Третья концепция равновесия
Шрифт:
— Что такое мыслекод?
— Твои врожденные идеи. Подробнее не поймешь. Тебе еще много предстоит познать.
— Есть ли еще киберы в Галактике?
— Есть. Крюгер.
— Он знает, что он кибер?
— Да. Он даже знает, что ты кибер.
Последовала пауза. Фомич был ошеломлен, потрясен.
— Что еще ты хочешь узнать? Торопись, время уходит.
— Если ты Отражатель Дыхания, помоги отсюда выбраться.
— Не могу. Вы должны выбраться сами.
— Мы?
— Ты и Лукреций.
— А ты и его видишь?
— Нет. Но чувствую его присутствие в тебе.
— Во мне?
— Не отвлекайся. Скоро ты проснешься.
— Постой, но как же я?.. Я что, сплю?
— Увы, время, малыш кибер. Прощай.
Фомич проснулся и понял, что не заметил, как уснул. Хотя никогда же до этого не спал.
В углу зажглись гранатовым три огонька и, качнувшись, поплыли навстречу. Послышалось сопение и хлюпанье приближающегося.
— Тебе чего? — сонно пробормотал Фомич.
— Слышь, мужик, огоньку не найдется?
— Я те щас дам огоньку, — внезапно подал голос Лукреций. — Пшел вон. Шляются тут, понимаешь, — по ночам, — добавил он, повернувшись к Фомичу.
Слушай, Фомич, мне тут такое приснилось. Я теперь знаю, что такое пиво с таранкой.
Фомич, занятый своими мыслями, не ответил. Лукреций помолчал и рассеянно произнес:
— Пойду прошвырнусь.
Он плюхнулся в лужу под лежаком, фыркнул довольно, поднялся и поковылял в сумрачную даль Отстоя.
Фомич постепенно приходил в себя. Мысль, как обычно, заструилась. Так значит, мне все приснилось, рассуждал Фомич. Но что есть сон? Из книжек Фомич знал, что не бывает таких снов, какой привиделся ему. Значит — все было с ним наяву. С другой же стороны, он явно, физиологически, спал. Логическое противоречие угнетало. Боясь погрязнуть в дебрях логики, Фомич стряхнул с себя остатки сна и направил мысли на другое. Другое всплыло само по себе, как-то вдруг:
— Постой, а куда это наш Луц-победитель ходит каждую ночь?
Раньше в это время Фомич пребывал в умственном созерцании и не фиксировал происходившего за пределами его ментального мира. Но сейчас, отвлеченный сном от привычного занятия, он вспомнил, что и раньше наблюдал краем сознания странные ночные выходы Лукреция в Отстойную Даль.
Неумолимая логика подсказывала, что сидя на месте загадки не разрешить. Решение выразилось в короткой мысли: «Пойти что-ли, и мне прошвырнуться?»
И тут же поплыли другие мысли: «Да что я там забыл, куда это я иду, какой в этом смысл?» Фомич уже слезал с лежака в прохладную жижу на полу и уже брел в сторону исчезновения Лукреция. «Что это я делаю? Может, меня и не ждут, может, это глубоко личное у него, а я со своей жаждой познания,
Нижние не прислушивались к голосу разума и продолжали размеренно нести Фомича из ячейки в ячейку.
Дорогу преградил размытый силуэт.
— Куда? — вопросил некто.
— Туда, — по наитию вырвалось у Фомича.
— Гляди-ка, — удивился некто. — Заветное Слово знает. Ну, иди, коль не страшно.
— Бутя, это же Фомич, не видишь, что-ли, — донеслось из темноты. — Не клейся к нему, а то Техник, сам знаешь, на расправу скорый.
— Елы-палы, Мотя, что-то мои фасетки в темноте не фурычат, ты бы сразу мне намекнул.
— Так я ж и говорю…
Фомич дослушивал этот диалог уже переходя в следующую ячейку. «А если бы, к примеру, я не то Заветное Слово сказал? Унавозили бы? Да нет, вряд ли. Откуда же у Лукреция такой авторитет? Да, неспроста все это». В следующей ячейке было темно. То есть абсолютно. Фомич сходу провалился по пояс в какую-то особо глубокую лужу и затаился, прислушиваясь. «Ну зачем меня понесло? Лежал бы у себя в ячейке, размышлял о ментальности Галактики. Может, снова заснул бы и увидел бы… Кеша, Кеша, неспокойная твоя душа, что ты со мной делаешь».
Послышался тихий всплеск и слабый голосок произнес:
— Эксклюзив. Хафыхто шишуки наетно.
«Надо отсюда выбираться, — понял Фомич. — С фишами по ночам лучше не шутить. Или — хоть что-то ответить. Или одно из трех…»
— Дайджест фусики! — наугад брякнул Фомич.
— Атина пекута рефеха хатаса ши, ши, шу… — быстро-быстро залопотала фиша.
Ничего хорошего, судя по всему, это не сулило. И Фомич, опять же как-то наобум, произнес:
— Ни шнинти.
— Хафофеха? — вдруг остановилась фиша.
— Хафофеха! — подтвердил Фомич. В ответ раздалось «буль» и все стихло. Фомич наконец твердо решил повернуть назад, но вместо этого поплыл в глубь ячейки. Все время, пока он плыл, ощущалось подводное и близкое присутствие фишей. Но без последствий. Выбравшись на твердую почву, Фомич понял, что заблудился и дорогу назад не найдет.
— Лукреций, — несмело позвал он. — Ты здесь? Отзовись.
Фомич был сам себе противен. Немотивированность собственных действий выбивала из колеи. Какое-то незнакомое чувство теснило грудь, и под воздействием оного Фомич бездумно гаркнул:
— Мощная Неравновесность! Где тебя клюпы носят, Техник!!
Словно в ответ на его раскатистый возглас в углу ячейки вспыхнула струя обогрева. Фомич огляделся:
— Это что такое? Это, вроде, наша ячейка?
Под своими лежаками мирно посапывали лохматые, а неподалеку от Фомича, освещаемый неверным светом струи, стоял Лукреций. Взгляд его гляделок был устремлен сквозь Фомича. Фомич подошел к Лукрецию и потеребил того за плечо. Реакция оказалась неожиданной, хотя именно чего-то подобного Фомич и ожидал.