Третий прыжок с кульбитом и портфелем
Шрифт:
— И что предлагаешь?
— Это мой вопрос, и я его решаю, — веско бросил Коля.
— Да ради бога! — возмутился. — Только учти, что меня это тоже касается.
— Ладно, — согласился Коля. — Имеешь право знать. Я посмотрел цифры… Мне наши хакеры бухгалтерию клуба скинули. Черную тоже. Неплохие деньги там крутятся. Будем брать.
— Чего? — не понял я, моргая ошарашено. — Какие деньги?
— Будем инвестировать в этот бизнес, — терпеливо пояснил Коля. — А проще говоря, я решил купить этот клуб.
— Зачем? — ход мыслей аналитика никак
— Нине Ивановне надо где-то работать. А что? — он махнул рукой. — Боевой группой руководила, кадры в милиции инспектировала. Головы супостатам откручивать умеет — так что, с каким-то там ночным клубом не справится? Не вижу ничего страшного. Заодно проблемы сами решаются одним махом. А войнушку за деньги в Европе оставим Виктору Острожному.
Я продолжал пребывать в прострации. Какой-то чересчур ассиметричный ход этот Коля придумал…
— А хозяева продадут?
— Хозяева еще не знают, — хмыкнул Коля. — Не позже, чем завтра, они выкатят претензию нашей охранной службе. Назначат диспут, в смысле, стрелку, там и будем решать. Вернее, они думают, что прищучат нас за погром в клубе, а я думаю, что, в конце концов, мы мирно ударим по рукам.
— Хм… — засомневался я, но перечить не стал — дождемся завтрашнего дня.
— Да, потерпи до завтра. Теперь по поводу денег, — Коля резко сменил тему. — Тебе, Михалыч, надо сегодня поработать в том мире не только почтальоном, но и инкассатором.
— Чего?
— Товарищ Седых, козлина седая, на одной из своих дач оборудовал тайники с ценностями. Раньше я думал все это добро слить товарищу Пельше, а потом вспомнил о заветах большевиков. Они же не стеснялись грабить награбленное, верно?
Вот удивил, так удивил! Я даже слегка опешил:
— Выходит, старый большевик не только валюту тырил? Силен, бродяга…
Коля на это прищурился.
— Остап Бендер как-то заметил: раз в стране бродят какие-то денежные знаки, то должны же быть люди, у которых их много. А у нашего хомяка еще и золото с бриллиантами припасено.
— Да уж! Как говорится, наделали делов эти Маркс с Энгельсом…
Уваров развел руками:
— Миром правят сила и деньги, а денег много не бывает. Тем более что у нас в кармане советских рублей совсем нет. Золото и драгоценности мы трогать не будем, а вот ящик с деньгами, закопанный в саду, прибрать надо. Мне, понимаешь, людям зарплату платить нечем. Пойдете с Денисом.
— Раз надо, можно и сходить. На засаду не напоремся?
— Товарищ Седых утверждает, что дачка записана на тещу, и о его хобби никто не знает. Любовницу он туда не возит, с друзьями шашлыков не жарит. Лишь схроны на досуге мастерит, да добычу в клювике носит.
— Господи прости, садовод-любитель… А где это? — с невозмутимым видом я был сама деловитость, хотя слово «зарплата» слабо вязалась с грабежом чужой дачи.
— Сейчас это Замкадье, а тогда — Подмосковье. Точнее говоря, в деревне Ивановка под Красногорском, — Коля развернул сложенный лист бумаги. — Вот схема местности, красным крестиком на плане дачного участка
— Блин, прямо пиратский квест и карта сокровищ… — пробормотал я, разглядывая схему и жирный крест на ней. — Ночь, улица, фонарь, аптека. Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века — все будет так. Исхода нет.
Провинциальный городок Красногорск по прошлой жизни мне был знаком, поэтому вспомнился легко. Доставку путешественников во времени черное одеяло произвело точно, угадало эпицентр привокзальной площади с первой попытки. А вот бомбила, командир потрепанного «Москвича», согласился ехать до Ивановки только за десять рублей. Огромные деньги хапуга объяснял раздолбанным большаком, непогодой и страхом обратного путешествия в одиночестве, порожняком.
Наверно, именно отсюда, из Красногорска, и пошло выражение «гонять королей». Червонец жалко, но не денешься ведь никуда, мокнуть «флажком» под мелким дождем у пустого автовокзала не хотелось.
Глава восемнадцатая, в которой парня в горы тяни, рискни
Сама дача не впечатлила, впрочем, разглядывать ее изнутри мы вовсе не собирались. Одноэтажная избушка размером шесть на четыре, с открытой верандой, стояла в ряду таких же братьев-близнецов, мимо которых мы прошли по улице. Кое-где в деревенских окошках мерцал свет керосиновой лампы, а на дальнем конце поселка задушевно выводили «Подмосковные вечера». В общем, тишина и идиллия, райский покой.
Как и пророчил Александр Блок, ограбление воровской заначки состоялось под покровом ночи. Тусклого света почти не было, зато присутствовали легкий мандраж, слякоть и фонарь. Замок на калитке оказался простецким, так же легко Денис вскрыл садовый сарайчик, где мы вооружились лопатами — чтобы вырыть яму, на дне которой и прятался клад. Буднично как-то все вышло, скомкано и на ощупь.
Яблоками в кромешной тьме пахло одуряюще, но дары сада нас мало интересовали. Хлестать ром и орать песни возле сундука с сокровищами, завернутого в брезент, тоже как-то не с руки. А больше и делать здесь, в этом богом забытом месте, было нечего. Слава богу, хоть такси вызывать не потребовалось. Отложив перекур и подхватив ящик, мы с Денисом обнялись.
В подвальную комнату дачи Коли Уварова кладоискатели ввалились перепачканные с ног до головы — прилично изгваздались в земле, пока закапывали пещеру Али-Бабы, да еще разравнивали место раскопок в целях маскировки. Искомый ящик бережно водрузили на застеленный клеенкой стол, как и велел начальник при вводном инструктаже.
Сам мудрый аналитик, развалившись на угловом диване, читал книгу.
— Так-так, — сказал он, разглядывая нас отеческим взглядом поверх очков. — Явились, голубчики, не запылились. Припачкались, правда. Ну чего стоите? С деньгами нужно расставаться легко, как и с одеждой садовода, впрочем, тоже. Не разносите грязь, скидывайте прямо здесь, и потрудитесь пройти в баню.