Трактир «Волшебная жемчужина»
Шрифт:
– Значит, все-таки ты признаешь, что я красивый.
– Ты необыкновенный. Невыразимо, почти болезненно прекрасен, – прошептала Енын, почувствовав горький укол в самое сердце. – И тем ужаснее твое равнодушие к людям.
Лицо Сина окаменело. Он сжал челюсти, но не проронил ни слова. Енын тоже не хотелось ругаться, находясь в таком райском месте, поэтому она просто медленно побрела к кромке деревьев, сыпавших свои лиловые листья на ярко-зеленую траву.
– Где мы? Разве такое место существует на
– Во снах возможно все. Но кто сказал, что созданные нашим сознанием миры не могут существовать на самом деле?
– Значит, этот лес – плод моего воображения?
– Не совсем. – Син многозначительно кашлянул. – Моего тоже, вообще-то.
Он приподнял брови и легонько щелкнул пальцем по тонкой веточке.
– Почему? – спросила Енын.
– Что – почему? – недовольно буркнул Син, будто предчувствовал, что вопрос Енын ему совсем не понравится.
– Почему ты показал мне это чудесное место? Ведь ты ненавидишь меня. – Енын внимательно смотрела на Сина, пытаясь разглядеть за плотной скорлупой равнодушия, о чем он думает на самом деле. Отчего-то ей казалось, что он совсем не такой, каким хочет казаться, и что внутри, где-то очень глубоко, в нем все же живет что-то человеческое.
Син сорвал цветок эйфории и делано бодрым голосом сказал:
– За что мне ненавидеть человека, который подарил мне шанс на осуществление заветной мечты?
Он будто специально избегал встречаться взглядом с Енын и вертел в пальцах тонкий стебель.
– Я и не ждала от тебя других слов. Зачем только спросила, – обреченно пожала она плечами.
– Ты хочешь, чтобы я встал на твое место, но ты совсем не хочешь посмотреть на ситуацию с моей точки зрения. Разве это правильно? – Син задумчиво обрывал лепестки цветка, которые падали ему под ноги. – Ты ведь не знаешь, почему я хочу стать человеком. Тебе неизвестны мои мысли, чувства, желания. Ты и понятия не имеешь, как важно это для того, кто тысячелетие жил без единой надежды на чью-то любовь.
Енын сделала несколько шагов к нему, ощущая, как противоречивые чувства бьются в груди, перебивая друг друга. Такой красивый, всесильный, могущественный. И такой одинокий. Несчастное создание, чье сердце отчаянно тянется к человеческому теплу. Его никто никогда не любил, и в этот момент Енын всем своим существом захотела помочь ему. Коснуться фарфоровой кожи щек, обнять и своим горячим сердцем согреть его холодную, ожесточившуюся душу.
– Но ведь я не виновата в этом, – тихо сказала она, подойдя почти вплотную. Она видела, как лучи темно-красного солнца позолотили его длинные темные ресницы, превратили черные глаза в расплавленный янтарь. – Поверь, я бы хотела тебе помочь, но не знаю как. Однако неужели моя жизнь действительно стоит того, чтобы ты на краткий миг смог полюбить? Ты не можешь отнимать чью-то жизнь ради своих желаний.
Лицо Сина вдруг ожесточилось,
– Я уже слышал эти слова. Думаешь, если будешь повторять их бесконечно, я передумаю? Как бы не так! Не надейся разжалобить меня своими словами, я не человек.
Он поднял с земли откуда ни возьмись появившегося воздушного змея и остервенело разорвал его пополам.
Енын медленно просыпалась, одним краем сознания видя удаляющуюся спину Сина, другим – слыша голоса слуг со двора. Она открыла глаза и увидела клюющую носом Суджон, которая сидела на полу рядом с постелью, осторожно тронула ее за руку, и служанка вскинула голову, посмотрев осоловелым взглядом на хозяйку.
– Ты почему здесь? – спросила Енын, потягиваясь.
– Ждала, когда вы проснетесь, – ворчливо ответила Суджон, потирая красные глаза. – Вы обещали все рассказать, и я с места не сдвинусь, пока не услышу всю правду.
Енын благодарила Небеса за то, что они послали в ее жизнь двух замечательных девушек, которые так помогали ей, – Хэиль и Суджон.
После того как кумихо открыла дверь «Волшебной жемчужины», выпуская Енын в мир людей, она спросила:
– У тебя есть план? Ты аристократка, не думаю, что у тебя есть опыт в подобных вещах.
– Ты права, я даже не знаю, как подступиться к освобождению несчастного Арена. – Плечи Енын поникли, и ее безрассудная идея теперь казалась совсем невыполнимой. Что она, хрупкая девушка, может сделать взрослому мужчине, а уж тем более сильному шаману?
– Нужно проникнуть в его логово и выкрасть обсидиан, это очевидно, вот только, боюсь, даже вдвоем нам будет непросто с ним справиться, – задумчиво покачала головой Хэиль. – Хотя, если вырвать его печень, то все может оказаться гораздо проще. И приятнее.
Кумихо задорно рассмеялась, будто вела разговор о новых тканях, завезенных в лавки Ханяна. Енын поежилась, но натянуто улыбнулась, понимая, что перед ней не человек, а сильное магическое существо, и мыслит она иначе.
– Давай не будем никого убивать, – попросила Енын, слегка тронув лису за руку.
Девушки стояли посреди залитого солнцем переулка, по которому сновали крестьяне, и предмет их разговора казался диким на фоне мирной городской жизни. Несчастная Суджон стояла на противоположной стороне улицы, украдкой вытирая катившиеся по щекам слезы, и почти с ужасом смотрела на свою госпожу, которая водит дружбу со странными личностями и в последние дни будто лишилась рассудка. Енын отвела взгляд: ей было совестно за то, что она невольно вовлекла подругу в кошмар, в который с недавних пор превратилась ее жизнь. Но она пообещала себе, что обязательно отплатит верной Суджон за ее доброту и преданность. Тяжело вздохнув, она посмотрела в красивые глаза Хэиль.
– А если нам проникнуть в дом шамана ночью, пока он спит? – без особой надежды предложила она.
– Ты же была там и видела, что он оградил свое жилище заклинаниями. Незамеченными мы не останемся. Поэтому я вижу только один вариант – действовать напролом, но внезапно. Я отвлеку его на себя, а ты в это время попытаешься найти камень.
– А если ты пострадаешь… – Енын округлила от страха глаза.
– Я бессмертна, – рассмеялась кумихо. – Даже если пострадаю, то смогу восстановиться. Правда, сложно будет контролировать себя и не превратиться полностью. Я ведь натура увлекающаяся.