Трехликая сторона
Шрифт:
Выдуманная королем история обернулась официальным заявлением для ассасинов, при котором мы не присутствовали. После него я еще долго обходила стороной всех из их числа, опасаясь оказаться подвергнутой уточняющим вопросам, мол, «как вы сбежали?» или «где вас держали?», или «а что же такое, наконец, Москва?». К счастью, страхи терзали меня понапрасну. Лекаря, в чьей компании я проводила значительную часть времени, абсолютно не интересовало прошлое странной ученицы – гораздо больше его волновала моя память, в которую он безжалостно запихивал растения и их сочетания для вывода целебных отваров. Лись благополучно позабыл и про Москву, и про Россию, а о нашем заточении не справлялся из вежливости, полагая, что нам тяжело даже вспоминать о нем. Антей редко заговаривал со мной, чему я способствовала самостоятельно, избегая прямых столкновений с ним, и тем не менее он всегда
Так прошел месяц.
Проснувшись очередным утром, я обнаружила полное отсутствие какого-либо беспокойства. Страх обнаружить свою инородность исчез, ведь я стояла, утопая ногами в настоящей звериной шкуре и держась за могучие рога кованых перил, смотрела в узкое витражное окно и абсолютно не считала все это странным. Утверждение короля, что человек в силах приспособиться ко всему, определенно не было лишено доказательств. Шествуя на завтрак, я первая улыбнулась Антею, а за длинным столом с багровой скатертью устроилась рядом с Лисем и даже позволила себе подшутить над его сонным видом. Света в тот знаменательный день посмотрела на меня странно, с легкой отрешенностью во взгляде – она тоже заметила, как просто мне стало даваться то, что прежде по-настоящему пугало. Ее Варго определил работать на кухню, услыхав от меня про слабость подруги к кулинарии. Он велел ей не перетруждаться и больше руководить обитающими там поварами, но отчего-то при всякой нашей встрече она казалась чрезвычайно опустошенной и печальной. Я решила, что ей просто требуется чуть больше времени, как и мне потребовалось гораздо больше времени, чем Егору.
Егор изменился. За двумя простыми словами скрывалась настоящая трансформация аристократичного мальчика с вечными учебниками подмышкой в рассудительного, уверенного мужчину. Егор был вдохновлен пройденным Варго нелегким путем и им самим – отважным королем; вдохновлен феноменальной ловкостью ассасинов, вдохновлен таинственным Трехлистным миром. Он долго и упрямо просил разрешения получить синюю мантию, чтобы начать обучение, и благодаря объяснимым симпатиям Варго, ему это удалось.
Я не верила в него. Слишком хорошо знала его замкнутость, болезненность и некую нерасторопность, которую он демонстрировал из года в год в университете, а потому посмеивалась втихаря, скрывая перед ним свою скептичность, и лишь иногда интересовалась, не выбрать ли ему лучше науку, на которую он ставил все четыре года в университете. Света вообще демонстрировала отвращение к его занятиям, хотя и приходила на них вместе со мной. Только король поддерживал Егора, заверяя его во время обидных неудач, что ассасинам важна не прямая сила, а определенное русло мышления и полный контроль над телом. И вот он начал преображаться. Сперва физически: он поплотнел, плечи его словно раздвинулись, на жилистых руках проступили первые бугорки мышц, и заметно окрепли ноги. Длинная прямая челка, мешающая следить за тренировочными выпадами Варго, отправилась на помойку. Затем что-то поменялось и в его поведении. Я готова была поклясться: родная мать сейчас не признала бы Егора в этом короткостриженом, подтянутом и решительном молодом человеке.
Добившись от подопечного необходимых кондиций для начала настоящего обучения, король объявил его наставника. Теперь Егору предстояло продолжить занятия с сильнейшим представителем своего клана – принцем Антеем. Больше я в нем не сомневалась.
– А чего ж ты раньше-то?..
– Чего?
– Ну, не… – я запнулась, подбирая правильное слово. – Не старался… не хотел… стать таким.
– Каким? – уточнил Егор, вновь приводя меня в замешательство.
– Сильным, – разумеется, дело было отнюдь не в силе, но ничего умнее придумать не удалось.
Он понял меня правильно.
– А зачем? Разве там это
Там. Теперь мы называли университет, дом, Москву одним словом – там.
Успехи Егора, приумножающиеся с каждым днем, вызывали у меня искреннее, светлое чувство гордости. Я присутствовала на многих его тренировках и каждый раз с энтузиазмом выкрикивала его имя, если у него получалось выбить оружие у оппонента. Варго наблюдал за ним реже, но тоже всегда энергично поддерживал, повторяя:
– У него есть оно. Нужное мышление.
Лишь иногда на тренировочных площадках меня одолевало беспокойство, навязчивое ощущение, что как бы легко ни смотрелись учения, крохотная ошибка в подлинном бою может стоить моему набравшемуся самоуверенности другу жизни.
Глава 4
Стоял приятный безоблачный день. Пообещав Юну вернуться с охапкой полезных трав и традиционно отложив его поручения на потом, я побрела во внутренний дворик замка, предполагая застать там Егора и Свету. Здесь было мало света, солнечные лучи обрезались острыми вершинами замковых башен, однако именно здесь проходили тренировки ассасинов. Светы не оказалось на привычном для нее пункте наблюдения в отдалении от площадки, зато Егор был на месте и чему-то очень радовался. Приблизившись, я догадалась, что торжество его вызвано победой над Диникой. Ученик Лися считался старшим из синих плащей и уже давно рассчитывал на повышение, а это значило, что Егор практически одолел ассасина. Радоваться точно было чему. Тщательно скрывая свое разочарование, Диника поднял с земли отобранный в честном бою клинок. Они посмотрели на меня одновременно: Егор с триумфом во взгляде, а Диника удрученно, точно задаваясь вопросом, сколько еще человек придет сюда сегодня поглазеть на его постыдный проигрыш новичку. Я мгновенно почувствовала себя неловко, не представляя, кому выразить предпочтение: похвалить довольного по уши чемпиона или утешить проигравшего? Вряд ли Диника жаждал унизительной жалости, а вот Егор, очевидно, готовился к россыпи комплиментов. И все же внутреннее благородство не позволило мне отвернуться от моего раздосадованного юного помощника – я ободряюще подмигнула ему. Зато Лись сострадания не проявил и смерил мальчика излишне суровым взглядом.
– Похоже, рановато тебе проходить финальное испытание, змееныш.
Антею явно польстило, что его ученик всего за пару месяцев достиг столь высокого уровня и из раза в раз показывает хороший результат. Он удовлетворенно похлопал Егора по плечу – тот засиял сильнее прежнего, – затем, мягко улыбаясь, повернулся к Лисю и прогудел:
– Ты слишком строг. Не забывай, Диника гораздо младше Егора.
Они следили за тренировочным боем из особенно темного угла площадки, в котором я не сразу рассмотрела еще одну черную мантию.
– Возраст – не оправдание.
Нодред редко наблюдал за обучением подрастающих ассасинов, однако сегодня он был здесь. Обычно, издалека завидев его или Коина во внутреннем дворе замка, я спешно прощалась с планами посмотреть на Егора и удалялась прочь. Желание удрать возникло и теперь, но я удержалась, потому что рядом находились те из обитателей Танатра, которым я всецело доверяла и при которых, я знала наверняка, со мной ничего не могло случиться.
– Для тебя – нет, – Антей уважительно кивнул Нодреду. – Но не каждому суждено родиться гением своего дела. Егор имел перед Диникой ряд преимуществ, взять хотя бы их рост.
Я машинально глянула на синие фигуры учеников, чтобы удостовериться, что ученик Лися и впрямь уступает моему сокурснику в целую голову.
– Мне не просто повезло, Антей! – Егор в гордом возмущении вскинул подбородок. Он был твердо уверен, что победил не благодаря каким-то там преимуществам. – Я готов пройти испытание!
Сердце тревожно екнуло в груди. Я заметила, как укоризненно покосился на Егора Диника, как приподнял брови Лись, и закусила изнутри губу. Лучше бы он молчал.
– Нет, – отрезал принц. – Тебе еще как минимум год учиться.
– Какой в этом смысл, если я уже способен сравниться с ассасинами?
– Егор!
Он не услышал мой предостерегающий оклик.
Выровняв тренировками здоровье, обзаведясь вполне сносной мускулатурой и личным кинжалом, откормившись на похвалах короля и наставника, Егор сделался самоуверенным. Не злым, не презирающим других, но беспрецедентно убежденным в собственном превосходстве. Я подняла подол юбки повыше, чтобы он не мешался под ногами, и ступила на тренировочное поле. Мне хотелось подбежать к другу раньше, чем черные мантии расслышат надменный вызов в его голосе.