Травма
Шрифт:
– Пшуалаэм рам-кшэ сарда куламари хи сьора, куласэри кьяхи кен хэ. Юи хи?
– Юи.
Подхожу к самому углу и медленно выглядываю. На обочине широкой улицы стоит серебристая BMW. Из открытой передней дверцы выглядывает, поставив одну ногу в высоком сапоге на тротуар, женщина со светлыми волосами до плеч и странными угловатыми чертами лица. Он стоит перед ней почти спиной ко мне, но я вижу: он улыбается.
– Кэшкэ хи, лэйшщтэ!
Последнее слово она прошипела каким-то игриво-насмешливым тоном. Он подходит и наклоняется к ней. Между их
Когда BMW отъезжает, я рывком отворачиваюсь к витрине. За толстым стеклом переливаются всеми цветами радуги буквы "MONDOFFICE".
– Не надо, я прогуляюсь.
– Точно?
Софи подозрительно глядит на меня в зеркало заднего вида. Я подхватываю сумку и открываю дверцу.
– Точно. Мне просто нужно проветриться.
– Ну, смотри. Ещё раз тебе говорю: всё устаканится. А нет - так ему же хуже. Не загоняйся так. До завтра.
– До завтра.
Бульвар Колин, 13. Поздним вечером - одинокое, промозглое место. Особенно после пяти кварталов пешком - не хочу, чтобы Софи знала, куда я собралась.
За стеклянными дверями лобби всегда горит свет. Всё по-домашнему - никакой охраны, только кодовые замки и выглядывающие из-за каждого угла глазки камер. И замочные скважины вместо кнопок в лифте. Совершенно негодная система: достаточно любым способом устроить пожарную тревогу - ну, не знаю, поджечь урну для мусора, - откроются двери на лестницу, и тогда проходи и бери всё, что хочешь.
Мне незачем эти уловки. Я сотрудница компании, забыла что-то в офисе. Или шеф прислал за документами. Или у меня бессонница, и я пришла поработать, всякое бывает. Вставляю ключ в скважину под номером 6. Лифт не шуршит, даже не шепчет - только один раз вздыхает, поднимая меня на шестой этаж. Забавно, я никогда не замечала, какой звук издаёт наш лифт. Может, это я просто отвлекаю сама себя, чтобы не думать о...
Как только двери лифта открываются, на этаже загорается свет, мигающими квадратами расползаясь по всему залу. Позади лифта - только кабинет директора и серверная, всё, что начальство решило не набивать в этот и без того набитый и некомфортный спортзал. Ровные ряды одинаковых столов с одинаковыми компьютерами, почти без опознавательных знаков. Здесь иногда и своё место найти непросто, не то чтобы чьё-то ещё. Но я точно помню, откуда он смотрел на меня - пристально, украдкой, и всё равно невероятно очевидно. Не знаю, как все вокруг ещё обо всём не догадались. Если они и вправду не догадались.
Вот он, его рабочий стол. Ничего особенного. Мой стол можно узнать по завалам ручек, ножей, скрепок, кофейных кружек, стол Софи - по монитору, в несколько слоёв обклеенному разноцветными бумажками с напоминаниями. Здесь же - ничего, что могло бы привлечь внимание: записная книжка, два карандаша, жёлтый ярлычок от чайного пакетика. Ничего необычного. Сажусь на его стул и облокачиваюсь на стол, за которым ещё недавно сидел он. Верчу в руках один из карандашей (не заточенный - как так можно?), пролистываю записную книжку. Только контакты - номера телефонов, эмейлы, короткие примечания вроде "Ненадёжный", "Не читает почту" или "Обязательно позвонить". И всё только по работе - по этой работе, ничего по моему проекту и ничего... личного. Может, здесь какой-то код, что-то, что я просмотрела? Можно назвать секретный контакт "Рене Дюбуа", и только ты будешь знать, кто это на самом
Один мой знакомый шутит, что умеет читать судьбу по картинке на рабочем столе. Я включаю монитор (он даже не запаролил компьютер, удивительно), и передо мной, усыпанный иконками приложений, предстаёт тёмный лес с залитыми синим свечением переплетающимися ветвями. Под сенью деревьев клубится кромешная тьма, что-то настолько чёрное, что удивительно, как это можно было передать на простом рисунке. Как будто оттуда, из черноты, смотрят чьи-то глаза, и ты точно знаешь об этом, но не можешь увидеть смотрящего.
Отвлекаюсь от картинки, захожу в программу синхронизации. Вот что точно нужно защищать десятью паролями - тут информация со всех синхронизированных с компьютером мобильных устройств. Смотрю медиа-файлы - ничего. Список контактов - просто имена и номера телефонов, всё нормально. GPS-навигатор... Он (и его телефон) сейчас едут по бульвару Вэнли, в центре города - точка рывками перемещается от дома к дому. Пока я здесь, я знаю, где ты, дорогой. Но это не то, что я хочу выяснить. Закрываю карту и иду дальше.
Теперь - почтовая программа. Деловые, деловые, деловые, откуда столько деловых... вот. Курсор останавливается на цепочке писем с совершенно нечитаемым названием. Адрес получателя - [email protected]. Местный ящик, редкое имя - без цифр, без подчёркиваний, без повторов букв. О чём это мне говорит?
Открываю меню. Длинный хвост переписки тут же выскакивает передо мной и дёргается, постепенно подгружаясь. Lagarta. Яростно верчу колёсико мыши, прокручивая список вниз. Огромное количество текста на незнакомом языке. Подключаюсь к интернету, захожу в автоматический переводчик, вставляю туда случайный отрывок из одного письма. Определение языка - "поиск не дал результатов". Забиваю в поисковик - несколько случайных ссылок с опечатками и альтернативным написанием. Значит, несуществующий язык... Тайный код? Детские игры в придумывание языков? Ничего не понимаю.
Иду дальше. Цифры. Числа. Они договариваются о встрече. Вот где он был 3 мая, когда я звала его на концерт "The Thugs". И 12 июня. В мой день рождения. Листаю ниже. Встречи. Чаще, больше. Я понимаю только даты. И вспоминаю, что было в каждый из этих дней, и что он говорил мне, чтобы избежать встречи. Каждый раз что-то новое, иногда замысловатое, иногда совсем простое. И я верила, каждый раз.
Сегодняшний день. Сообщение совсем короткое, но к нему приложены два файла. Архив и видео. Я с опаской озираюсь, как будто за эти 15 минут могло что-то измениться, как будто кто-то может подсматривать и подслушивать. Глубоко вдыхаю и нажимаю "Воспроизвести".
В первые несколько секунд на экране ничего нет, из колонок доносятся только шипение и хруст. Потом за кадром раздаётся короткий смешок, камера переворачивается, и весь экран заполняет лицо женщины из BMW. У неё действительно острые скулы и тонкий прямой нос. Глаза - под небольшим углом, как будто азиатские, хотя больше ничего подобного в чертах лица не заметно, - и почему-то словно отсвечивают серебром. Но удивляет не это. По бокам лица, под ушами, виднеются два отростка-щупальца, похожие на усики вьющегося растения. Женщина улыбается, говорит отрывистые шипящие слова в камеру, и, лишь только выражение её лица меняется, усики дёргаются то вправо, то влево, закручиваются в спирали и опадают вниз - всё это так быстро, что разглядеть их в подробностях невозможно.