Трени-ян (с иллюстрациями)
Шрифт:
— А вы откуда знаете? — изумляется ДуНа.
— Что — знаю? — не понимает ДонХё.
— Что он так сказал?
— Вы же говорили про конкурс?
— Но я же не говорила о Хьюго!
ДонХё секунды три, молча, смотрит на собеседницу.
— Я пошутил, — наконец говорит он, — это была шутка. Извините.
ДуНа, поняв причину недопонимания, слегка конфузится.
— Простите, сонсен-ним, — говорит она, — но, мой знакомый, он так и сказал. Я не стала этого повторять, решив, что это слишком. Но, когда вы повторили его слова, я растерялась…
Мужчина и женщина озадаченно смотрят друг на друга.
— Итак, —
— Думаю, что с этим проблем нет, — отвечает учительница литературы, — я направлю его на конкурс, как и предполагалось. Я хотела поговорить с вами о другом, сонсен-ним.
— О чём? — удивляется ДонХё.
— О ЮнМи. Вы знаете, меня самого начала насторожила выбранная ею тема. А после того, как я прочитала её рассказ, моя тревога возросла.
— Тревога?
— Да господин ДонХё. Тревога.
— Пожалуйста, объясните подробнее.
— Понимаете, сонсен-ним, рассказ ЮнМи — это повествование об одиночестве. Её главный герой — всегда одинок. Из умственно отсталого, он становиться гением, но это приводит его к ещё большему одиночеству. Вот смотрите, как она пишет…
Учительница достаёт из папочки заранее припасённый листок с текстом и читает вслух:
«… Глупость — искренна и понятна. Гениальность — сложна, недоступна, а потому страшна.
Глупость притягивает. Гениальность отталкивает.
Первое направленна на счастливое неведение любящего идиота.
Второе — в бесконечность познания в ужасе одиночества. Сделай выбор!..»
— Вы знаете, — говорит она, опуская листок и поднимая голову к ДонХё, — я специально не следила, но из моих наблюдений, по тому, как общается ЮнМи с одноклассниками, мне кажется, что это она написала о себе…
Расширив глаза, ДуНа смотрит на завуча. Тот молчит, озадаченный открывшейся истиной.
— Мне нужно прочесть этот рассказ, — помолчав, говорит он, — чтобы понять обоснованность вашей тревоги, госпожа.
— ЮнМи, вне всякого сомнения — талантлива, — говорит в ответ ему на это ДуНа, — и мне кажется, что другие дети не хотят с ней из-за этого общаться. Поэтому, в её психике возник и увеличивается конфликт! Но ЮнМи достаточно умна, чтобы понять проблему. Вполне возможно, что этот её рассказ, это просьба о помощи, направленная нам, взрослым!
ДонХё впадает в растерянность.
— Фантастический рассказ, достойный премии Хьюго — просьба о помощи? — недоумевает он, — мне кажется, вы несколько сгущаете краски, госпожа. Замечу, что в Кирин, все дети одарённые, но никто, пока, славу богу, с ума от этого ещё не сошёл. Хотя…
ДонХё задумывается.
— Что вы предлагаете? — спустя пару секунд, спрашивает он, больше не возражая.
— Нужно как-то разрушать стену между ЮнМи и её одноклассниками! — восклицает ДуНа, — Нужно начать с этого. Вы же знаете, что психика талантливых людей очень неустойчива! А на это у неё сейчас ещё накладывается подростковый возраст. Как бы это не закончилось глубоким психологическим срывом, сонсен-ним!
Сонсен-ним кивает.
— Да, — говорит он, — подростковая психика, она такая.
— Спасибо, господин ДонХё, — кланяясь, благодарит учитель литературы, — очень приятно, что я не ошиблась, рассчитывая получить у вас поддержку!
— Ну что вы, — отвечает тот, — благополучие детей, это же главное в нашей работе. Спасибо вам ещё раз!
(несколько позже. ДонХё, распрощавшись с учительницей, идёт по коридору, зажав под мышкой папку с бумагами.
— Хюго… — вслух произносит он и качает головой — Ну надо же! Что она ещё может?… Конечно, имея столько талантов, можно и с ума сойти… Аджжж!)
Время действия: три дня спустя
Место действия: школа Кирин, кабинет директора.
— Мне нужно, — набычившись, упрямо говорю я, не собираясь уступать.
— Зачем?! — уже во всю сердится директор школы, тоже упорствуя, — объясни — зачем и я попробую войти в твоё положение!
За последние минут пять разговора мы с ним уже перебрали следующие объяснимые и понятные варианты: свидание с мальчиком, похороны родственника, анонимное обследование у врача, наверное, по поводу внезапной беременности, посещение адвоката для фиксации внезапно упавшего на голову наследства и посещение распродажи. На все предположения я ответил — «нет, не угадали!»
— Очень нужно, сонсен-ним, — говорю я, не раскрывая причины.
А что я ему скажу? Что у моей мамы — день рождения? Не у этой, а той, настоящей, из моего мира? Что я, идиота кусок, просто забыл об этом, а вчера вечером меня — торкунуло?! Как я это кому тут что объясню? Последние три дня просто все как будто сказились. И к психологу, школьному, вдруг потребовали сходить, и к моему лечащему врачу, съездить. Тот обрадовался, два часа со мной говорил, у меня аж язык уставать начал. Потом нагрузили всякой общественной работой — участвовать в подготовке Новогоднего концерта, сразу в нескольких командах школьников и каждый день посещать ДжуБона. Хореография — не менее четырёх часов каждый день. Я попытался было возмутиться, заявив, что собираюсь готовиться к великому корейскому экзамену, но мне сунули под нос мои ведомости успеваемости, и сказали, что, судя по ним, я сдам экзамен по-любому, и гораздо выше среднего балла по Корее. То, что написано пером, не вырубить топором, как говориться. Пришлось «сдать назад» и попытаться пожаловаться на творящийся беспредел СанХёну, в надежде, что он малость окоротит администрацию школы в её хотелках, но и там я поддержки не нашёл. Президент, похоже, действительно был в предпраздничном «запаре», по телевизору видел рекламу, что «FAN Entertainment» готовит супер-пупер новогоднюю шоу-программу с сюрпризами, короче, он мне посоветовал по-корейски — «не лениться, трудиться и быть благодарной. И не приставать ко взрослым с пустяками». После такого кидалова от шефа, ничего не оставалось пойти на сотрудничество с администрацией и пообещать ей, что я буду вместе со всеми делать что-то праздничное в школе.