Травма
Шрифт:
Ксэ выбежала в коридор и сразу же выстрелила в сторону лестницы - брызнуло стекло лампы, пшикнула бетонная крошка. Пригнувшись больше по привычке, нежели из практических соображений, женщина побежала по пролёту вверх.
Третий взрыв прозвучал гораздо ближе; ступени под ногами Ксэ затряслись, и она поторопилась выскочить в верхний коридор, где уже никого не было. Четвёртый. Ксэ сгруппировалась, чтобы взять быстрый старт и нагнать преследуемую. Пятый. Шестой. Седьмой. Громовые раскаты слились в один, пол под ногами ходил ходуном. Ксэ выбежала в главный зал, почти ничего не видя вокруг - зрение расфокусировалось от тряски, мысли перемешались так, что на поверхности остались только самые элементарные: бежать, найти, остановить. Среди последних пассажиров, убегавших вверх по большой лестнице, Ксэ заметила знакомую чёрную куртку. Прямо под
Женщина в куртке летела по ступенькам вдоль дальней стены; за ней, заслоняя обзор, с сумкой наперевес энергично хромал мужчина в сером пальто. Ксэ выбежала на лестницу. В спину полетела упругая пригоршня бетонных брызг. Ксэ двигалась вверх, прикрывая голову от непрерывно сыплющихся с потолка обломков. Женщина вспорхнула на верхнюю площадку и бросилась к турникетам; мужчина в пальто отстал и свернул левее. На последней ступеньке Ксэ припала на одно колено и вскинула ружьё. Сейчас. В момент, когда женщина выпрямилась, готовясь с ходу перепрыгнуть через эскалатор, длинный тонкий луч вонзился ей прямо между лопаток. Она проскользила два шага по инерции, ударилась о стеклянные дверцы и упала. Ксэ уже поднималась на ноги, когда прямо перед ней на землю обрушился огромный кусок потолка. Колонна слева начала крениться вбок; Ксэ отскочила вправо и побежала вперёд. Обломки отделочного камня и бетона дождём падали на пол. Один массивный булыжник ударил по руке, защищающей голову. Ксэ снова спружинила и на миг зажмурилась, не замедляя ход. Последняя не лопнувшая лампа в коридоре мигнула и погасла. Земля в очередной раз содрогнулась, гораздо сильнее, чем раньше. Стена рядом с турникетами, до которых оставалось не больше десяти метров, зашаталась и начала целиком, медленно, как пласт льда с айсберга, опускаться в проход. На глазах у Ксэ всю правую сторону коридора накрыла волна камня, погребая под собой металлические столбы турникетов. Тела женщины видно не было. Поверх груды завалов летели новые и новые обломки. Ксэ повернула налево и, опершись свободной рукой на один из уцелевших столбов, легко перепрыгнула через стеклянные створки. Позади продолжали раздаваться единичные взрывы, впереди маячил освещённый и невредимый верхний вестибюль. Хрустящий женский голос из динамиков объявил:
– ...Это не учения. Сохраняйте спокойствие и организованно продвигайтесь к...
Это она. С ней что-то не так.
Задвигаю ведро под кровать и откидываюсь на подушку.
Спазмы вернулись. Вчера это были лишь озноб и головная боль, сегодня - вот так... уже три раза. Но в этот раз что-то изменилось. Будто в голове вспыхнула раскалённая точка и вырвала меня из тяжёлого сна. Она зовёт. Она в опасности. Она...
Рывком сажусь и встряхиваю головой. Боль только усилилась, раскатившись по черепной коробке пригоршней металлических шариков. Потолок то приближался, то отдалялся в такт стуку в висках. Сколько я уже в этой туманной ломке? Мне снилось что-то хорошее. Поле в разводах жёлтых диких трав. Они колыхались, как... как живые. Волосы.
Поднимаюсь на ноги, пошатываясь, шагаю в ванную. От меня ужасно несёт. До этого я почти не замечала, но сейчас запах грязи, пота, разложения зудит в горле, обжигает лёгкие. Я приняла ванну только пару часов назад - ароматное мыло, эфирные масла... сейчас на дне ванны виднеются слипшиеся розовые лепестки, а в воздухе витает потухший аромат цветов. Всего пара часов. Неужели я настолько прогнила внутри?
Подхожу к раковине, подставляю руки под холодную воду. Набираю в рот пригоршню воды, полощу и выплёвываю, набираю ещё и глотаю. Немного. Больше нельзя, а то будет в четвёртый. А я не хочу. Лицо в зеркале - потемневшее, осунувшееся, всё в какой-то липкой гадости. Плескаю в него обжигающую горсть и тру изо всех сил. Нет, не так. Нежно.
У
Я хватаюсь за голову и оседаю на пол. На этот раз всё по-настоящему. Боль, проходящая сквозь крик, сквозь страх, сквозь конвульсии. Боль, впивающаяся в тебя и остающаяся навсегда. Такая же, как тогда, с ним. Тебе нужна помощь, я знаю. Ты кричишь. Ты беззащитна, у тебя нет ни рук, ни ног. Но зачем именно так? Почему... почему опять? Опять всё возвращается, и руки, и ремни, и свежий воздух, которым невозможно дышать... Зачем ты делаешь это со мной?..
Мы любились везде. У него, у меня, на работе, на улице, на крыше, в туалете. Он снимал всё это на фотоаппарат, прикрепляя его куда-нибудь к ближайшей стене и ставя на съёмку с задержкой. И только он мог сказать, где мы уже были, а где ещё нет. Я не запоминала. Мне было плевать.
Это началось, как ураган. С крошечной искры в микросхеме, с неизбежной искры, которая должна была пробежать рано или поздно. Ещё недавно мы только смотрели друг на друга с разных концов офиса - по очереди, не одновременно, следя, чтобы другой не заметил. И вот мы уже любимся каждый день, а иногда и не по одному разу, и это как бы само собой разумеется. Само слово "любиться" я узнала от Софи - а она, как обычно, вычитала в какой-то очередной модной книжке. Сначала оно показалось мне каким-то дурацким, а потом я подумала - оно ведь прекрасно подходит к тому, что между нами творится. Достаточно пошлое, достаточно вульгарное, достаточно нежное. И, конечно же, там есть "любовь".
Он всегда всё делал правильно. Он брал меня только тогда, когда я хотела. Разве что - я хотела его всегда, чёрт возьми. Даже в наименее удачные дни. Тогда мы просто... ну да ладно, кому это интересно. Главное - что мы делали, а не как. Мы любились.
Я всегда прихожу на работу первой. Сегодня не успела я усесться поудобней на стуле, как появился он и опрокинул меня горячим поцелуем. Ну, фигурально выражаясь.
– Привет, Бри.
Он не в духе. Я вижу это по его первым словам, по тому, как у него повязан галстук. И зачем нас до сих пор заставляют ходить в эти дурацкие офисы и носить дурацкую офисную одежду?
– Привет.
Он закидывает сумку на своё место и возвращается ко мне.
– Ты какой-то грустный. Как работа?
– Ничего.
– Нет. Как наша работа. Ты же помнишь, в прошлый раз мы договаривались, ты посмотришь.
– Пока что не успел, засиделся за своей. Посмотрю, скажу тебе при следующей встрече. Обязательно.
– Спасибо.
Он наклоняется ко мне и целует. Обычно я целуюсь с закрытыми глазами, но сегодня решаю получше рассмотреть его лицо. Почти осязаемо мягкое и нежное от ощущения поцелуя, словно плавающее в облаках - и всё же утомлённое, с двумя рядами кругов - под глазами и ниже, на скулах. Его что-то тревожит. А значит, и меня тоже. Вспоминаю последние дни - да, он был почти таким же, слегка раздражённым (это для него нормально) и чем-то обеспокоенным.
– А, вот ещё. Помнишь, ты мне обещал телефон этого мужика из Teleco?
– Да, точно. У меня должна быть его визитка, сейчас дам.
Он достаёт бумажник и роется в набитом карточками переднем кармашке; на внутренней стороне, за полиэтиленовой плёнкой, я замечаю фотографию - голова женщины, стоящей почти спиной, видны только обрезанные по плечи светлые волосы.
– Кто это?
– Это... арт-фото, мой друг-фотограф занимается.
– Он замялся. С чего бы это.
– Нет, я про девушку.
– Попросить его познакомить тебя с моделью?
– На всё у тебя есть ответ. А почему она у тебя в кошельке?
Он ничего не отвечает, только ухмыляется и чешет подбородок.
– Не могу её найти, наверное, оставил дома. Приду домой - скину тебе номер.
– Ладно, не горит... послезавтра всё в силе?
– Хмм... У меня встреча в пять...
– Эй, это был не вопрос! Отменяй что хочешь, кроме меня. Всё в силе.
– И это не шутка. Слишком уж часто он в последнее время с кем-то встречается, меняет планы...