Трегуна

Ди Карт / D_Kart

— Вы без группы?

— Без группы. Я одна. Помогите, пожалуйста, найти отель. В вашем городе есть отели?

— Есть, — улыбка пропала с лица женщины, словно ее напряг тот факт, что Марта не туристка. — Вы пропали? То есть… Как это сказать…

— Заблудилась?

— Заблудилась, — закивала женщина.

— Нет, не заблудилась. Я просто приехала, чтобы найти одного человека.

— Подождите лучше, — женщина подошла к телефону, взяла трубку и позвонила. Марта не поняла содержания разговора, но женщина быстро вернулась и сказала: — Сейчас сюда приедут и вам помогут.

— Кто приедет и поможет?

— Наш… Как это… Главный. Шеф! Нет… Как это… Главный в городе.

— Мэр, что ли? — удивилась Марта.

— Мэр. А то вы странная.

— Я? Странная? — Марта не знала, смеяться или обижаться, хотя допускала, что женщина

может просто не совсем корректно формулировать мысли на английском.

— Странная, да. Простите, я не очень хорошо говорю по-английски. Если я вас обижаю словами, я не хочу!

— Все в порядке, не стоит беспокоиться.

— У вас плохие волосы. Давайте помоем голову, пока мэр придет?

— Вы знаете, а вот от этого я совершенно не откажусь, — согласилась Марта и села в кресло.

Когда с мытьем головы и сушкой было покончено, Марта не без удовольствия смотрела на себя в зеркало. После такой сумасшедшей поездки любая женщина нуждалась бы в том, чтобы привести голову в порядок, и хотя мастер уложила ее не так, как привыкла Марта, голова была аккуратная и свежая. Раздался звонок колокольчика, и Марта, резко обернувшись к двери, увидела на пороге миловидную высокую смуглую девушку с длинными темными, роскошно выглядящими волосами. Девушка смущенно улыбалась и смотрела на Марту взглядом, в котором были и испуг, и удивление.

— Э-э-э, здравствуйте, — вопросительным тоном произнесла Марта.

— Здравствуйте, — ответила девушка, а потом сказала что-то хозяйке парикмахерской, после чего та кивнула и удалилась, оставив Марту наедине с девушкой.

— Я могла неправильно ее понять, — начала Марта, — но вроде как я жду мэра… Зачем-то…

— Знаю, — мягко ответила Мали, — я и есть мэр.

— Вот это да… — Марта была явно удивлена.

— Вы Марта, верно?

Марту аж пробило током от этого вопроса. Секунда на раздумье, и вот в голове сложился пазл:

— Так это вы написали мне письмо на электронную почту? — волнуясь, спросила Марта.

— Да, я.

— Он жив, да? — из глаз женщины неожиданно потекли слезы.

Мали ничего на это не ответила, а только протянула Марте руку и сказала: «Пойдемте со мной».

Путь был недолгим. Марте было все равно, куда ее ведут. Даже если сейчас эта знойная красавица заведет ее за угол и даст по голове ржавой трубой — да плевать! Но вместо этого красавица подошла к дому — простенькому, но миленькому — и открыла дверь, жестом приглашая Марту войти.

В следующие секунды Марта потеряла ощущение реальности. Спроси ее сейчас, где она находится и как ее зовут, она бы не ответила. Все ее сознание будто было объято чудодейственным бальзамом, который на глазах заживлял рубцы и язвочки, но не на теле, а в душе. «Господи…» — вымолвила она и приложила ладони к щекам. «Ба, ну давай обнимемся!» — улыбнулся молодой человек. Вместо привычных коротких светло-русых волос у него была средней длины черноволосая копна, а всегда идеально гладко выбритое лицо укрывала мягкая аккуратная короткая борода. А глаза… Марте казалось, что она может отличить их от миллионов других лучше самого современного сканера! Она запечатлела их в своей памяти еще тогда, когда держала маленького Криса на руках, стоя с ним возле окна, куда он настойчиво указывал своим крошечным пальчиком, утверждая, что на ветке сидит птичка, и они с Мартой долго простаивали возле окошка, и пока Крис, приоткрыв ротик, внимательно всматривался в ветви дерева, Марта не сводила взгляда с его синих ярких глазенок, в которых искрился чистый уличный свет. И сейчас она вновь смотрела в эти глаза, то прижимаясь к внуку, словно не веря, что это он, то отрываясь от его груди и снова всматриваясь в его лицо. «Я знала, золотой мой! Я всегда знала! Золотой! Золотой мой!» — рыдала она. Плакал и он.

Ни Марте, ни Крису не понадобилось слишком много времени, чтобы отойти от шока, и совсем скоро они втроем уже сидели на веранде, и Мали разливала по чашкам красный чай.

— Крис, золотой мой, — как можно мягче сказала Марта, — я даже и не знаю, с чего начать… Ты мне скажи, это действительно было крушение? Или симуляция?

— Ба, — улыбнулся тот, — давай-ка ты выключишь режим допроса, и я тебе все расскажу с самого начала. Тогда тебе станет все понятно. В том числе и то, почему здесь именно ты.

— Конечно, конечно, — Марта сложила ладони вместе, подалась вперед и уперлась локтями в свои бедра, внимательно глядя на внука.

—

Знаешь, у меня никогда не было сомнений в том, что если этот разговор состоится, то он будет именно с тобой. И я столько раз его представлял, столько раз репетировал… Мне важно донести все так, чтобы не очернить некоторых персонажей сильнее, чем они того заслуживают. Если вообще заслуживают. Сразу отвечу на твой вопрос по поводу всей этой ситуации с крушением самолета — это было управляемое падение. По большому счету, ничего особенно сложного. В тот день, когда самолет упал в воду и разбился вдребезги, я действительно вылетел со своего аэродрома, но потом приземлился в другом аэропорту часах в полутора лету. У меня судно маленькое, это тебе не пассажирский аэробус, чтобы за ним следили диспетчеры. По сути, это как автомобиль, но только по воздуху. Я заранее установил на самолет специальное оборудование, которое позволяло пилотировать судно с земли. И из второго аэропорта моя «Цессна» взлетала уже без меня. Это как авиамоделирование, понимаешь? Ну и обрушить его с высоты в море так, чтобы камня на камне не осталось, делом было тоже нехитрым. Я хорошо понимал, ба, что или так, или тюрьма. А сидеть за то, чего я не совершал, не стал бы ни при каких обстоятельствах. Хотя дело было не только в этом. Дело было еще и в моем любимом братце и любимой женушке. Как раз незадолго до этого я узнал об их романе. Это был, мне кажется, даже и не роман. Это были, да и есть сейчас, самые настоящие отношения — с любовью, со страстью. И они начались не просто задолго до нашей с ней свадьбы, они начались даже до того, как у нас с Амирой, у сопляков, зародились свои отношения. Она с самого детства любила одного только Алекса. Ты как-то намекала мне, что она со мной из-за денег. Ты будешь смеяться, ба, но изначально она была со мной из-за математики. Я делал за нее уроки, тратил свое время, а она уже тогда тайно сохла по брату. До сих пор не понимаю, то ли Алекс испугался отношения родителей к тому, что спит с совсем юной девчонкой, то ли Амира думала, что если они, как бы это сказать, официально станут парой, то ей придется распрощаться с моей помощью с уроками. Ну а потом, видимо, затянуло. И это все вскрылось как раз тогда, когда началась история с уголовным делом… Вот я и решился на побег. Это Мали так говорит — «побег». С главным управляющим моего траста у нас давно сложились прекрасные отношения — я ему очень доверяю, даже помог один раз с его сторонним бизнесом. Деньгами и советом. И он мне сказал, что ситуации в жизни разные бывают, поэтому если мне вдруг придется исчезнуть, то через его проверенного подрядчика можно будет сделать себе новую личность. Не просто документы на официальных бланках, а занесение во все реестры — рождение, школа, водительское удостоверение. Полный фарш. Так что я сейчас Рик Фландерс. Если что. Последний раз, когда я летал к своему управляющему в «Эм Ди Пасифик Бэнк», попросил соединить с этим подрядчиком, а заодно и скорректировал свои инструкции по трасту. Иначе Амира получила бы все после моей условной смерти. А так ей полагаются только ежемесячные транши. Не маленькие, но и не огромные. Шли месяцы, я тут пообвык… Но не собираюсь я всю жизнь прятаться в заточении! Ба, ты из всего моего окружения самый адекватный человек. Я и готов голову положить на отсечение, что ты меня не выдашь. Ни одна живая душа не должна знать, что я жив. И мне нужна твоя помощь сейчас.

Марта была шокирована вываленной на нее информацией. Она потерла ладонями колени и обратилась к девушке:

— Прости, как тебя зовут?

— Мали, — улыбнулась та.

— Мали, золотая моя, извини, если я наглею… Чай прекрасный, насыщенный, вкусный, но… нет ли чего-нибудь покрепче?

— Если вы пьете ром… — с улыбкой на лице сказала Мали.

— Сейчас я пью все, что имеет способность воспламеняться.

Мали засмеялась, поднялась с места и пошла в дом.

— Крис, — обратилась Марта к внуку, — я даже не знаю, как это все переварить… Вот ведь суки… Что один, что вторая!

— Суки или не суки, но факт остается фактом. Сейчас главное не это. Моя первоочередная задача — разобраться с уголовным делом. Мне кажется, что коль скоро я как бы умер, то дело должно быть закрыто?

— А оно и закрыто. Только я-то это все на самотек не пустила, золотой. Твоя бабушка — старушка, мягко говоря, непростая. За свою работу обросла контактами, поэтому у меня есть доступ к твоему уголовному делу. И я сейчас, если так можно выразиться, провожу свое собственное расследование.