Третья концепция равновесия
Шрифт:
Г. К.: А кстати, только что прибыли. Спешат выразить. Похоже, им есть, что нам поведать. Попрошу на подиум, кто там у вас.
Представитель Ынтров (с места): Да нельзя нам. Этические принципы не позволяют.
Г. К.: А Техников подкупать принципы не мешают?
П. Ы.: Так то ж другое дело. Какие ж тут принципы?
Н. У.: Значит, подтверждаете факт?
П. Ы.: (после паузы) Так разве мы об том? Нам, Ынтрам, такого никак не надобно. А два миллиона пущай вернет. Уговор как было? Штоб не краснел. Нам, Ынтрам светиться на всю Галактику ни к чему. У нас
Н. У: Так все же, факт-то подтверждаете?
(Среди Ынтров возникает возня. К подиуму подбирается Старый Ынтр.)
С. Ы.: Факт не подтверждаем. Никоим образом. Мы действовали в рамках Секретного Постановления Тайного Комиссариата, локализацию и функции которого, сами понимаете, под угрозой распыла и то нельзя сообщать, сами понимаете. А передача во временное пользование денежных средств в рамках Секретных Операций не может считаться таковой. Так что два миллиона надобно нам возместить, хотя б постановлением данного Консилиума.
Г. К.: Ну что ж. Такое право нам дано. Можем пойти навстречу. Только факт надо подтвердить.
С. Ы.: А деньги будут? Я ж не из корыстолюбия, таковы уж у нас этические принципы.
Г. К.: Будут. Слово Главы Консилиума.
С. Ы.: Так это другое дело. Факт дачи Технику Лукрецию во временное бессрочное пользование двух миллионов кредитов в обмен на оказание технических услуг Общности Гравористых Ынтров — подтверждаю.
О. Н.: А Тайный Комиссариат это у нас в Управлении где?
С. Ы.: Да это наше, внутреннее, этическое…»
«…Г. К.: Властью данной мне Управлением и с одобрения всех галактических общностей, основываясь на Втором Провозглашении Разрешителя Правого-маленького, объявляю Окончательное Решение Консилиума.
Обвиняемого Лукреция признать виновным в злоупотреблении служебным положением в корыстных целях, повлекшим за собой микроскопическое Вмешательство второй Закон Термодинамики. Обвиняемого Фомича признать виновным в пособничестве и покрытии преступных деяний обвиняемого Лукреция, каковое признается соучастием во Вмешательстве. В соответствии с прецедентами обоих Обвиняемых Присуждаю к переходу в Отстой. Срок пребывания в Отстое заранее не устанавливается. Зарплата начисляется по последнему месту работы.
Господа Отбыватели, имеете что сказать напоследок?
Отбыватель Лукреций: Чтоб вас всех гуманоиды попрали. (Шум на трибунах.) Ну тогда, как насчет обжалования и пересмотра?
Г. К.: Никак. Это из Отстоя-то?
Отбыватель Фомич: Я хочу заявить следующее. Разбирательство нашего дела только подтвердило мои самые мрачные предположения относительно будущности мира. Концепция Равновесия, исповедуемая вами, уже завела вас в непроходимые дебри хаоса. Итак, я ухожу, но вы помните — если все будет продолжаться в том же духе, то всем вам будет… Впрочем, тогда уже ничего не будет. Обращаясь к тем, кто способен услышать и уразуметь, говорю: ищите Третью Концепцию Равновесия!
(На трибунах буря негодования. Стража с трудом сдерживает возмущенных неофициальных смотрителей. Отбывателей поспешно уводят.)
Конец стенографического Отчета».
ЧАСТЬ 2
ПОХОЖЕ,
Глава 1
Тень Основного схлопнулась, и тут же тревожно замерцали установленные на своде Мигалки. Лукреций с интересом глянул вверх.
— Ого! Аварийная ситуация третьей степени тяжести. Это что-то новенькое.
Над защитным сводом громко затрещало, заскрипело и застонало. На миг показалось, что внутрь вгрызается сам Искутный Крыньк. Множество розовых искр, вспыхнув, озарило необузданным светом унылое пространство сегмента А234. Даже лохматые подняли свои физии вверх. Мимо сегмента торопливо пробежал Одинокий Перебежчик.
— Голубчик! Что-нибудь серьезное? — участливо крикнул вслед удаляющейся фигуре Фомич.
Ответ утонул во все возрастающем реве и скрежете. Купол ячейки распахнулся, дыхнув аммиачным перегаром, и в лохмотьях аммиачного же снега к конечностям слегка оторопевшего Лукреция рухнул сверкающий белый цилиндр. На образующей было коряво выведено по-дистановому: «Привет! Друзья!»
В сегменте заметно похолодало. Изрядно напуганные лохматые трогательно забились в угол и оттуда опасливо взирали на происходящее. Совсем некстати возвратился Одинокий Перебежчик и громко заорал из-за впускателя:
— Э-эй! Что там у ва-ас?! — хотя по выражению его передних пластин было ясно, что на скорый ответ он не рассчитывает.
— Ничего серьезного, — тем не менее ответил Фомич, скептически разглядывая цилиндр.
Перебежчик побежал дальше.
— Слышь, командир, а мы это… не того?.. — пробормотал Лукреций.
— Не уверен, совсем даже не уверен, — задумчиво ответил Фомич. — Смотри, Лукреций, невнятно написано — то ли мы их друзья, то ли они наши. А главное, неясно, что это и зачем.
— Насчет что это, шеф, так это проще простого. Некоторые в теориях сильны, а мы хлопцы простые, хотя и с богатым творческим воображением. Большей части народонаселения Галактики эта хреновина известна под названием «Фрагмент Унитарного Комментатора Событий». И, судя по обугленному краю, — не первой свежести. Три сотни откидов, никак не меньше.
— И что? — озадачился Фомич.
— Как что? — повеселел Лукреций и принялся скалывать с конечностей аммиачные сосульки. — Кто-то подбросил нам почти свежее чтиво. Я даже уверен, что знаю отправителя.
— А эта надпись?
— Передовица!
— Да ну?
— Вот ведь.
— Да, дела. Значит, говоришь, знаешь от кого?
— Ясно. Орден Мастеров, больше не от кого.
На физиономии Фомича проступило чувство недоверия. Лукреций снисходительно ухмыльнулся.
— Ты, начальник, знаешь что это все? — и неопределенным жестом промежуточных Лукреций очертил окружающее пространство.