Трав медвяных цветенье
Шрифт:
– Миловал Господь – и ладно…
Потом вкрадчиво к сестре обратился:
– Попрощайся, милая, с нашим гостем – да накинь-ка шубейку, сходи в погреб. Дело там про тебя есть, со вчера ждёт, сама знаешь.
Ласковым был у него голос. Умел Зар ласково говорить. А тут – и лукавить не приходилось. Потому что сестру ему и впрямь было жалко. И нелёгким делом было поступить, как он должен поступить.
Но Лала обомлела от неожиданности. Что? Никакой грозы?! Прощает братец девичье легкомыслие?
Стах –
Лала вскочила в благодарном порыве – всё лучшее было в нём: искренность и даже раскаянье! Сестра восхищённо припала к братниной руке. Как он это только выдержал! А он выдержал. С твёрдостью гранитной скалы. Стах только гораздо позже смог это понять и оценить.
Девушка рванулась исполнять наказ, но Зар, грустно глянув, остановил её:
– Постой. Сперва, попрощайся.
Влюблённые переглянулись. Ну, что ж? Отчего не проститься открыто, раз братец дозволяет? И в его присутствии Стах с Евлалией трогательно расстались. Брат с равнодушным видом глядел в окно.
Лала, с улыбкой оглянувшись на Стаха, отступила к двери. И вот тяжёлая цветная занавесь скрыла её. В последний миг мелькнул в опадающих складках тонкий профиль – и всё исчезло. Как не бывало.
Только молодец особо не придал этому значенья. Не знал – что девушку видит в последний раз.
Когда шаги её смолкли, Зар сбросил оцепенение и разом повернулся к гостю.
– Ну, что, дружок, – вздохнул, – чуть не порешил ты меня, да Господь уберёг. Послушайся ж меня теперь. Уйди от греха. Право, дело говорю. Седлай коня – и держи путь на восток, до славного города Полочи. Знаешь сам, промыслы там выгодны, да неотлажены. Хорошей руки просят. Оно по тебе сейчас. В самый раз!
Стах постарался говорить ясно и убедительно:
– Азарие, – сказал с напористым укором, – почему ты не доверяешь мне? Почему допускаешь дурные мысли. Не гони ты меня! Я даю слово: чести твоей не запятнаю.
Зар удивлённо воззрился на него.
– Постой, – перебил, – меня, может, глаза подводят?
– Не подводят! – вскинулся Стах, – ну и что?!
И запнулся. Надо было как-то подтвердить уверенно сказанное. Вот здесь слегка смешался молодец – дрогнул голос:
– Ну, погреться зашёл… на лавку присел передохнуть… ну, виноват, каюсь: вольности допустил… однако ж, девицей оставил! Разве, поцеловал ненароком. Это что, смертный грех?
Азарий прищурился:
– Чего?!
С коротким перерывом последовал его нервный хохот:
– Поцеловал?!
Зар с остервенением плюнул.
Крыть Стаху, конечно, нечем было. Все козыри потрачены. Из седла вышибло. Но – пусть не за гриву, а за хвост – пытался он удержаться. Потому
Зар чудеса пресёк – решительно шагнув к молодцу:
– Ладно! Хватит безумных речей! Что ты, как дитя малое?! Сам всё понимаешь. В Полочь поедешь. Ясно?
И в ответ на стахово упорное молчание – заговорил уже с увещеванием, с сочувственным вздохом:
– Верное дело в Полочи. Возьмись – не ошибёшься. Сам бы не прочь – да семья. Там надолго погрязнешь. Как раз – что нужно! И барыш знатный – сердцем чую.
Стах упрямо плечом дёрнул:
– Есть у меня и достаток, и запас. Не то меня сейчас травит!
– Ну, что травит, – грозно глянул Азар, – про то забыть надлежит.
И, обождав, прошептал почти ласково:
– Я тебе средство даю. Не пренебрегай! Давно ты Минду навещал? – обронил как бы невзначай:
– Да нет… – пробормотал совсем павший духом Стах, – последней поездкой ночевал… вот как ходил уговариваться с Гаренскими ребятками.
– Вот-вот! – подхватил Зар, – Гаренское – хорошее дело. Раз взялся – не бросай. Брось-ка ты лучше девицам головы морочить.
– Ты же знаешь, – тихо возразил Стах, свесив голову ниже плеч, – никогда не посягал я на девиц. Зачем пустое городить?
Азарий холодно глянул. Объяснил въедливо:
– Годы идут, голубчик. Вот и до девиц дошло. Меняется человек.
Стах почувствовал намёк не только на любовные вкусы – и вспыхнул, задетый:
– А вот это зря ты, Зару! Это лишнее. Чего нет – того нет! А есть лишь одно – меня постигло несчастье: я не только повесил себе на шею никудышную жену, меня ещё угораздило до смерти влюбиться в девицу Гназдову! Аль не знаешь – это пронзает быстрее молнии, оглушает сильней грома! Волен ли я был?
Азар усмехнулся, покачал головой:
– Это весной – бурные грозы. Они скоропреходящи. Да и не солидно тебе – черёмухой цвесть! Зацвёл уж раз на свою голову! Пора и спохватиться!
– Нет, – горько произнёс Стах, – это не весенняя гроза. Это последняя гроза в августе перешла в затяжной осенний дождь.
– Ещё будут ясные деньки! – ободрил Азарий. – Что-то ты не балуешь Минду. А ведь такая красивая женщина. Навести-ка ты её!
Стах только зубами скрипнул:
– Хороша, хороша Минда! Не убудет ей от моих страстей – а меня ей не выручить.
– Поднадоела тебе Минодора, – участливо вздохнул Зар. – Найди другую. Мало ль красавиц в дальних краях? Чего им тебя не полюбить? Чем ты не молодец?
Стах жалобно взглянул на грозного соседа:
– Не гони меня, Зару. Не могу я уехать!
Зар посмотрел мрачно. Глухо впечатал:
– Придётся уехать.
– Нет! – вздыбился Стах. – Не жди!
– Образумься, дурак! – попытался убедить приятель. – Ну, чего добьёшься? Девку погубишь, себя подставишь. Такие дела не прощают.