Третья стадия
Шрифт:
— Самое сложное для меня — маневры, — пояснил Майрис, кивая на тренировочное ущелье, нашпигованное старыми каркасами, арматурой и прочим большим строительным мусором, создававшим своеобразную полосу препятствий.
— Ну тогда курс туда. Устроим принудительное обучение! — как показалось парню, злорадно улыбнулся Дэниел.
И с того дня для Майриса начался настоящий ад. Вернее, так считал сам парень. А его новый куратор и старый друг считал наступившую пору всего лишь полезным развлечением. Дэниел гонял Майриса почти постоянно. До изнеможения, до засыпания за планшетом с учебным материалом,
— Все твои проблемы именно от того, что ты считаешь себя бездумным дополнением к машине, — назидательно объяснял Пилот.
— Не бездумным, — ворчал Майрис.
— Но дополнением. Видишь ли, когда ты перестанешь так думать и начнешь, наконец, ощущать себя единым целым с самолетом, то тогда добьешься успехов. Ты слишком зажат.
— Я полностью контролирую процесс.
— А надо не контролировать, надо участвовать!
— Это как?
После учебного насыщенного дня, после тренировок и отработки маневров на тренажерах, Дэниел с Майрисом полюбили заседать в маленьком кафе, на территории Базы. Кафе не носило даже названия и было весьма скромным заведением с десятком столиков, в котором обычно не принято было задерживаться. Курсантам, как правило, отдыхать долго не полагалось, а бывалые Пилоты предпочитали выбираться в бар «Прогноз погоды» за стенами Базы.
Дэниел же полюбил кафе с первого своего посещения и водил сюда Майриса в конце почти каждого дня, откармливая сладким и настаивая на восполнении сил.
— Есть разница между контролем и участием в процессе. Когда ты лишь контролируешь ситуацию, ты не полностью погружен в действо. Не испытываешь должных эмоций, не чувствуешь нужного страха. Не сливаешься с машиной, — Дэниел сделал глоток своего кофе. Как всегда, это был капучино. Как и везде — синтетический. — Тебе надо познать технику как вторую кожу. Чтобы ты боялся за эту шкуру, как за свою собственную. Чтобы даже оцарапать ее тебе было боязно.
— А если я наоборот не хочу так трястись? — нахмурился Майрис, согревая ладони о кружку с чаем. При всей доступной гамме искусственных вкусов парень все же предпочитал натуральный, хоть и странный на вкус травяной отвар, унаследовавший историческое название «чай».
— Тогда ты вечно будешь «лятать» как дерганый робот.
Поставив кружку, Дэниел широко распахнул замершие глаза и изобразил пару нелепых движений руками. Майрис опустил глаза к чаю и проигнорировал гримасу.
— Просто отдайся сначала машине, и почувствуй ее, — вновь серьезным тоном продолжил Дэниел. — Чем тебя это так смущает, не понимаю. Ты же прекрасный стрелок. Разве ты не испытываешь то же чувство с оружием?
— Это несколько иное, — уклончиво ответил Майрис. — Когда ты держишь оружие, то оно становится продолжением тебя, ты его видишь, оно небольшое. Остальное, что тебе нужно — просто выучка крепко и уверенно его держать, чтобы позволить своей руке направиться в нужном направлении. А с пилотированием иначе. Будто не сам управляешь машиной, а она тобой.
— Глупый ты, — заключил Дэниел, допивая кофе. — Она ведь даже не твой «зверь», а ты не «наездник». Она — твой костюм.
— И он слишком велик.
— А ведь ты даже подключаешься к нему поверхностно. Нашему с тобой
— А не что? — насторожился Майрис.
— А не подключаться наживую каждым нервом к датчикам и сенсорам, — глядя в пространство, печально ответил Дэниел. — Вот это — страшно. Но одновременно — неописуемо восхитительно.
Майрис с подозрением смотрел на Дэниела и очень живо представил себе, как оно, каждым нервом ощущать машину, каждой жилой вести управление, а глаза видят не экран, а сетку напрямую с радаров. Провода в вены, датчики под кожей, оголенные нервы. Каринка получилась пугающей и кровавой, так что парня даже передернуло.
— Хорошо, что мы живем в век современных технологий, а не раньше.
— Как знать, что мы скажем потом, когда технологии вновь обновятся, — протянул Дэниел, вставая из-за столика и оставляя на нем оплату.
Выпускные экзамены растянулись в академии на две недели. Поздняя зима, наконец, опомнилась и окутала землю мягким холодком с непроглядным белым небом и редким слабым снежком. Давно уже люди не помнили, что такое снежные сугробы и метели. Не знали, каково — это кутаться от холода в теплые пуховики. Настоящая зима, по слухам, еще оставалась далеко на полюсах, но туда наведывались лишь немногочисленные экспедиции.
В мягком, испорченном вмешательством кваари, климате дороги и тротуары никогда не покрывались ледяной коркой, а жители одевались лишь в более плотные непродуваемые куртки. Единственное, что однозначно определяло смену сезона — было небо. Почти всегда закрытое молочно-белыми тучами.
— И как же там летается? — глядя на низкую облачность, спросил Майрис.
Как назло первые в году холода выпали на его зачетную неделю.
— Как-как — буркнул Дэниел, поежившись и подняв меховой воротник куртки. — Как обычно. Ты же по приборам летишь, а не по виду из окна.
— Но все же тучи.
— Подумаешь тучи. Видимость на пару километров меньше обычного.
— Так это же опасно.
— Жить вообще опасно…
Долгожданные зачеты начались с «земли» и проверки теоретической подготовки. Был у курсантов и день сдачи базовых тестов, включающих вопросы об общем устройстве современной техники. И день экзаменов по навигации и артиллерии. За все каждому курсанту начислялись баллы и вносились в общую базу, по результатам которой курсант, сдавший зачет, направлялся в наиболее подходящий род войск.
На пятый день были стрельбы, и Майрис получил от экзамена настоящее удовольствие. Тут он чувствовал себя в своей тарелке и мог не беспокоиться за результат.
После дня отдыха начались зачеты на точность управления и высший пилотаж. О симуляторах не было и речи. С тех пор как курсантов во время обучения пересаживали на настоящую технику — про наземную подготовку забывали. И, как и ожидалось, этот зачет затянулся надолго. На отдельной площадке, в стороне от основного аэродрома, комиссия с земли оценивала полный комплекс фигур и виражей, которые выполняли перед ними в небе выпускники. Естественно, в небо позволяли подниматься только по одному. И хотя комиссия пыталась максимально ускорить процесс и разрешать взлет второго сразу после окончания выполнения комплекса первым курсантом, продвигалось все медленно.