Трехгрошовый роман

Брехт Бертольд

Книга вторая

УБИЙСТВО РОЗНИЧНОЙ ТОРГОВКИ МЭРИ СУЭЙЕР

У акулы остры зубы,Нипочем их не сочтешь,У Мэкхита нож как бритва,Только где он, этот нож?Возле моста через ТемзуВдруг свалился человек,Не чума прохожих косит, –На охоту вышел Мэк.И Шмуль Мейер толстозадыйВдруг скончался в цвете лет.Деньги Шмуля сплыли к Мэкки,Но о Мэкки речи нет.Дженни

Таулер труп опознан,Вот лежит он, нож в груди,По проспекту ходит Мэкки,А убийцы не найти.Где Альфонс, извозчик славный?Мы увидим ли его?Может, кто-нибудь и знает,Мэк не знает ничего.И пожар великий в Сохо,Семь малюток и старик…Средь зевак мы видим Мэкки, ноПротив Мэкки нет улик.Ах, в крови вся пасть акулы,Коль удачен был улов.Носит Мэкки Нож перчатки,На перчатках нет следов.«Баллада о Мэкки Ноже»

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Coelum, non animum mutant, qui trans mare currunt [2] .

ГОСПОДИН МЭКХИТ

В сознании рядового лондонца такие фигуры, как; Джек Потрошитель или неизвестный убийца, прозванный; Ножом, не занимали особого места. Если они время от времени и всплывали на страницах не совсем солидных газет, то все же популярность их значительно уступала популярности генералов, ведущих войну в Трансваале; правда, последние, надо сказать, представляли собой опасность для несравненно большего количества людей, чем самые усердные рыцари ножа. Однако в Лаймхаузе и Уайтчепеле Нож пользовался большей известностью, чем генерал, воюющий с бурами. Обитатели огромных каменных консервных банок Уайтчепела отлично понимали, как велика разница между подвигами посредственного генерала и их собственного героя. В его пользу говорило то, что совершаемые им злодеяния были сопряжены с гораздо большей личной опасностью, чем злодеяния официальных героев хрестоматий.

note 2

Плывущие за море меняют небо, но не душу (лат.).

Лаймхауз и Уайтчепел имеют свою собственную историю и свои собственные методы преподавания ее. Оно начинается в младенчестве и ведется лицами самого различного возраста. Лучшие из этих преподавателей – дети, и они отлично осведомлены обо всем, что касается царствующих в этих районах династий.

Местные владыки не хуже владык из школьных учебников умеют карать непокорных, отказывающихся приносить им дань. Среди них также есть справедливые и несправедливые, но слабохарактерных значительно меньше, ибо им приходится иметь дело с полицией, от чего те, собственно говоря, избавлены. Разумеется, они тоже стараются показать себя с наиболее выгодной стороны: они фальсифицируют историю и создают легенды.

Многие выдающиеся люди возникают из тьмы, подобно метеорам. Препятствия, на преодоление которых другим людям, тоже не лишенным способностей, нужны десятилетия, они осиливают в несколько недель. Два-три безрассудно смелых злодеяния, совершенных со всей виртуозностью опытного специалиста, – и они уже на виду. Человек, которого лондонское дно наделило кличкой Нож, в сущности, не мог похвастаться подобной карьерой. И тем не менее он это делал. Его ближайшие соратники по мере возможности замалчивали бесславное, кропотливое начало его карьеры, безуспешные и бездарные годы ученичества.

Никто не мог, однако, точно сказать, действительно ли человек, организовавший банду, и есть Нож. Правда, он упрямо и настойчиво внушал своим людям, что он и есть пресловутый бандит Стэнфорд Силз, благодаря чему только и удалось сколотить банду, но в 1895 году в Дартмурской тюрьме был казнен некий человек, которого, правда, не он сам, но полиция упорно именовала Стэнфордом Силзом.

Злодеяния, создавшие Ножу славу, сводились к двумтрем следовавшим непосредственно одно за другим уличным ограблениям и убийствам. За них и был повешен незнакомец в Дартмуре. Как известно, народ отказывается верить в смерть своих

героев, что в последние годы можно было наблюдать в связи со смертью Китченера [3] или Крюгера [4] ; в силу этого многие убийства с целью грабежа, совершенные зимой 1895 года, приписывались Ножу, хотя они никоим образом не могли быть совершены человеком, покоившимся на Дартмурском кладбище, и навряд ли – тем, кто присвоил себе его кличку и приписывал эти деяния себе.

note 3

Китченер Гораций Герберт (1850-1916) - фельдмаршал, военный министр Англии (1914-1916). Во время Англо-бурской войны 1899-1902 годов был начальником штаба, а затем главнокомандующим английскими войсками в Южной Африке. Ярый империалист-колонизатор.

note 4

Крюгер Пауль (1825-1904) - бурский государственный деятель, с 1881 года четырежды избиравшийся президентом Республики Трансвааль.

– Этот человек заставлял других злодеев уступать ему славу совершенных ими преступлений с жестокостью, коварством и непреклонностью, которые те вряд ли проявляли в отношении собственных жертв. В этом смысле он лиши немногим уступал университетским профессорам, ставящий свое имя под работами ассистентов.

Убийства эти, вероятно, были продиктованы просто-напросто голодом, ибо стояла необычайно суровая зима, и безработица была очень велика. Но у человека, воспользовавшегося славою Ножа для организации своей банды, была еще одна страсть, которая роднила его с людьми, принадлежащими к более близким нам, покупателям книг, сферам: как и большинство наших наиболее удачливых магнатов промышленности, писателей, ученых, политиков и т. п., человек этот любил читать газетные рассуждения о том, будто он в своей деятельности руководствуется, в сущности, не столько материальными соображениями, сколько своего рода спортивным интересом либо жаждой творчества, а может быть, даже и какой-то необъяснимой демонической страстью.

В бульварной прессе постоянно появлялись статьи, подчеркивавшие спортивный момент в преступлениях, совершаемых Ножом.

Весьма вероятно, однако, что этот демон, подобно всем прочим нашим знаменитым друзьям, перелистывал, кроме газет, также и свою чековую книжку. Во всяком случае, он своевременно понял, что лучшим объектом ограбления в конечном счете являются собственные сотрудники, а это – единственная истина, действительно обеспечивающая человеку карьеру.

Сначала банда была немногочисленна, и круг ее деятельности – ограничен. Это были уличные ограбления, лишь изредка перемежавшиеся грубыми и жестокими налетами. Гораздо большей оригинальностью отличались методы сбыта награбленной добычи. Один из них облетел мировую прессу.

Два энергичных на вид субъекта входили в шикарный ресторан, скажем в Хемпстеде, на мгновение останавливались, как бы ища кого-то, потом решительным шагом подходили к изящно одетому господину, сидевшему за одним из столиков.

– Вот он! – восклицал один из них. – Он сидит и проедает мои деньги! Меня зовут Купер, а его зовут Хок. Вот вам долговая расписка, господин судебный исполнитель! Приговор подлежит немедленному исполнению. Перстень на среднем пальце этого франта стоит не меньше двухсот фунтов, а у подъезда стоит его коляска. Она тоже не из картона сделана, и ее отлично можно продать с аукциона.

Обычно официантам приходилось удерживать обедающего, который готов был вцепиться в глотку своему бестактному кредитору. Он заявлял, что он вовсе и не отрицает своего долга, но категорически протестует против подобных способов взыскания.

Дело кончалось тем, что оба господина в сопровождении еще нескольких посетителей ресторана выходили на улицу и подвергали коляску осмотру. Вслед за этим в одной из близлежащих харчевен производился аукцион.

Должник и оба субъекта исчезали; прибыль же от продажи угнанной коляски и похищенного перстня значительно превышала сумму, которую уплатил бы за них скупщик краденого.

Это, несомненно, были новые методы. Скупщик был злокачественной опухолью воровского дела. Трудности, сопутствующие реализации добычи, были наиболее уязвимым местом этой профессии. Все попытки вывести банду на широкую дорогу разбивались об это препятствие.

К концу 1896 года Нож почти бесследно исчез из поля зрения лондонских низов, а в Сохо всплыл уравновешенный человек по имени Джимми Бекет, торговавший булыжником, а заодно и дровами. Когда сносились дома, он скупал старый булыжник и весьма точно вел свои книги.