Третий источник

Кравцов Дмитрий

– А почему ты не воспользуешься ими сам?
– Задала она вопрос, поставив Толяныча в затруднительное положение. Она что, все же считает его более продвинутым, чем есть на самом деле? Так-так-так... Надо изворачиваться.

– Я слишком истощен. Я устал, я буквально выпит до дна.

– Хорошо. В таком случае нам придется сделать кое-что. Но, Фант, без шлема все равно не обойтись. Мне нужно определить степень поражения, провести диагностику, просмотреть запирающие блоки. Ты как, сможешь прямо сейчас?

– Хм, вряд ли,

но... Это так необходимо?

– Конечно. Пси-коррекция - вещь сугубо индивидуальная, а твоя к тому же изначально сбоила. Я же должна просмотреть структуру корректирующих массивов, чтобы выработать методику. Не волнуйся, обойдемся без Сети - у меня есть отличный бук в машине, и все необходимые софты при себе. Ну что, согласен?

Толяныч подумал, было, что давать ей доступ к коррекции - это похлеще, чем сдавать генный материал в жадное лоно уездной герцогини. Там хоть удовольствие получаешь, а здесь что? Но деваться все одно некуда.

Она пошла в прихожую к своей сумке, и Толяныч пронаблюдал ее походку хороша!
– если б не все эти гнилые расклады, гормоны бы уже зашкалили. Впрочем они нет-нет да и напомнят о себе, мерзавцы. Он дал себе слово по любому раскрутить эту рыжую воображалу на потрахушки, хотя почему-то был уверен, что она сама на этой пойдет. Ради Посредников, ради той падали, но пойдет - гадом буду. "Сладкая ловушка", говорил же пастор - древнейший после применения грубой силы способ достижения цели.

Лиза вернулась со знакомой бутылью:

– Вот выпей.

Здесь он не заставил себя упрашивать - хлебнул добрую порцию, хоть это и похоже на банальное спаивание:

– Ладно, я согласен. Тащи свой софт. Только я намерен принять горизонтальное положение. Как мы будем это делать?
– Не без тайной мыслишки спросил он, естественно, предпочитая спаиванию или иному воздействию "сладкую ловушку".

– Погоняем пси-тесты. Я надену второй шлем и буду видеть то же, что и ты.

– А может...
– Толяныч плюхнулся на малютку и призывно похлопал ладонью. Он ни минуты не сомневался в том, что если понадобится, она не взирая на свою холеную холодность и приступы высокомерия выступит и в роли пресловутой "ловушки". А после того, как он сообщил, что отрекся от Источника, Лиза его только что глазами не ела.
– Ты, я надеюсь, рядышком пристроишься? Поваляемся...

– Нет.
– Сказала, как отрезала.
– Всему свое время.

– Естественно.
– Толяныч обнаглел до того, что уже откровенно рассматривал ее с головы до пят.
– Ну, на нет и суда нет... Хотя я лично имел в виду нечто другое.

– Ладно, сосредоточься пока, только больше не пей. А мне надо еще позвонить, утрясти некоторые вопросы. Источник они не нашли. Пока. Или по крайней мере я об этом еще не знаю.
– И Лиза с деловым и озабоченным видом направилась, было, в прихожую к своим шмоткам.

Толяныч привстал:

– Постой! Я тебе еще одну

вещь забыл сказать...
– Со вкусом произнес он и с удовольствием пронаблюдал, как она напряглась спиной, замерла на полушаге, потом очень медленно повернулась к нему. Зеленый камень еле заметно тревожно пульсировал.

– Да?

– Видишь ли...
– Он не спеша прикурил, оттягиваясь на паузе и чувствуя какое-то несправедливо-сладкое удовольствие, но ведь и ее поучить надо, и Посредников в ее лице. А то ишь, ради мертвечинки на людей плюют, ради этого Источника на что угодно готовы. Нельзя так, нельзя.
– Так вот... Я вот одного не пойму...

– Чего?!

– Почему его третьим называют, Источник-то? По народной традиции?

– Да тьфу на тебя, Фант! Нашел время для шуток!

Но Толяныч заметил, как она потихоньку перевела дух. Улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, сказал:

– А в жизни всегда должно быть место празднику. Ну, не стой столбом иди, куда шла. Ведь еще и выспаться надо.

16.

– Какая лайба!
– Воскликнул Толяныч обозревая "Ладу-Эксклюзив" редкого оттенка изумрудного. Утреннее солнышко бесцеремонно пускало зайчики в тонированные стекла.
– Да подстать цвету глаз! Круто.

Машина больше всего напоминала разрезанный вдоль огурчик - последний писк отечественного производства и верх городского комфорта. Признаться, Толянычу было по барабану и оттенок, и сама штучная тачка, пусть даже приспособленная под пневмо-магнитные магистрали Москвы и использующая в виде топлива исправленную воду. Но нужно же как-то скрасить напряженное молчание, повисшее между ними с самого утра. Несоответствие погоды настроению придавало ситуации привкус безнадеги.

– Слушай, Лиз, я конечно знал, что мы стоим на несколько разных ступеньках социальной лестницы, но чтоб эта разница была размером с пропасть... Это чересчур.

– Давай садись, Фант, нам еще уйму дел надо бы сделать и к вечеру в Серебряный Бор успеть.
– Лиза жмакнула брелоком и боковые двери поползли вверх, открывая роскошно отделанный черной псевдокожей салон.

– В Сер-Бор?!
– очередной круг в судьбе уже не вызвал особого удивления, но вот само место... Толяныч относился к четвертой экологической зоне Москвы по особенному - там он когда-то познакомился с Танькой, своей первой, сложной любовью. И наверное последней, уточнил он про себя.

Лиза уже была в салоне, вставляя покетбук в специальное гнездо. Компьютер играл роль заодно и электронного ключа зажигания: как только разъемы соединились, с легким жужжанием активировалась панель управления, и мигнул индикацией виртуальный шлем, лежащий на втором переднем сидении.

– В Серебряный Бор. А что?
– Удивленно переспросила она, берясь за шлем.

Толяныч запустил Матрену на заднее сидение, где кошка тут же стала тщательно принюхиваться к окружающей обстановке, а сам закурил: