Транзитом в Израиль
Шрифт:
– Я вас очень люблю, Сергей Иванович! Неужели вы ничего не замечаете?
Не дожидаясь ответа от ошарашенного наставника, она стала сумбурно целовать сначала его руки, потом щёки, лоб и подбородок, а затем неумело прикоснулась к его влажным от волнения губам. Первым, вполне естественным желанием взбудораженного Сергея Ивановича было схватить Киру в охапку, сбросить с неё шерстяной лыжный костюм и уложить в ещё не застланную с ночи постель. Он уже было подхватил едва не потерявшую сознание Киру на руки, чтобы совершить задуманное. Но вовремя зазвеневший внутренний колокол почти вернул его в исходное состояние. Он лишь успел проговорить самому себе:
– Что же ты, безумец, собираешься
Разумное восторжествовало над чувственным. Сергей Иванович опустил разомлевшую Киру к себе на колени и, едва прикоснувшись своими губами к её мягким губам, мгновенно отпрянул от них. Взяв себя в руки, он проникновенно, но не очень связно пробормотал:
– Вот что, милая девушка, я должен тебе сказать. Ты очень красивая, у тебя необыкновенные черты лица, я обратил на тебя внимание уже на первом занятии. Вдобавок ко всему, ты ещё и умная. Поэтому ты должна понять, что ни к чему нам эта любовь. Это не принесёт ни счастья, ни радости ни мне, ни тебе.
– Но я люблю вас! Разве этого мало, Сергей Иванович? – запричитала Кира, с трудом сдерживая рыдания.
– Это не мало, это даже чересчур много, – на одном дыхании выплеснул он, – но это ни к чему. Я женатый человек, моя супруга носит в своём лоне моего ребёнка, который через несколько месяцев должен появиться на свет. Ведь это тоже не так мало, милая девушка. Этого всего более чем достаточно, чтобы наша связь прекратилась, не успев ещё начаться.
Сергей Иванович не успел договорить свою оправдательную тираду. Кира в то же мгновение стремительно спрыгнула с его коленей и, размазывая слёзы с затуманенных глаз, быстро выбежала из комнаты. Эти горючие слёзы продолжали кропить свежевыпавший снег, а двуглавый Эльбрус строго всматривался в плачущую Киру и сочувственно подмигивал ей своими двумя крутыми и заснеженными выпуклостями.
В спешной череде студенческих будней годы учёбы в университете, суетливо сменяя друг друга, промчались одним незаметным мгновением. После любовного фиаско на Чегете Кира без особого волевого усилия заставила себя забыть, что в бренном бытии существуют мачо, донжуаны, альфонсы и другие особи противоположного пола. Вместо удовлетворения своего естественно возрастающего женского эго, она полностью отдалась исторической науке и педагогике. Эта заполненная коллоквиумами семинарами, библиотеками и научными рефератами отдача воздалась ей сторицей: декан факультета, профессор Бобков, вручил ей красный диплом и пригласил к себе в аспирантуру. На выпускном банкете в уже знакомом ресторане «Казачий хутор» её пригласил на танец чуть располневший Пузанов. Будучи уже в звании доцента, он нежно обнял свою партнёршу и проникновенно зашептал ей на ухо:
– Теперь, Кирочка, когда ты уже не числишься моей студенткой, когда ты стала ещё красивее и женственнее, чем была на первом курсе, я готов рассмотреть наши отношения под другим аспектом.
– А как же лоно вашей супруги, – насмешливо расхохоталась она, – и что будем делать с вашим ребёнком?
Кира собиралась сказать еще, что она уже не восторженная зелёная первокурсница, а думающая девушка, которую не прельщает роль тайной, а значит, и временной любовницы. Но в этот момент танцевальная музыка закончилась, и доценту ничего не оставалось, как выпустить её из своих крепких объятий.
Когда после танца взволнованная Кира возвращалась к своему столику, кто-то невидимый подскочил
– И не стыдно вам, Сергей Иванович, так прилюдно заигрывать с девушкой! Должен же быть у доцента хоть какой-то маломальский этикет.
– Какой ужас, вот это сюрприз, – донёсся до Киры знакомый басок, который она сразу не опознала, – так ты, значит, Кирочка, уже с доцентами и профессорами любовь крутишь!
Когда невидимый мужчина разжал руки и повернулся к ней лицом, возмущённая Кира признала в нём Кирилла Коновалова. Придя в себя от нахлынувшего волнения, она сообразила, что её встреча с одноклассником состоялась после пятилетней разлуки. Вслух же она взволнованно, чуть растягивая слова, сказала:
– Ну, сюрприз это скорее для меня, и, видимо, на небесах записано встречаться нам только на выпускных вечерах. Где же ты пропадал целую пятилетку? Почему не подал о себе весточку?
Кирилл обескураженно молчал. А Кира, которой сегодня судьба послала встречу сразу с двумя мужчинами, продолжая атаковать Кирилла, возбуждённо вопрошала:
– Неужели ты не помнишь, как признавался мне в любви и как нёс меня на руках в июньскую грозу?
– Да помню я, конечно же, помню, – неуверенно оправдывался Кирилл, – но немало воды с тех пор утекло. За это время столько всего произошло, что мы, наверное, совсем другие.
Он как-то трепетно посмотрел на бывшую одноклассницу и вдруг, чуть пугаясь собственного озарения, радостно воскликнул:
– А знаешь, Кирочка, давай покинем этот душный кабак и побежим на берег Дона и найдём ту нашу заветную скамейку! Заодно и проверим, сколько воды вытекло из нашей казацкой реки.
Не давая опомниться, взбудораженный юноша схватил её за руку и чуть ли не насильно потянул к выходу. Уже через несколько минут они стояли, обнявшись, на борту небольшого прогулочного катера и, перебивая друг друга, красочно описывали долговременный интервал, в котором пребывали в разлуке.
…Кирилл, в отличие от Киры, не отличался в школе пылкой любовью к учёбе. Ни одна из дисциплин, как точных, так и гуманитарных, не зародила в нём желания превратить их в свою профессию. Пожалуй, единственным предметом, который он обожал, являлась физкультура. Он серьёзно занимался многими видами спорта, однако ни в одном из них особых успехов не достиг. Причиной тому являлась его несобранность и распылённость в достижении высоких результатов. Ни олимпийского чемпиона, ни даже чемпиона спортобщества, в котором он занимался, из него не получилось. Высшим его достижением было выполнение норматива мастера спорта по боксу. Прямым следствием этого являлась его уверенная поступь в уличных драках и потасовках, в которых он был как зачинщиком, так и триумфальным победителем. Только вместо спортивного пьедестала его вполне удовлетворяли разбитые носы, синяки и кровоподтёки дворовых соперников.
Родители Кирилла звёзд с неба не хватали, да и некогда им было заниматься бесполезной ловлей этих никому не нужных космических объектов. Отец работал водителем междугородних автобусов. Дома его видели редко, он постоянно находился в дальних рейсах. Мать трудилась медсестрой в больнице, часто брала ночные дежурства, чтобы заработать побольше денег. В повседневье Кириллом занималась бабушка, которая воспитывала любимого внука больше веником и кочергой, от которых приличные навыки и хорошие манеры появляются далеко не всегда. Поэтому в год окончания школы Кирилл превратился в стройного красавца, породистого молодого мужчину, готового к ещё не совершённым подвигам на будущих любовных фронтах и абсолютно не приспособленного к постижению азов будущей профессии.