Трепанация
Шрифт:
– Значит, обман для вас грех.
– Да.
– Тогда скажите честно, как вы сюда попали и кто вас навел.
Священник сел на край кресла, вздохнул и, задумавшись, смотрел в пол. Затем поднял голову и посмотрел в глаза Александру.
– Я сказал вам правду, – спокойно произнес он.
– Ну хорошо, поверю вам.
Тут зашла Лена, подошла к Саше, наклонилась к его уху и что-то сказала.
– Ну хорошо, хорошо.
Она улыбнулась, погладила его по голове и вышла.
– Поймите, отец, здесь собрались люди, которых ваша любовь сильно опалила. Обожгла. Разрушила жизнь. И мы решили, что это зло мы никогда больше не пустим в свою жизнь. И детей убережем от этой болезни.
– Я что-то такое понял, кажется. А почему Аник? – спросил священник.
– Аники – это анахроники, то есть те, кто признает
– Но почему? Что же плохого в любви? И как это можно – жить без любви?
Александр Александрович закурил сигарету и задумался, глядя куда-то мимо священника.
А потом начал рассказывать.
– В детстве, в подростковом возрасте я переживал периоды, видимо, увлеченности. И тогда мне бы надо было задуматься над этим. Но некому было подсказать, научить, как я могу это сейчас делать для других. В общем, поддался я своей слабости и влюбился где-то в шестнадцать-семнадцать лет. Вначале было всё, как у всех. Радость, счастье, как мне тогда казалось. Долгая дорога к поцелую. Покороче – к постели. Она была самая красивая, самая лучшая, самая совершенная. Когда я занимался онанизмом, в моей голове были фантазии только о ней. Я готов был отказаться от семьи, только бы быть с ней. Она тоже была влюблена в меня. Проходило время, острота переживаний отступала, но любовь оставалась. Она была уже естественной средой моей жизни. Она была частью меня. Возникали ситуации недоверия, обиды, ревности. Но мы это как-то переживали. В какой-то момент я стал задавать себе вопрос: а является ли это моей жизнью, и как долго это будет продолжаться? Ведь я уже не представлял себя без нее. И что произойдет со мной, если ее не станет в моей жизни? Понимаете? Это уже был инстинкт самосохранения. Я начал пренебрежительно к ней относиться. Ну, делал вид. Пытался в действительности вести себя так, будто мне она безразлична. Пару раз даже сближался с другими женщинами. Но она оставалась во мне. И вот однажды, когда мы выясняли отношения из-за какой-то ерунды, я сказал ей, что не люблю ее, и все. Мы расстаемся. Она сначала тихо начала плакать, а потом разрыдалась, началась истерика. Она упала на землю. Кричала, чтоб я ее оставил, и все такое. Чуть ли не теряла сознание. Из жалости я проводил ее домой, и мы расстались. Однако уже вечером она позвонила мне и молчала в трубку. А позже позвонила и попросила о встрече. Я пришел. Она стала говорить, что не может без меня жить и готова умереть, если мы расстанемся. В общем, сдался я. Обнял ее, поцеловал, и мы провели с ней ночь. Таким образом, отношения продолжились. Но мне стало легче. Я как будто уже не был ей ничем обязан. И ее любовь стала ее личным делом, не касавшимся меня. Мы продолжали встречаться, но уже тогда, когда мне было удобно и я этого хотел. В душе я понимал, что по-прежнему люблю ее, но унижения и оскорбления облегчали мою жизнь.
Случилось так, что я уехал на неделю по каким-то делам. Вернувшись, позвонил ей, но она сказала, что занята и не может встретиться. Когда я начал настаивать, она вдруг сказала, что выходит замуж. Это был шок. Я побежал к ее дому. Она жила на первом этаже, я хотел постучать в окно ее комнаты – и тут увидел. Она сидела на коленях мужчины и целовалась с ним. От ужаса меня вырвало. Я очутился в аду, но трагедия заключалась в том, что ад был внутри меня, и я не мог от него избавиться. Понимаете, я предчувствовал, что так произойдет.
Он откинулся в кресле и закурил.
– Тот ужас, что я пережил, научил меня многому. Я начал прозревать и выздоравливать. На это ушло много времени. Но я понял, что это болезнь и надо остерегаться ее. Я выжил. А многих, слышите вы, многих раздавило, и они доживают свою жизнь калеками.
– А что стало с той девушкой?
– Это неважно. Хотя… Я встретил ее как-то, уже выздоровев. Обычная женщина. Ничего выдающегося. Милая по-своему. Сказала, что я был ее единственной любовью. Я рад, что вылечился и понял суть болезни.
А Лена? Умница, вышла замуж по большой любви за порядочного человека. Такого порядочного, что, полюбив другую женщину, бросил Лену. Так, говорят, он и живет, по любви. От одной любви к другой. А? По-вашему, это правильно?
– Что же вы такое говорите, Александр? Какая ненависть?
– Если бы не появилась любовь, не появилась бы и ненависть. Это же два полюса, два антипода. Человечество могло избежать этой беды. Любовь появилась не так давно. И, может быть, для детства человечества она была и нужна. Это уже ученым надо подумать. Но, повзрослев, человечество должно было избавиться от этого. Переболеть, как корью, краснухой или ветрянкой. Так именно благодаря таким, как вы, эта болезнь приняла хроническую форму и никак не умрет. Хотя и отмирает. Вы – я имею в виду церковь, – потерпев поражение в борьбе за власть, поменяли форму порабощения людей и перешли на психологическую обработку умов, инфицируя всех любовью. Вы, выдавливая жалость, готовите почву для слабости, а на нее насаждаете любовь. А что такое любовь, если не порабощение одним человеком другого? Скажите мне? Разве не попадает человек в зависимость от своих чувств, в зависимость от другого человека? А разве вам не этого надо? Ведь вы посредничаете в любви между Богом и человеком. Вы же и несете «божественное» людям. Обрекая их на муки, разочарования и, в конце концов, толкая на войны и истребление. И заметьте, везде явно или в тени присутствует любовь. Просто где-то вы называете это патриотизмом, то есть любовью к Родине, а где-то любовью к людям. Именно вы толкаете людей на иррациональный путь. Ведь любовь поражает волю и сознание. Логику и мышление. Это еще Толстой заметил. Помните «Анну Каренину»? Ах, да вы и там все извратили. Но все равно, человек становится животным. Вы заинтересованы в том, чтобы доминировала чувственная сфера, лишающая человека рассудка, потому что такой он лучше управляется вами. Более послушен. Что скажете, отец? Неприятно слышать трезвую правду?
– Мне жаль, что вам и вашим братьям, извините, тем, с кем вы тут живете, пришлось страдать. Но это отрицательный опыт столкновения с действительностью. Существует ведь и другой опыт. Ведь в других случаях вы бывали счастливы и производите впечатление человека счастливого. Я не знаю, почему вы так ополчились на нас, на людей?
– Вот-вот, «на нас, на людей». Что вы объединяете? Люди это люди, а вы это вы. Человек рождается чистым, а вот вы его программируете своей гадостью. Но человечество инстинктивно идет по правильному пути. По нашему пути, а не по вашему. Сколько людей вступает в брак сейчас по любви?
– Наверное, большинство.
– А вот и ошибаетесь. Все меньше и меньше. Нормой стало желание молодежи избавиться от любви.
– О чем вы говорите? – удивился священник.
– Да, именно так. Ведь если раньше любовь была главным, а иногда достаточным основанием для брака, то сейчас норма – желание людей просто вместе пожить, то есть подождать, когда любовь пройдет и мышление сможет нормально оценить перспективы жизни вдвоем.
– А разве это не желание проверить истинность чувств? Убедиться, что это любовь, а не простое плотское влечение?
– Это вы так думаете. А на самом деле люди интуитивно защищают себя от принятия неправильного решения. Хорошо, что ваша церковь терпит поражение за поражением и утрачивает влияние. Сама религия остается уже скорее как традиция, но не как религиозное мировоззрение, а то бы человечество давно погибло от любви к ближнему своему и желания сделать любимый мир еще лучше. Вдумайтесь в мои слова. Человечество живо, потому что живо рациональное мышление, а не те чувства, к которым вы его подталкиваете все время. Поймите, я не противник религии, что случилось, то случилось. Религия принесла в свое время прогрессивную мораль и этику, но осталась с ними навсегда, тогда как человечество ушло дальше в своем развитии. Ну а вы остались у разбитого корыта, понимаете? Человечество выросло из религии, как из одежды. Она слишком мала, чтобы удовлетворить нормального, а не плененного вами человека. Правда, у вас еще есть союзники, провозглашающие общегуманитарные ценности и пропагандирующие любовь.