Третий прыжок с кульбитом и портфелем
Шрифт:
— И что?
— Так надергаю за жабры по одному, и в багажник!
— А что? — ухватился за телефон Денис. — Нормальный ход. Сейчас ребятам позвоню, они из окон квартиры обстановку секут.
После коротких переговоров он скинул мне картинку двора — посредине полицейская «Шкода», такой же бело-синий уазик с «люстрой», и два черных джипа G-класса от «Мерседеса». В прошлый раз джип был один, но второй «бобик» мы тоже проглотим, не подавимся.
— Не пойдет, — возразил Коля. — В моем багажнике обивка замшевая, и коврики фильдеперсовые. Жалко.
— А в салоне кожа натуральная, —
— А если, Коля, их на дачу к тебе закинуть? — я продолжал обсасывать варианты.
— Нельзя… — вздохнув горько, Коля ответил не задумываясь. — Там охраны полно, и Лена по грядкам гуляет. Люди не подготовлены, а тут раз — вы. Как ангелы с небес свалитесь, с козлищами в обнимку.
— А если на соседний участок? — взмолился я. — Тот, который заброшен, и пустует? Сначала закину Дениса, а потом быков выдерну по одному. Я провожу — он встретит. А?
— Так-так… — Коля задумался. — Это мой участок, между нами говоря. В прошлом годе прикупил по случаю. Цена хорошая оказалась, просто все руки не доходят до ума довести. Буферная зона, если кто понимает. Так что посторонних там быть не должно… Хм…
Не услышав возражений, я вызвал поясную кобуру с верной «Осой».
— Антон Михалыч, я с вами, — пискнула Анюта, азартно блестя глазами. — Ох, отольются кошке мышкины слезы!
— А ты умеешь время останавливать? — обрезал я ее. — Нет? Вот и учись, пока я жив. И вообще, не женское это дело, из болота тянуть бегемота.
Операцию по принуждению к миру я начал без изысков и фантазии — просто вышел из машины, дошел до двора, и выглянул из-за угла. Обстановка соответствовала ранее сделанному снимку у полицейской «Шкоды», покрикивая в телефон, курил толстый майор, возле уазика смолили цигарки двое полицейских солдатиков с кургузыми автоматиками, а владельцы немецких джипов травились внутри несчастной техники под шансон так, что дым валил столбом.
Артем Борисыч у своего автомобиля мирно беседовал с полицейским лейтенантом, а двое бойцов в черной форме охранного предприятия «Стена», уложив руки на крошечные автоматы «Клин», перекрывали вход в подъезд. Ну что, раз тишина и порядок, можно работать.
Без паузы я приступил к изъятию приговоренных братков — тупо перетягал их из ужасно задымленных «Гелендвагенов» на дачный участок. Туристов оказалось четверо, по двое в каждой машине, но какая нам разница? Потом разберемся.
Японские ниндзя посмотрели бы в нашу сторону презрительно. Они, скрывающиеся в сумраке, не могли действовать явной силой. Являясь демонами ночи, ниндзя всегда оставались невидимыми, будучи на виду. А я не стал прятаться. Даже амигасу (плетеную шляпу) не надел, и утидакэ (контейнер для переноски тлеющих углей) не изыскал. И как-то обошелся без заломов рук, красивых бросков и нажатия на болевые точки врага.
Поклонники школы ниндзюцу, применяющие технику каратэ, тоже остались бы недовольными. Хотя их главное правило, «закон сохранения ниндзюцу», я выдержал — чем больше ниндзя в отряде, тем они слабее. У меня в отряде боец был один.
Остановив этот мир, я лишь прищурился на вспыхнувшие ярким светом краски. Застывшие в полете бабочки, стрекозы, воробьи
Работа сложности не представляла — пластиковые стяжки в виде наручников на ноги и на руки клиента, кляп из хозяйских носков в рот. Первый быстро пошел, а за ним и следующий. Чистый конвейер, ей богу. Денис встречал, укладывая дергающиеся тела под стеночку недостроенного дачного домика. А потом я выключил двигатели «Гелендвагенов». Нет, все-таки ужасные они люди, эти борцы с девчонками. Ну как можно курить в салоне при открытых окнах и работающем кондиционере? Здоровье ладно, но технике же трудно!
Вся операция заняла пять минут. А чего тянуть? Долгие проводы — лишние слезы. И, проследив ход собственных мыслей, я с удивлением обнаружил, что четырех козликов мне не жаль, в отличие от кондиционеров. Наверно, старею.
— Управился, ниндзя? — заводя двигатель, молвил ехидный Коля вместо ожидаемой похвалы. — Тогда пристегнись. Помчимся в больничку, больным на процедуры пора.
Глава пятнадцатая, в которой важнейшим из искусств является кино
В почтовом ящике Бориса Карловича Пуго лежала открытка почтового извещения. На этот раз неизвестный доброжелатель прислал не письмо, а тонкую бандероль, за которой пришлось тащиться в отделение почты. А там, как обычно, очередь… Черт бы ее побрал! И ведь не копченую колбасу неожиданно выбросили в предпраздничный день, а обычные посетители в обычный рабочий день на почте. Тем не менее, людей полно. Хоть здесь-то можно предусмотреть ежедневную толкотню? Не хотят, придется кого-то заставить… Но не сейчас, это все планы на будущее.
Взъерошенным воробьем Пуго нервно передернул плечами. На заднем сиденье персональной «Волги», разрезав мешочек из плотной ткани, он обнаружил запечатанный пакет со смутно знакомой надписью:
Борис Карлович! Вы можете вскрыть посылку и ознакомиться с содержимым. Но будет лучше, если проверку пакета произведут в канцелярии товарища Пельше уполномоченные на то сотрудники.
Через час Пуго сидел в приемной товарища Пельше, наблюдая за повышенной суетой: помощники руководителя КПК с выпученными глазами звонили по телефонам и метались, как угорелые, туда-сюда. Наконец двое крепких мужчин, пыхтя, протащили в кабинет телевизор «Горизонт-101» на полста килограмм веса, а следом еще двое внесли видеомагнитофон, не менее тяжелый гробик под названием «Малахит».
Катушечные видеомагнитофоны, что выпускал Рижский радиозавод, качеством черно-белого изображения не блистали. Однако Арвид Янович придираться не стал — он не смотрел, а скорее слушал «мемуары» сотрудника Международного отдела ЦК КПСС товарища Седых. Впрочем, давно уже нам не товарища.
Само изображение было статичным и малоинформативным — на фоне грубо штукатуреной стены представительный седой мужчина рассказывал о том, как воровал деньги у ЦК КПСС. Без сомнения, по всем признакам, это был Седых. Он прихлебывал кофе из маленькой чашечки, и курил сигареты «Мальборо» — характерная пачка лежала рядом с пепельницей.