Третья концепция равновесия
Шрифт:
За этим «а-а-а» угадывалось тяжелое и тревожное прошлое, которое было не так уж и приятно вспоминать. Но деваться было некуда.
— Был у меня один Протяг с Императором в Темном Рукаве Галактики… Дело это давнее, что теперь об этом говорить.
— Протяг, уж не Великий ли Протяг Семи Героев? — Неожиданно даже для самих себя активизировались нокаполюсы.
— Ну да, он самый. Что, малявки? Неужто слыхали? — удивился Лукреций.
— Как не слыхать. Да у нас Сагу о Великом Протяге Семи Героев сызмальства учат!
— Ах вот даже как… Ну, и что там у вас в саге говорится? — заинтересовался Лукреций.
— Непосвященные не должны слышать священных слов Саги!
— Это кто же непосвященный? А Императора
— А ты откуда священные слова знаешь?
— Вы про узел, что ли? Так я схему узла и придумал. А Императора мы со стариной Цыцем завязывали.
— Как? Великий Луц — это ты?!
Нокаполюсы все, как стояли, так и бухнулись прямо в аммиачную лужу. И самый коряжистый из них сиплым низким голосом затянул Первые Запевные Стихи Саги. Остальные, вступив в свой черед, подхватили.
— Гляди-ка, во формулируют. Было дело. Я тогда имел кое-какие дела с Лесопроходимцами. В общем…
Знай, что когда-то давно Был Император, Что в мощи поднялся из гнева. И Равновесность поправ, Крылья Галактик лишил он покоя.— Был там Ипмератор, статус у него такой, значит. Мужик нормальный, спокойный. У нас с ним были кое какие делишки.
И сна. И надежды. И даже Путей неразрывных сплетений. Долго так было. Надежды Не было нам, и тянулись Долгие тяжкие черные дливы.— Ну это они загнули. Просто темная материя она и есть. Что он мог сделать? Заказал нам пару сотен светилок. Мы поставили без предоплаты, поверили, дурни, на слово. Цыц тогда еще молодой был…
Так бы и шло, но однажды Встал на пути его странник. Гордый и смелый, крылатый. Которому были не чужды Смелые, дерзкие мысли, Который мечтал о высоком. Не мог он смотреть безучастно На трудности мирных народов, На гнутые наши спиниты, На звезд голубых угасанье.— Какой еще странник? Это не Посыльный ли от Управления? За Императором грешки водились, в смысле неравновесности-то. Весельчак был!
Но император коварен — Хитростью в темные земли Выманил странника. В землю, Где так темно, неуютно, Где не бывает рассвета, Мутные воды тяжелы, И неприветливы горы. Где его силы — безмерны, Где его власть — беспредельна, Где его темные длани Скрыли навеки Героя. Но— Во, мочат! Мастера… Да сам он и заблудился. Там немудрено.
В небе случилось знаменье. Средь темноты непроглядной, Среди тяжелых раскатов, Вспыхнула даль золотая.— Это он, дурень, сигнальными шарами пузырил. Да где там… Только распугал всех. Там у них даже Стационарного Поста не было предусмотрено. Глухомань…
Голос далекий поведал: Кончится бремя Тирана! Семеро Смелых и Сильных, Свергнув с высокого трона, В прах разметают ничтожных. И императора вскоре Все вы избудетесь.— Ну это они того, через край. Хотя Император, небось, нас поджидал.
Снова нелегкие дливы Не прерываясь тянулись.— Не скоро этого парня хватились.
Все мы устали. Надежды Не было боле. Однако, День наступил сокровенный. Тот, что предсказан Пророком, Странника принявшим облик. Вспышкой стремительной Силы С неба низринулись смело Семеро мощных героев, Семеро Смелых и Сильных, Мудрых и скорых на руку. Главным был Цыц-победитель, Воин отважный и грозный.— Ой не могу! Это Цыц-то? Воин — Победитель?!
И был ему в доблести равный Луц, ясноокий изгнанник,— Ну, это, стало быть, я. Так меня Лесопроходимцы величали.
Непревзойденный Умелец, Дивных вещей повелитель.— Точно, были штучки со мной. А иначе с Императором нам было не договориться.
Пятеро прочих Отважных В доблести не уступали, Но о делах их нет речи, Они тылы прикрывали.— Пятеро с нами было. Роботов.
Услышьте теперь, о потомки, О плане зловещем Злодея. Он заманил к себе в Замок Наших Отважных Героев. Он угощал их отменно И говорил комплименты.— Точно! Кормил неплохо. Хотя… Видали и лучшие приемы. Но мы не клюнули. Цыц так ему все и разъяснил. Мол, кормежка — ничего, но о деле все равно забывать не след. Долги-то надо вовремя и сполна.