Третье рождение Феникса
Шрифт:
– Почти нет, - призналась она.
– Автор указывает, что опирается на данные семейных архивов, находящихся за рубежом. И уточняет: сам, дескать, их не изучал, а пользуется устными свидетельствами.
– Чьими?
– Тут не сказано.
– А где эти архивы? Тоже не сказано?
– Нет, - вздохнула Ева.
– Упоминается только один архив семьи каких-то Лонгиновых. Часть его находится в Москве… а другая часть считается утерянной.
– Что же мне, сделаться теперь книжным червем?
– неожиданно разозлился Всеслав.
– Зарыться в архивы? Искать то, не
– А почему ты так сердишься? Не имеет, так не имеет.
Смирнов покраснел, положил на хлеб кусок селедки и начал жевать.
– Потому что больше зацепок нет! Никаких. Статья была последней ниточкой, которая тоже оборвалась. Не представляю, какие еще шаги я могу предпринять!
– Ты ведь любишь запутанные дела, - улыбнулась Ева.
– Вот и применяй свой знаменитый интеллект.
– Это слишком запутанная история. У меня просто руки опускаются. Или она настолько проста, что в поисках сложности мой ум натыкается на созданные им самим препятствия.
– Сходи все же к эксперту, поговори, - посоветовала Ева.
– Найти что-то в архивах трудно, тем более когда не знаешь толком, какую цель ты преследуешь. Да и рыться сутками в бумагах тебе не по душе. Эксперт может подсказать направление, навести тебя на какую-нибудь догадку.
– Один меня уже навел!
– наливая себе немного водки, усмехнулся сыщик.
– Я отдавал на экспертизу ворс с ковра твоих протеже. Заплатил за качество и за срочность. Хочешь знать результат? Кровь на ковре в Братееве принадлежит корове! Говяжья кровь. Весьма романтично, ты не находишь?
Ева застыла, не успев сделать себе бутерброд с селедкой, так аппетитно окруженной луком и политой подсолнечным маслом.
– Как… говяжья?
– пробормотала она.
– А вот так! Может, подружки мясца купили, собирались шашлычок зажарить, да и пролили ненароком на коврик свежей коровьей кровушки? Тебя, простодушную, доверчивую москвичку просто разыграли! Как нынче выражаются, развели. Не смешно ли? Ты приманку скушала и крючочек заглотнула, привела частного сыщика… и тот тоже оказался доверчивым и наивным. Начал искать гастролирующего в столице провинциального маньяка. Ой, умора!
– Смирнов захохотал, в то время как глаза его метали молнии.
– Ну, это вы не на того напали, дамы!
– Да погоди ты!
– вспыхнула Ева.
– Зачем им нас разыгрывать?
– Скучно. Ай, как ску-у-учно! Из дома на работу, с работы - домой. А жизнь должна быть захватывающей, как приключенческий фильм. Скука, дорогая Ева, на многие «подвиги» людей вдохновляет.
– Не может быть! Они были очень напуганы… особенно Людмила. Она, наверное, даже заболела из-за этого! Может, кровь и говяжья… В таком случае кто-то хотел их напугать. Или случайность. Но не розыгрыш! Нет. Я бы почувствовала.
– Ты говоришь о случайности?
– Брови Всеслава поползли вверх.
– Не ты ли пыталась убедить меня, что случайностей не бывает? И что все происходящее - следствие неких таинственных невидимых процессов?!
Ева обхватила руками голову.
– Конечно. Ты прав. Но что это за процессы?
– Одна из подруг дурачит другую!
– перебил ее Смирнов.
– Или они обе дурачат нас с тобой. Ты уверена, что Римма - это Римма, а Людмила - Людмила? Думаешь, почему я задержался? Я сегодня ездил на оптовый рынок, где они работают. Оказывается, Людмила Дронова уволилась и уехала в Испанию. И твоя Римма Лудкина собирается туда же!
– Ну да! Я тебе говорила… - До Евы не сразу дошел смысл сказанного.
– Постой, как это… Людмила уехала? А кто же…
– Вот именно! «Кто же»? И зачем? Темнят дамы. Но со мной этот номер не пройдет!
Ева ошарашенно уставилась на Смирнова.
– Выходит, Людмила делает вид, что уехала, а сама… скрывается у себя в квартире? От кого?
– Не знаю. Вас, женщин, не поймешь, - сказал сыщик.
– Может, натворила что-нибудь. Кстати, хорошая мысль - завтра прокачаю по милицейским каналам, не находится ли наша подруга из Братеева в розыске.
– Придумай еще, будто бы она террористка! А мы с Риммой - ее сообщники!
– Не исключено, - засмеялся Всеслав.
– Есть еще варианты: прячется от мужа или от любовника. Или от обоих! Могу предложить о-очень страшную версию: Римма убила Людмилу, похитила деньги, которые та копила на дорогу в Испанию, и теперь дурака валяет, прикидывается этакой насмерть перепуганной курочкой.
– Ты же сам сказал, что кровь - говяжья! И кто тогда живет с Риммой в квартире? Призрак покойной?
– Прости… увлекся, переиграл, - дурашливо приложил руку к груди Смирнов.
– С кровью я подкачал! Не надо было сразу объявлять тебе результат экспертизы. А проживать может кто угодно. Не пропадать же квадратным метрам? И платить Римме невыгодно за двоих. Вот она и пустила жиличку. Та по договоренности прикидывается Людмилой, чтобы не вызвать лишних подозрений.
– Каких подозрений? У кого?
– рассердилась Ева.
– Никто ими не интересовался. Если бы не ты…
– А кто в квартиру залез, все перевернул вверх дном? Значит, представляют интерес твои протеже. Только для кого?
Ева окончательно запуталась. В голове у нее начался звон. Она от растерянности забыла сделать Славке замечание, что он ее перебил. После продолжительного молчания, во время которого он, саркастически улыбаясь, жевал селедку с хлебом, Ева привела последний, решающий аргумент.
– Будучи замешанными в преступлении, они бы не стали просить помощи у частного детектива!
– выпалила она.
– Это же глупо!
– Дамы не предполагали слежки за ними самими, - возразил Смирнов.
– Они надеялись отправить меня по следу мифического маньяка Лудкина. Хотя… должен признаться, не вижу в этом их поступке смысла. Это и сбивает меня с толку.
– Зачем им отправлять тебя по ложным следам? Не проще было бы просто сидеть тихо и не высовываться?
– Что-то их сильно напугало, - признал сыщик.
– Шутки шутками, а история сия мне не нравится. Чует мое сердце, там нечисто. Атмосфера в квартире… гнетущая, странная. Ты можешь прекратить занятия с Риммой?