Третий лишний

Ганова Алиса

– Я думал, вы с Эммой читаете или вышиваете.
– заметил он.

– Если бы!
– начала Кэтрин.
– Айзек, о Боже, ты даже не представляешь, что случилось. Эта дрянь...
– она брезгливо повела губами, - нас опозорила!

– Каким образом?
– его голос стал сухим и суровым.
– Что она вытворила?

– Она кокетничала с мистером Марчем и довела его до греха!
– заплакала Кэтрин.

– Какого греха?
– насторожился Айзек, ожидая неприятной новости.

–

Прямо в храме Божьем! Прямо в храме Божьем!
– повторяла она, уже рыдая.

– Что в храме Божьем?
– занервничал он.

– Она соблазнила его!

– Что?!
– зарычал мистер Гриндл так громко и ожесточенно, что супруга даже перестала от испуга плакать.
– Как это могло случиться?

– Не знаю как.
– отрицательно закачала головой она, показывая неосведомленность и свою полную непричастность.
– Я только услышала этот ужасный звук, а когда обернулась, уже все...

– Что все? Что там случилось?
– злился он от нетерпения и злости. Его воображение уже рисовало самое непристойное, что только могла подсказать его фантазия, но что подобное можно сделать в церкви, он даже представить не мог.

– Она вела себя непристойно и он... это видел весь город!
– она запнулась.

– Что видел? Ну же?

– Он ее ущипнул!
– у Айзека вырвался вздох облегчения.

– Кто он?!

– Мистер Марч.

– Кто?!
– спросил он таким голосом, что Кэтрин совсем испугалась, думая, что Ханна совратила добропорядочного главу семейства.
– И что дальше?

– Пощечина?

– Кому? Кто дал пощечину?
– уже ревел мистер Гриндл, раздраженный непонятливостью жены и полным отсутствием логики и порядка в ее рассказе.

– Эмма.

– Значит, он ее ущипнул, и она ему дала пощечину?

Кэтрин не отвечала, лишь утвердительно покачала головой, как китайский болванчик и снова зарыдала, вытирая слезы платком.

– О!!
– выдохнул Айзек, то ли от раздражения, то ли от облегчения, что, наконец-то, что-то стало ясно.

– Как она кокетничала?

– Не знаю!
– разозлилась уже его супруга.
– Я там проповедь слушала, а не по сторонам смотрела.

– А не мешало бы и по сторонам поглядывать.
– съязвил муж.
– Кто тебе сказал, что она кокетничала?

– Мне рассказали.

– Кто?

– Доброжелательницы!

– С такими доброжелательницами и врагов не надо.
– злился Айзек.
– Так кто тебе об этом рассказал?
– упрямо настаивал он. От его голоса и тона, который еще ни разу не слышала, Кэтрин растерялась и перестала отпираться.

– Мэри.
– ответила она, и заметив выражение его лица, пояснила: - Наша экономка.

– Она

там была?

– Нет, но...

– Нет? Так откуда она знает?

– Ей сказали...
– Айзек не стал дослушивать, а резко встал и, дотянувшись до колокольчика, позвонил. Через минуту раздались тяжелые шаркающие шаги экономки. Не успела она войти в комнату, как Айзек Гриндл приступил к допросу:

– Вы видели, как Ханна кокетничала с мистером Марчем?

– С Эммой!!
– почти в один голос поправили его обе женщины.

– Вы сговорились?
– закричал он.
– Какая разница, Ханна или Эмма, если она кокетничала с ним.

На это обе женщины ничего не ответили.

– Нет, мистер Гриндл.
– наконец произнесла экономка.

– Тогда откуда вы знаете, что она кокетничала?
– не унимался он.

– Мне рассказали об этом те, кто видели это безобразие.
– напыщенно ответила Мэри.

– Тогда почему они не сделали ей замечание, если видели все это?

– Я не знаю, мистер Гриндл.

– А я знаю!
– закричал он на экономку.
– Потому что они ничего не видели! Какая бы нормальная девица стала бы строить глазки этому старому, почти беззубому старому развратнику! Она что, лучше себе не могла найти воздыхателя?!
– кричал Айзек.

– Не знаю, мистер Гриндл, но миссис Марч муж не кажется таким безобразным.
– подлила масла в огонь Мэри.

– А!! Так это миссис Марч всем рассказывает, какой у нее примерный муж и какая развратная у нас служанка?

Теперь уже обе женщины испугались. Он всегда был выдержанным, не позволяя себе даже скверных слов, а тут его словно подменили.

– Миссис Марч говорит, что у нее достойный, скромный муж, котор...

– Который что?!
– кричал мистер Гриндл.
– Который служанок за задницы хватает и не дает им прохода, да так, что молодые служанки от них бегут и задерживаются только безобразные, которым его внимание за радость?

– Перестань, Айзек!
– закричала надрывно миссис Гриндл.
– Это такая мерзость! Откуда ты это знаешь? Этого не может быть.

– Если ты об этом не знаешь, не значит, что этого нет!
– прошипел он жене прямо в лицо.
– Об этом в Блумсберге все знают и смеются над ним, над его неуемной распутностью. Прислуга друг другу рассказывает, предупреждая.
– продолжал он.
– А виновата так Эмма и должна страдать наша репутация? Вот уж нет!
– от злости его трясло.

– Я всегда говорила...
– попыталась вставить слово экономка, чувствуя, что ситуация меняется в пользу прохвостки.

– Я вас не спрашивал, - очень отчетливо произнес он, и продолжил: