Третье нашествие марсиан
Шрифт:
Я позвонил Ступакову.
Узнав, что я запланировал сделать, майор искренне удивился.
– Так, Валентин Мокеевич, - сказал он, - бляха-муха, я же с ним уже беседовал!
– Беседовал, - согласился я.
– А теперь совершенно новые обстоятельства открылись. Надо с ним еще раз поговорить. А заодно и с Лошаковым, который баней заведовал.
– Я же сегодня в Деминку уехать должен, - заныл Иван Ступаков.
– Там трактористы в лесопосадке труп прикопанный нашли. На самоубийство не похоже, самоубийца сам себя в землю зарывать не станет.
–
– Так ведь время терять не хочется, - не сдавался Ступаков.
– Ясно же, пустой номер тянем!
Очень ему в неведомую мне Деминку хотелось. Может, просто сбежать хотел от непонятного дела? Подальше от неприятностей, с ним связанных, оказаться? Люди не очень любят взваливать на плечи чужие заботы. А может, все гораздо прозаичнее было - ждал кто-то майора в Деминке, с нетерпением ждал.
– Ваня, - сказал я.
– Ты понял?
– Понял, - после секундной паузы, сказал Ступаков.
– Только, Валентин Мокеевич, вам не кажется, что все это зря?
– А это мы потом решим, - злобно ухмыльнулся я в трубку.
– После разговора с ними.
Ну, не соображает ничего человек. Факты у него в руках были такие же, какими я владел, а вот не собрал он их воедино. Вот это и есть главный недостаток оперативного работника - там, где надо заняться аналитикой, он пытается соединить несовместимое, а в результате у него ничего не получается.
– Валентин, - сказала у меня из-за спины Вера Петровна.
– А вы опять в школу идете?
Делать мне там нечего было! У меня все завязки вырисовывались на завтрашний день. Я уже не сомневался, что все просчитал правильно, дело оставалось за нужным результатом. А для этого надо разговаривать с людьми. Но не зря же говорили, что "колоть" людей я умею. "Колоть" - в смысле заставлять говорить правду. Даже если этого не хочется. Разумеется, без рукоприкладства. Для того чтобы чего-нибудь добиться, у человека должны быть мозги.
– Значит, останетесь?
– обрадовалась хозяйка. Как мне показалось, искренне.
– Не останусь, - решительно сказал я.
– И тебе дома нечего сидеть. Мне говорили, окрестности у вас здесь живописные. Самое время посмотреть.
Город Сухов и в самом деле располагался в живописной местности. Вся область - зона полупустынь, сплошные степи, которые только ранней весной, пока трава не порыжела от солнца, кажутся обитаемыми. А в окрестностях города Сухова зеленели леса, которым могло позавидовать Подмосковье. И трава в этих лесах местами доходила по пояс человеку. А среди травы таились огромные пятнистые грибы-зонтики, шляпки одного такого гриба хватило бы на целую сковородку. И пауки развесили серебристую паутину среди деревьев. И не было никаких марсиан. И думать о них не хотелось.
– Красиво тут у вас, - сказал я.
– А вы оставайтесь, - улыбнулась Вера.
– Хорошая мысль. Кстати, насчет оставайтесь… А ты не хотела бы уехать?
Вера Петровна остановилась. Глаза у нее лукаво светились.
– Это предложение?
– Понимаешь… -
– Здесь, возможно, станет очень опасно, а у меня есть такая возможность…
Глаза ее потухли.
– Здесь у меня дом, работа, - изменившимся тоном сказала она.
– Все подруги у меня тоже здесь. Но в любом случае, спасибо за предложение, Валентин Мокеевич.
Поговорили! Я клял себя за косноязычие, но что-то удерживало меня от того, чтобы сказать: "Верочка! Вы мне очень нравитесь. Поехали со мной? Рая в шалаше не обещаю, но трехкомнатная квартира во Лбове нуждается в хозяйке, и я думаю, что с этой ролью вы бы превосходно справились. Я не мальчик - говорить слова любви, разве вы не видите всего сами, разве надо что-то говорить?"
В молчании мы дошли до речки Волчанки. Берег круто сбегал к повороту речки, заводь была покрыта крупными белыми лилиями. Было тихо, только в кустах попискивала синичка, да где-то далеко, по ту сторону реки, куковала кукушка, отмеряя кому-то остаток жизни. Похоже, кукушка росла нерадивой, она то и дело сбивалась, озадаченно замолкала и начинала счет заново.
– Лилии хочешь?
– спросил я.
– Хочу, - серьезно отозвалась она.
И мне пришлось лезть в воду за лилиями. Из воды я вылез облепленный водорослями и, подозреваю, в таком виде напоминал водяного. Иначе с чего бы Вере так хохотать, словно я клоун из труппы Артура Гаспаряна?
Мы вернулись домой. Я шел обратно, держа одежду в руках. Не надевать же ее на грязное тело!
Во дворе я долго умывался под краном. Вера Петровна вышла из дома с полотенцем.
Надев рубашку, я почувствовал себя человеком.
– И все-таки, - стараясь не смотреть в сторону хозяйки, еще раз спросил я.
– Не люблю жалости, - сказала Вера.
– Какая там жалость!
– я взмахнул рукой.
– Надоело быть одному.
– Так ты… - сказала Вера и осеклась.
Знал, что она умеет целоваться, но такими жаркими поцелуями меня награждали впервые в жизни.
Глава двенадцатая
С утра весь город оказался свидетелем странного и захватывающего зрелища.
В голубых небесах носились два марсианских дисколета, осыпая друг друга лучевыми ударами. Вскоре все небо было исполосовано инверсионными следами, отчего оно стало казаться многократно заштопанным и залатанным. Дисколеты еще немного повоевали без видимого успеха, потом, свистя антигравитационными установками на предельных оборотах, ушли в западном направлении. По городу сразу поползли слухи, что группа патриотов захватила марсианский дисколет и теперь использует его для нападения на треножники. Высказывались предположения, что исчезновение суховского гарнизона марсиан явилось делом рук этих неведомых патриотов. Некоторые говорили об этих патриотах с видимым осуждением, иные с полным безразличием и только редкие жители говорили об этом с надеждой на скорое освобождение от инопланетного гнета. Я точно знал, что они все ерунду говорят. Но что-то в мире действительно происходило. Может, марсиане между собой цапаться начали?