Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
– Если бы я не знал вас, Евгения…
Он посмотрел на нее, теперь с откровенным изумлением.
– Это же сказки для дикарей или детей! – произнес Василий. – Вы интеллигентная, образованная девушка. Вы знаете, из чего выводится личность… Невозможно такое разделение духа и тела, в которое веруют спириты, “освобождение духа” - это просто поэтическая фигура!
Женя терпеливо вздохнула.
– Это чужие слова - что освобождение духа невозможно, или вы сами дошли до этого? –
Василий пожал плечами.
– Бога ради, Евгения Романовна! Дух – производное нашего организма! Стыдно не знать этого в наше время!
Он резко встал, ежась от прохлады и поддергивая шейный платок. На лице его было нетерпение, досада.
– Мне все кажется, будто вы пытаетесь одурачить меня.
Женя поставила подбородок на руку, наблюдая за Василием из того же положения, не вставая со скамьи.
– Вы утверждаете, что человеческая личность – производное нашего организма, - задумчиво сказала она.
Василий повернулся к ней.
– Несомненно!
– Почему несомненно? – спросила Женя. – Вам, Василий, кажется в высшей степени фантастической идея независимости духа. А вас не удивляет не менее фантастическая идея – выведение духа из материи? Если дух всего лишь свойство мозга, тогда получается, что вы – мыслящий кусок мяса…
Она вдруг так рассердилась на этого молодого человека, что захотела оскорбить его. Может быть, ей это удалось. Василий резким движением пригладил волосы: мелькнул светлый рукав.
– Ну что ж, выходит, что мыслящий кусок мяса. Как образованный человек я это признаю, - холодно сказал он.
– Как образованный кусок мяса, - ровным голосом поправила Женя.
“Без идеи души человеческое существование не имеет цели”, - вспомнилась ей мысль какого-то старого гения, кажется, того же Достоевского. Жене стало грустно и больно. Она уже не боялась Василия, только печалилась из-за его косности… или собственной наивности. Может быть, идеи спиритов действительно не имеют под собою никакого основания?
– Я пойду, Евгения Романовна, - сказал Василий. – Я услышал от вас достаточно.
Он стоял совсем близко к ней – так, что Женя услышала запах его фиалковой туалетной воды. Василий Морозов был оскорблен, но сейчас это ее почти не испугало и не огорчило.
– Прощайте, - сказала Женя.
И тут, как гром с ясного неба, раздался голос.
– Барышня! Что же это вы своего кавалера снаружи держите, в дом не приглашаете?
Запыхавшаяся Дуня, подбежав к ним, остановилась. Поправила волосы, пригладила белый передник.
– Насилу успела, думала, уйдет! – воскликнула она. – Господин, пожалуйте ужинать, и вы, барышня!
Василий посмотрел на Женю.
Та изобразила на лице насмешливо-вопросительное
Василий посмотрел на прислугу. Дуня нетерпеливо показала в сторону дома.
– Идите, господа уже за стол садятся! А я вас помню, - прибавила она чуть кокетливо, взглянув молодому человеку в глаза и тут же потупившись. – Вы Василий Исаевич, барышни нашей жених.
Женя чуть не засмеялась громко, но побоялась обидеть Дуню. Она подошла к “жениху” и взяла его под руку.
– Спасибо, Дуня. Идемте в дом, Василий Исаевич, - сказала она.
Они пошли вместе, торопясь за старательной Дуней. Женя чувствовала, как скован ее спутник. Василий знал, что его появление в доме Прозоровых совсем некстати – он окажется в весьма затруднительном положении и в такое же поставит Женю…
Молодые люди вошли в дом, и в прихожей столкнулись с Серафимой Афанасьевной.
– Василий! – воскликнула она. Взглянула на него сквозь свое пенсне, удивленная… но и обрадованная тоже.
Женя почувствовала, что краснеет от стыда. Мать, должно быть, теперь уже считает свою единственную дочь таким уродом, что готова привечать всякого… “жениха”. Хотя до сих пор она относилась к Василию подозрительно.
– Они тут на лавочке сидели, барыня, - доложила Дуня и хихикнула. Госпожа Прозорова даже не обратила на нее внимания, вглядываясь в Василия. Она была, несомненно, рада.
– Что же вы не зашли в дом, не поздоровались! Идите вымойте руки, сейчас будем ужинать, - сказала хозяйка. – Женя! Проводи гостя в ванную комнату!
– Василий Исаевич, идемте со мной, - процедила Женя. Она направилась вперед, чуть не плача от злости. Недоумевающий Василий двинулся за ней; впрочем, к его недоумению примешивался смех, который он пытался подавить, чтобы Женя совсем не разобиделась.
– Что здесь происходит? – спросил он, когда они остались наедине.
– Мама… здесь происходит, - ответила Женя сквозь зубы. – Вам придется ужинать в ее обществе, поэтому постарайтесь перетерпеть.
– Евгения, да что с вами?
Василий вдруг взял ее за плечи.
Женю охватило головокружительное предвкушение поцелуя. Ее никто еще не целовал… Но Василий просто смотрел ей в глаза и улыбался с веселым недоумением.
– Женечка, что вы так рассердились?
– Отпустите меня, - холодно сказала Женя.
Он убрал руки.
У Жени чуть не выскочило следующее: и я вам никакая не Женечка. Но она промолчала. Может быть, права Саша – она действительно не умеет обращаться с мужчинами, поэтому никому и не нравится? Но что же ей теперь – на задних лапках перед каждым танцевать?..