Третий рейх. Зарождение империи. 1920-1933

Эванс Ричард Пол

Несмотря на фашистский террор, революционный подъем в Германии будет неуклонно продолжаться. Сопротивление масс фашизму будет неуклонно расти. Установление открыто фашистской диктатуры, которая разбила все демократические иллюзии у масс и освобождает массы от влияния социал-демократов, ускоряет движение Германии к пролетарской революции [782] .

Уже в июне 1933 г. центральный комитет коммунистической партии объявлял, что правительство Гитлера скоро должно распасться под грузом внутренних противоречий, за чем немедленно последует победа большевизма в Германии [783] . Таким образом, бездействие коммунистов оказалось результатом их чрезмерной самоуверенности и фатальной иллюзии того, что новая ситуация не порождала никаких серьезных угроз для партии. Но для лидеров нацистов оно говорило о более мрачных перспективах: коммунисты тайно готовились к национальному восстанию. Страх гражданской войны, который наполнил немецкую политику в конце 1932 г. и начале 1933 г., не исчез за одну ночь. В конце концов, коммунисты постоянно твердили о том, что приход фашистского правительства был прелюдией к неизбежной, неодолимой пролетарской революции, которая заменит буржуазную демократию Советской Германией. И тем не менее коммунисты отказывались хоть как-то реагировать на очевидные провокации, такие как массированный полицейский рейд на штаб-квартиру партии в Карл-Либкнехт-хаус в Берлине 23 февраля и предполагаемое раскрытие планов революционного восстания. Чем дольше они ждали, тем больше нервничали нацистские лидеры. Действительно ли что-то должно скоро произойти? [784] Эстет Гарри Кесслер сообщал о слухах, ходивших среди его друзей с хорошими связями, что нацисты планировали Инсценировать попытку покушения на Гитлера, чтобы оправдать «кровавую баню», в которой они могли бы утопить своих врагов. Множество

похожих слухов ходило в последнюю неделю февраля. Напряжение становилось невыносимым. Скоро оно нашло впечатляющий выход [785] .

782

Напечатано в Bahne, ‘Die Kommunistische Partei Deutschlands’ в Matthias and Morsey (eds.), Das Ende, document 3, 728-31, at 731.

783

Ibid., 686–696.

784

Hans Mommsen, ‘Van der L"ubbes Weg in den Reichstag — der Ablauf der Ereignisse’ in Uwe Backes et al., Reichstagsbrand: Aufkl"arung einer historischen Legende (Munich, 1986), 33–57, at 42-7.

785

Harry Graf Kessler, Tageb"ucher 1918–1937 (ed. Wolfgang Pfeiffer-Belli, Frankfurt am Main, 1961), 707-9.

Пожар рейхстага

I

В феврале 1931 г. молодой рабочий-строитель из Голландии, Маринус ван дер Люббе, отправился в свой длинный путь через Центральную Европу, чтобы попытаться попасть в Советский Союз, страну, которой он восхищался. Он родился 13 января 1909 г. в Лейдене и вырос в условиях жуткой бедности. Его спившийся отец бросил семью вскоре после рождения Маринуса, а в возрасте 12 лет он потерял и свою мать. После ее смерти он выучился на каменщика, сошелся с рабочим движением и присоединился к молодежному коммунистическому движению. Но скоро ему разонравились строгая дисциплина и авторитарная структура партии, и он покинул ее в 1931 г., чтобы присоединиться к радикальной анархо-синдикалистской организации, основным принципом действий которой была «пропаганда делом». Он серьезно повредил зрение в результате несчастного случая на работе и испытывал большие трудности с поиском работы, поэтому на пути в Россию он в основном останавливался в ночлежках и амбарах. Однако ему удалось добраться только до Польши, после чего он повернул обратно, приехав в Берлин 18 февраля 1933 г. Здесь он увидел, что политическая ситуация становилась все более отчаянной при необъяснимой пассивности основных рабочих партий. И если нацистов ничто не сдерживало в их действиях, то активность левых безжалостно подавлялась. Он считал, что настало время безработным, которых все бросили, нанести удар ради своей свободы и пропитания. Уповая на прямое действие еще со времен своей анархо-синдикалистской юности, он решил протестовать против буржуазного государства и усиливающегося подавления рабочего движения. Сами безработные, как он обнаружил во время своих посещений бирж труда, погрязли в апатии и были неспособны самостоятельно организовать протест. Кто-то должен был сделать это за них [786] .

786

Horst Karasek, Der Brandstifter: Lehr- und Wanderjahre des Maurergesellen Marinus van der L"ubbe, der 1933 auszog, den Reichstag anzuz"unden (Berlin, 1980); Martin Schouten, Marinus van der L"ubbe (1909–1934): Eine Biographie (Frankfurt, 1999 [1986]); и Fritz Tobias, The Reichstag Fire: Legend and Truth (London, 1962).

В качестве своего метода он выбрал поджог. Он полагал, что, нанеся зримый ущерб государственным институтам или, скорее, зданиям, в которых они располагались, сможет продемонстрировать, что они далеко не так неуязвимы, как кажется, и подвигнуть безработных к самостоятельным спонтанным массовым акциям. Суд в Лейдене однажды уже признавал его виновным в порче собственности, и ему были знакомы импульсивные и незапланированные акты протеста. На самом деле именно его пристрастие к таким методам стало главной причиной его разрыва с голландскими коммунистами. Теперь ему предстояло осуществить то же самое в Германии. Он начал с символов государственного притеснения безработных и, как ему казалось, господства старого порядка. 25 февраля ван дер Люббе попытался поджечь офис службы соцобеспечения в берлинском районе Нойкёльне, потом выбрал более амбициозные цели — здание муниципалитета и бывший королевский дворец. Все эти три попытки были сорваны из-за оперативного обнаружения и практически не освещались в прессе. Очевидно, требовалось что-то более внушительное и более подготовленное. В поисках главного символа политического порядка, который, по его мнению, превратил жизнь его и огромного числа других безработных молодых людей в сплошные страдания, он решил сжечь рейхстаг [787] .

787

Mommsen, ‘Van der L"ubbes Weg’, 33–42.

Утром 27 февраля ван дер Люббе потратил последние деньги на спички и растопку. Осмотрев здание, чтобы определить лучший способ попасть внутрь, он подождал до наступления темноты, а потом проник в пустое и темное здание рейхстага примерно в 9 часов вечера. Его чувства обострялись в темноте в результате долгой практики из-за нарушенного зрения, сначала он попытался поджечь мебель в ресторане, потом в зале собраний, но без успеха, после этого он пробрался в зал обсуждений, шторы в котором, как оказалось, прекрасно загорались. Вскоре деревянные панели заполыхали и огонь набрал достаточную силу, чтобы купол над залом стал своего рода трубой, раздувая пламя за счет создания воздухотока вверх. Тем временем ван дер Люббе бегал по другим помещениям, стараясь начать другие пожары. В конечном счете его поймали и скрутили служащие рейхстага.

К тому моменту, когда его арестовали, здание было объято огнем, а пожарная бригада, хоть и быстро прибыла на место, не смогла ничего делать, кроме как заливать руины главной палаты и стараться спасти остальное.

Напротив горящего здания владелец дома разбудил близкого соратника Гитлера Путци Ханфштенгля, который временно жил в официальной резиденции Геринга, и указал ему на пожар. Ханфштенгль немедленно позвонил Геббельсу, который сначала решил, что известный своим легкомыслием светский лев так шутит. Но Путци утверждал, что он говорит серьезно. Геббельс проверил это и убедился в его правоте. Немедленно он оповестил Гитлера [788] . На месте пожара встретились нацистские лидеры: Гитлер, Геббельс и Геринг. Рудольф Дильс (не бывший нацистом), глава политической полиции Пруссии и один из первых больших чиновников, кто прибыл к рейхстагу, увидел, что его офицеры уже допрашивают ван дер Люббе:

788

Fr"ohlich (ed.), Die Tageb"ucher, part I, vol. II, p. 383.

Раздетый до пояса, вспотевший и измазанный в грязи, он сидел перед ними и тяжело дышал. Он хватал ртом воздух, как будто только что завершил сложнейшее дело. Горящие глаза на бледном, изможденном лице светились диким выражением триумфа. Я садился напротив него несколько раз в ту ночь в полицейском участке и слушал его сбивчивые истории. Я прочитал коммунистические листовки, которые он носил с собой в кармане штанов. Они открыто и повсеместно распространялись в те дни…

Искренние признания Маринуса ван дер Люббе не позволили мне усомниться в том, что этому маленькому поджигателю, прекрасно знавшему свое дело, не нужны были помощники. Разве не может одна-единственная спичка разжечь холодное, легковоспламеняющееся убранство палаты заседаний, старую обитую мебель и тяжелые шторы и пересохшие деревянные узорные панели? А у этого специалиста был с собой целый рюкзак со средствами для поджога [789] .

789

Rudolf Diels, Lucifer ante Portas: Es spricht der erste Chef der Gestapo (Stuttgart, 1950), 192-3.

Последующее расследование добыло массу документальных свидетельств, подтверждавших его историю о том, что он действовал в одиночку [790] .

Вызванный для доклада к группе лидеров нацистов, собравшихся на балконе над палатой, Дильс стал свидетелем ужасного приступа истерики. Вспоминая эти драматические события после войны, он продолжал:

Гитлер схватился за каменный парапет балкона обеими руками и молча смотрел на красное море огня. Перед ним катились первые волны пламени. Когда я вошел, ко мне подскочил Геринг. В его голосе звучал весь зловещий накал того драматического часа: «Это начало коммунистического восстания! Теперь они выступят! Нельзя терять ни минуты!»

Геринг не смог продолжить. К собравшейся компании повернулся Гитлер. Теперь я видел, что его лицо раскраснелось от возбуждения и жара, который поднимался под купол. Он закричал, как будто был готов взорваться, не сдерживаясь, каким я его никогда раньше не видел: «Теперь не будет никакой пощады, любой, кто станет на

нашем пути, будет уничтожен. Немецкий народ не будет знать снисхождения. Любой коммунистический деятель будет застрелен там, где его найдут. Депутаты от коммунистов должны быть повешены сегодня же ночью. Всех союзников коммунистов надо арестовать. Никакой пощады не будет и для социал-демократов и Рейхсбаннера!»

Я сообщил о результатах первого допроса Маринуса ван дер Люббе, что, по моему мнению, он был ненормальным. Однако Гитлеру это сообщать не следовало: он высмеял мою детскую доверчивость: «Это действительно остроумная, давно продуманная акция. Эти преступники разработали неплохой план, но они просчитались, правда, товарищи! Эти недочеловеки даже не подозревают, насколько народ поддерживает нас. В своих мышиных норах, из которых они теперь захотели вылезти, они не слышат, как торжествуют массы», и это продолжалось в том же духе.

Я попросил Геринга пройти, но он не позволил мне говорить. Все чрезвычайные полномочия для полиции, безжалостное применение оружия и любых других средств в соответствии с военным положением [791] .

790

Mommsen, ‘Van der L"ubbes Weg’; Karasek, Der Brandstifter; Tobias, The Reichstag Fire. Впоследствии коммунисты попытались доказать, что за попыткой поджога стояли нацисты, однако подлинность заявлений ван дер Люббе и сопутствующих документов оказалась вне сомнений. Более того, среди документальных свидетельств, которые должны были доказать участие нацистов, было обнаружено огромное число сфальсифицированных и сфабрикованных материалов. Попытки доказать вину нацистов см. в World Committee for the Victims of German Fascism (President Einstein) (ed.), The Brown Book of the Hitler Terror and the Burning of the Reichstag (London, 1933), 54-142; Walther Hofer and Alexander Bahar (eds.), Der Reichstagsbrand: Eine wissenschaftliche Dokumentation (Freiburg im Breisgau, 1992. [1972, 1978]); доказательство неадекватности этой работы см. в Backes et al., Reichstagsbrand; KarlHeinz Janssen, ‘Geschichte aus der Dunkelkammer: Kabalen um dem Reichstagsbrand. Eine unvermeidliche Enth"ullung’, Die Zeit, 38 (14 сент. 1979), 45-8; 39 (21 сент. 1979), 20–24; 40 (28 сент. 1979), 4952; 41 (5 окт. 1979), 57–60; Tobias, The Reichstag Fire, 59–78 и Hans Mommsen, ‘Der Reichstagsbrand und seine politischen Folgen’, VfZ 12 (1964), 351–413. Недавнее предположение о том, что нацисты планировали поджог, основывается на преувеличенном сходстве между ранними записками с обсуждениями чрезвычайных мер и Декретом о пожаре Рейхстага, см. Alexander Вапаг and Wilfried Kugel, ‘Der Reichstagsbrand: Neue Aktenfunde entlarven die NS-T"ater’, Zeitschrift f"ur Geschichtswissenschaft, 43 (1995), 823-32, и J"urgen Schm"adeke et al., ‘Der Reichstagsbrand im neuen Licht’, Historische Zeitschrift, 269 (1999), 603-51. До сих пор вывод Тобиаса и Моммзена о том, что ван дер Люббе действовал в одиночку, не был опровергнут.

791

Diels, Lucifer, 193-5.

Дильс сказал одному подчиненному, что это был «сумасшедший дом». Однако, несмотря на это, время для действий против коммунистов пришло [792] .

Через несколько часов после пожара рейхстага полицейские отряды начали извлекать списки коммунистов, подготовленные за несколько месяцев и даже лет до этого на сличай запрета партии, и ринулись на машинах и фургонах по домам, чтобы арестовать тех в их постелях. У коммунистов было сто депутатов в рейхстаге и тысячи представителей в других законодательных органах, чиновников, служащих, организаторов и активистов. Многие списки были неактуальны, и из-за спешного и незапланированного характера действий в руки полиции попало большое число людей, которые бы в противном случае сбежали, и точно так же многие избежали ареста, потому что их просто не смогли найти. Разом было арестовано четыре тысячи человек. Дильс и полиция проигнорировали указание Геринга о том, что их следовало расстрелять [793] . Пока осуществлялась эта массированная операция, появился советник Геринга Людвиг Грауэрт. Грауэрт раньше занимал пост главы ассоциации сталелитейных предприятий на северо-западе Германии и только что был назначен начальником департамента полиции прусского министерства внутренних дел. Будучи националистом по политическим убеждениям, теперь он предложил издать чрезвычайный декрет, чтобы обеспечить легальное прикрытие для арестов и справиться с любыми дальнейшими проявлениями насилия со стороны коммунистов. Такой закон уже был представлен правительству 27 февраля, до пожара, крайне консервативным министром юстиции Францем Гюртнером, который, как и другие консерваторы в кабинете, с энтузиазмом поддерживал драконовские меры по подавлению беспорядков, которые те относили исключительно на счет коммунистов и социал-демократов. Предложенные Гюртнером меры включали серьезные ограничения гражданских свобод с целью помешать коммунистам начать всеобщую забастовку. Публикация призывов к этому должна была считаться государственной изменой и караться смертной казнью [794] . Однако это предложение в новых условиях было изменено.

792

Ibid., 180-2. Геббельс, по — видимому, уничтожил оригиналы своих дневников в последние дни февраля, этот факт вызвал подозрения сторонников точки зрения о том, что пожар устроили именно нацисты. В исправленной версии, опубликованной под названием Vom Kaiserhof zur Reichskanzlei, он говорит о событиях той ночи: «Вождь не теряет спокойствия ни на минуту: потрясающе» (Fr"ohlich (ed.), Die Tageb"ucher, I/II. 383).

793

Diels, Lucifer, 193-5.

794

Karl-Heinz Minuth (ed.), Akten der Reichskanzlei: Die Regierung Hitler; I: 1933–1934 (2. vols., Boppard, 1983), I. 123; Ulrich Kolbe, ‘Zum Urteil "uber die “Reichstagsbrand-Notverordnung” vom 28.2.1933’, Geschichte in Wissenschaft und Unterricht, 16 (1965), 359-70; Broszat, Der Staat Hitlers, 92. О Гюртнере см.: Lothar Gruchmann, im Dritten Reich 1933–1940: Anpassung und Unterwerfungin der "Ara G"urtner (Munich, 1988), 70–83.

Нацистский рейхсминистр внутренних дел Вильгельм Фрик в черновике Грауэрта увидел возможность распространить свою власть на федеральные земли и предложил важнейший новый пункт 2, который позволял вмешиваться в дела правительству, а не президенту, почти так же, как это сделал Папен в Пруссии в 1932 г. Помимо этого черновик декрета, который основывался на внутренних обсуждениях чрезвычайного законодательства начала 1920-х гг., приостанавливал действие некоторых статей Веймарской конституции, в особенности касавшихся свободы самовыражения, свободы прессы и свободы собраний и союзов. Он разрешал полиции удерживать людей в предварительном заключении неопределенное время и без постановления суда, в отличие от предыдущих законов и декретов, которые устанавливали строгое ограничение по времени, после которого должны были начинаться судебные процедуры. Многие из этих мер рассматривались и ранее и имели большую поддержку среди госслужащих высшего ранга. Однако в этот раз эти меры шли гораздо дальше, чем раньше. Представляя декрет правительству в 11 часов утра 28 февраля, Гитлер напомнил своим коллегам-консерваторам, что коалиция с самого своего основания намеревалась покончить с коммунистами: «Теперь настал психологически подходящий момент для конфронтации. Нет никаких причин ждать дольше» [795] .

795

Minuth (ed.), Die Regierung Hitler 1933–1934, 1. 128-31; Kolbe, ‘Zum Urteil’, 359-70.

Гитлер ясно дал понять о своем намерении действовать безжалостно и без оглядки на тонкости закона. Борьба против коммунистов, сказал он, «не должна зависеть от судебных решений». Он представил правительству заманчивую перспективу глобальной победы на предстоящих выборах, которая будет опираться на запрет коммунистов, третьей крупнейшей партии в Германии, и обеспокоенность народа, вызванную попыткой поджога [796] . После него выступил Геринг, который заявил, что ван дер Люббе видели с лидерами коммунистов, такими как Эрнст Торглер, незадолго до его проникновения в рейхстаг. Он сказал, что коммунисты планировали не только уничтожение общественных зданий, но и «отравление общественных кухонь» и взятие в заложники жен и детей министров правительства. Не откладывая на потом, он заявил, что располагает детальными доказательствами того, что коммунисты запасали взрывчатку, предназначенную для проведения ряда акций саботажа против систем электроснабжения, железных дорог, «а также против других важных факторов жизнеобеспечения» [797] .

796

Minuth (ed.), Die Regierung Hitler 1933–1934,1. 128-31; Broszat, ‘The Concentration Camps’, 400–402.

797

Minuth (ed.), Die Regierung Hitler 1933–1934, 1.131.