в Совете только и ждут удобного повода, чтобы очернить его!
Енын онемела. В словах матери было столько разочарования, что девушка от стыда не могла вымолвить ни слова. Меньше всего на свете она хотела расстраивать любимых родителей. Но как объяснить им все так, чтобы они поняли?
– Если у тебя появился… – госпожа Пак неловко откашлялась, – появился возлюбленный из простолюдинов, то ты должна выбросить эти глупости из головы немедленно! Я говорила тебе много раз, что ты не можешь любить, кого захочешь, на тебе лежит ответственность за семью.
Так вот оно что. Видимо, не найдя другого объяснения и зная романтичную натуру своей дочери, матушка решила, что та влюбилась в кого-то за стенами родного дома. От этого осознания Енын едва не рассмеялась: как далеки были предположения матушки от реальности!
– Нет, матушка, я совсем не… – начала было она, но госпожа Пак перебила ее.
– С сегодняшнего дня тебе запрещено покидать дом. Сын господина Яна недавно вернулся в Ханян и завтра вместе с отцом почтит нас своим присутствием. Я надеюсь, ты произведешь на будущего тестя и своего жениха хорошее впечатление.