Третье рождение Феникса
Шрифт:
Ева едва не прослезилась. Она жалела Римму Лудкину, и этим объяснялось ее горячее желание помочь ей.
– Но зачем вашей подруге выдавать себя за Людмилу Дронову?
– спросил Всеслав.
– Она не очень-то умело притворяется. В чем смысл этого маскарада?
– Длинная история, - вздохнула Римма.
– Ничего, мы послушаем.
– Хорошо… раз так надо, я расскажу. Я уехала из Кострова три года назад, а Маша осталась. У нее не появлялось жгучего желания перебраться в другой город, побольше, с заманчивыми перспективами. Она словно чего-то ждала. Со стороны казалось, что ее все устраивает. Мы изредка переписывались, встречались - в Кострове, во время моих приездов. Сколько я Машу ни приглашала погостить, она отказывалась. Москва ее не привлекала.
– Римма закрыла глаза, потерла лоб.
– Голова раскалывается! Ночь бессонная… нервотрепка… Так о чем я говорила?
– О странной истории в Кострове, - напомнила Ева.
– А, да! Бывший жених Маши, с которым она встречалась еще в юности, когда он был курсантом летного училища - Андрей Чернышев, - подрался с другим офицером, Сергеем Вершининым. Вышел громкий, безобразный скандал, обрастающий сплетнями, как снежный ком. Пошли слухи, что один из них чуть ли не вызвал другого на дуэль… Глупо, смешно! А закончилось все ужасно.
Римма глубоко вздохнула и прислушалась. Из комнаты, где лежала больная, раздался надрывный кашель.
– Ой! Погодите минуточку!
– всплеснула Римма руками.
– Сбегаю, гляну, как там Маша.
Когда Лудкина выбежала из кухни, Ева спросила:
– Ты ведь сразу понял, что Людмила не та, за кого себя выдает. Как ты догадался?
– Она будто бы ни разу не видела бывшего мужа Риммы, но говорила о нем слишком уверенно, - ответил Смирнов.
– Дескать, будь вторжение в квартиру делом его рук, оно выглядело бы иначе. Откуда Людмила из-под Самары могла знать, какое поведение характерно для Валерия Лудкина из Кострова? А вот Маша имела представление о нем. Так что, полагаю, на этот раз Римма говорит правду.
– Этой женщине очень плохо, - отчего-то перешла на шепот Ева.
– Сильный жар, бред, кашель. Похоже на воспаление легких. У тебя есть знакомый врач?
– Только патологоанатом.
– Пфф-ф! Ну и шуточки!
– возмутилась она.
– Я не шучу.
– Ладно, какая разница? Зови патологоанатома, его же всему учили. С воспалением легких он как-нибудь справится.
Всеслав покачал головой:
– Почему нельзя вызвать «Скорую»?
– Значит, нельзя! Маша скрывается не просто так. Причина, по которой она выдает себя за Дронову, нам неизвестна. Может быть, ей угрожает опасность, а врачи приедут, начнут спрашивать фамилию, документы, страховку… кто да что… в общем, по-моему, стоит пока обратиться к твоему знакомому, а там видно будет. Не умирать же человеку?
Смирнов согласился, послушно набрал номер врача. Тот обещал приехать, осмотреть больную, назначить лечение и не задавать никаких вопросов, если ему заплатят.
– Разумеется, заплатим, - кивнула Ева.
– Беспокоить доктора в выходной день, да еще заставлять его ехать через пол-Москвы - не по-божески. Услуга должна быть достойно вознаграждена.
В кухню вернулась Римма, бледная и расстроенная.
– Температура не падает, - сказала она.
– Я боюсь.
– Через час приедет врач, - успокоила ее Ева.
– Он ни о чем не будет спрашивать, просто окажет помощь.
– Маша не хотела, но я понимаю, что ей нужно колоть антибиотики. Уколы я делать умею, только не знаю, какие и сколько.
Римма села, положила руки на колени и горестно задумалась.
– Чем закончилась костровская история?
– спросил сыщик.
– А, я же не дорассказала… Ничем хорошим, - усмехнулась она.
– Мы с Машей почти ровесницы, но обе не замужем. Я успела развестись, а она еще не выходила. Все выбирала, о принце грезила. Появился у нее жених из Питера, Руслан… но после той истории с дракой он уехал - и поминай как звали. Маша говорит, он обещал вернуться. Она его ждала… и тут новая беда грянула. Как все получилось, подробностей
– Что случилось-то?
– Сергея Вершинина нашли мертвым… убитым. Подозрения упали на Чернышева - из-за той их драки. Но серьезных доказательств не оказалось, и Андрея отпустили. Весь грех лег на Машу - якобы они оба были влюблены в нее, соперничали, вот и дошло дело до смертоубийства. Родители Вершинина обезумели от горя, побили Симанским окна в доме, крик устроили на всю улицу, проклинали их на все лады… - Лудкина закатила глаза.
– Представляю себе этот кошмар! Каково Маше было? Ужас! Ее в Кострове все знали, все о ней судачили, осуждали. Руслан не вернулся, и люди говорили, что это Машу бог наказал и что вековать ей теперь одной до смерти. Она терпела, сколько могла… надеялась, что все уляжется, забудется. Убийцу так и не нашли. Потом позвонил Руслан, объяснился. Оказывается, он попал в больницу с каким-то сложным диагнозом… но уже выздоравливает и скоро приедет в Костров. Тут у Маши нервы сдали… Не хотелось ей, чтобы Руслан слышал грязные сплетни, считал ее виновной в гибели Вершинина. Она никому ничего не сказала и уехала, в чем была. Уже из Москвы позвонила матери, успокоила ее, сказала, что жива и что не хочет свое счастье строить на чужой крови. Пусть, мол, Татьяна Савельевна поговорит с Русланом, он поймет. А чтобы он не вздумал ее искать, она пока ничего никому сообщать о себе не будет.
– Получается, Мария Симанская из Кострова приехала прямо к вам?
– Она так говорит, - кинула Римма.
– Хотя… я звонила родителям, поздравляла их с Новым годом. Отец сказал, что Машу с весны никто в Кострове не видел. А у меня она появилась уже после Рождества. Пришла сама не своя, как в нервной горячке, попросилась остаться. Я говорю: «Ладно, Люська в Испанию умотала, мне одной скучно… живи, сколько надо». Она как про Люську услышала, обрадовалась - уговорила меня сделать вид, будто она и есть Людмила Дронова.
– Зачем такая конспирация?
Лудкина пожала плечами.
– Маша сказала - чтобы Руслан ее не нашел. Будто бы он ее сильно любит и так просто не отступится, будет разыскивать. А еще она боялась, что Чернышев тоже может ее искать. Я поверила. Если один мужчина из-за нее убил другого, он уже ни перед чем не остановится.
– Вы считаете, что Вершинина убили из-за Маши?
Римма вся поникла, едва заметно кивнула.
– А почему же еще? Ревность до добра не доводит. Вот я Машу и спрятала… Никто нами особо не интересовался. Вещей у нее с собой не было, и она дала мне денег, велела купить ей белье и кое-что из одежды. Видимо, у Маши были накопления: работать она пока не собиралась, даже из квартиры старалась не выходить. Разок мы только ходили в платную поликлинику: у Маши зуб разболелся. А домой пришли - и тут, как нарочно, полный разгром, все вверх дном перевернуто, посреди ковра - кровяное пятно. Я испугалась, а Маша вообще едва чувств не лишилась, так это на нее подействовало. Она ни есть, ни пить не могла и все бормотала про смерть… что, мол, это ей знак… Ой!
– вскрикнула Лудкина и зажала себе рот ладонью.
– Она же почти сразу заболела! Не дай боже, помрет! Как я, дура, не подумала!
Подбородок у нее задрожал, и Ева вскочила - налить воды в стакан.
– Успокойтесь, выпейте… Сейчас придет врач, вылечим вашу подругу.
Смирнов напряженно размышлял. В его уме складывались и рассыпались версия за версией.
Глава 19
В кабинете женщины-эксперта стен не было видно, их заменяли ящики каталогов и книжные полки, которые поднимались до самого потолка. Здание архива нуждалось в ремонте - высоченные потолки пожелтели и потрескались, пахло сыростью. В углу притулилась специальная лестница: без нее достать нужные книги или папки с верхних полок не представлялось возможным. На столе стояли два компьютера.