Третья жена шейха

Хаустова Зинаида

Одна маленькая ошибка — армяне перепутали второй и третий дом. Пришвартовались напротив Кубры, что и спасло Латифу от рабства.

Я мог бы сейчас все это сказать. Но я молчу. Потому что раскрытие этих деталей может привести Латифу к правильному выводу. Что появление работорговцев не случайность, что они охотились прицельно за ней. После этого встанет вопрос о заказчике.

— У праведности и преступности нет национальности, — нейтрально комментирую я ее возглас.

— Ты думаешь, что я доверчивая дура? — с вызовом смотрит на

меня Латифа.

— Нет, я не хочу этого сказать, — пытаюсь отбить я внезапную агрессию.

— Конечно же дура. Кто еще мог поехать с тобой не задумываясь? Ты мог бы оказаться таким же работорговцем. Чистая случайность, что это не так.

Вспоминаю о том, что думал о варианте просто выкрасть Латифу и сделать наложницей. Не так ее слова далеки от истины. Так бы и было, не согласись она на никах.

— Я должен защитить тебя от тебя самой, — перехожу я к оглашению своего решения, — в ближайшее время я перевезу тебя в мой дом в Эр-Рияде. Если хочешь, можешь взять с собой прислугу из этого дома.

Я немного грешу против истины. Главным образом Латифе нужна защита от моей семьи. Если мать пошла на подобное, не уверен, что она остановится в своем стремлении избавиться от Латифы.

— Я взяла бы Кристину и Манишу, — смиренно соглашается со мной Латифа.

— А Шакиру нет? — удивленно спрашиваю. — Мне кажется, что она весьма компетентна.

— Нет, — агрессивно ощетинивается Латифа.

— Почему нет? Что-то случилось? — мои брови непроизвольно сходятся на переносице.

— Она шпионила за мной и отчитывалась обо всем какой-то женщине.

— Ты уверена? — изумленно уточняю я. — Откуда информация? Ты могла что-то неправильно понять.

Латифа смотрит на меня искоса и покусывает губы. Ее руки нервно мнут одеяло. Она о чем-то напряженно размышляет. После паузы делает глубокий затяжной вдох. Наконец-то решается на свое признание:

— Я беременна, Мансур. Шакира об этом узнала и рассказала по телефону какой-то женщине. Это очень интимная вещь, чтобы рассказывать о ней всем подряд. Она явно на кого-то шпионит.

Я больше не слышу, что говорит Латифа. Стремительно встаю и в два шага оказываюсь рядом с кроватью. Сгребаю жену в свои объятия и тяну ее к себе на колени. Ладонь накрывает плоский живот. Чувствую трепет под нежной теплой кожей. Хочу запомнить это ощущение на всю жизнь.

— Я люблю тебя, моя луна. Я очень счастлив, Латифа! — за подбородок поднимаю лицо девушки и накрываю ртом ее губы.

В кои-то веки жена покорно отвечает на мой поцелуй. А я не могу от нее оторваться. Я как путник вышедший из пустыни и томимый жаждой. Наконец-то добрался до живительного источника. Пью и пью, и не могу остановиться.

Латифа прижимается ко мне всем телом. Сейчас мы единое целое, ее сердце бьется о мою грудь. Глажу влажные пряди Латифы. Ее волосы очень мягкие. Они пахнут какими-то ягодами. Это самый восхитительный запах.

Я вдруг думаю, что был бы рад, если бы у нас родилась дочь.

Представляю, что она будет похожа на маму. У нее будут голубые глаза, и она будет пахнуть, как сладкая ягода.

Укачиваю Латифу в своих объятиях и спящую кладу в ее постель.

Глава 63. Приговор

Мансур

Выхожу из комнаты. Мне не по себе. Не дают покоя вопросы. Откуда родительница знала, что после визита мутавы Латифа снова купается в заливе. Если Шакира шпионила на нее, когда она рассказала о беременности жены? Неужели мать настолько цинична, чтобы продать собственного внука?

Направляюсь в ту часть дома, где живет прислуга. Требовательно стучу в комнату Шакиры. Через некоторое время дверь приоткрывается и заспанная женщина выглядывает в щель.

— Господин, вы здесь? Вы что-то хотели?

— Да, оденься. Жду тебя в кабинете.

Опускаюсь в кресло и закрываю глаза. Последние дни были выматывающими. Впереди еще переезд в Эр-Рияд. Поставлю Карима во главе службы охраны дома Латифы. Он недавно у меня работает, никак не связан с моей матерью. Наберет новую команду с нуля, которая будет точно преданна только мне.

Дверь открывается, слышу шаги Шакиры. Открываю глаза и смотрю на экономку. Могу ли я ее винить в том, что она служит старшей женщине в роду, а не моей жене? В конце концов, это не она продала Латифу в рабство.

Жестом приглашаю женщину сесть в кресло. Включаю энергетику на полную мощность. Подавляю экономку своей волей. Она ежится и скукоживается под моим взглядом.

— Ответь мне, Шакира, кому ты докладывала обо всем, что происходит в этом доме? Если честно все сейчас расскажешь, я уволю тебя с хорошими рекомендациями.

— Господин, я бы не посмела, — начинает мямлить отговорки экономка.

Останавливаю ее властным жестом. Я так устал, что препираться не готов.

— Я не спрашиваю, Шакира, я утверждаю, что ты шпионила за своей госпожой. Меня интересует, кто был твой заказчик. Просто назови имя, и я позволю тебе уйти достойно.

Женщина выглядит пришибленной. Молча думает. Не мешаю. Если не глупая, примет правильное решение. Если дура, посажу в подвал. Рано или поздно все-равно сдастся.

— Я все рассказывала госпоже Вафие, — выдыхает Шакира и смотрит под ноги, — она старшая жена и имеет право обо всем знать.

Я не просто ошарашен услышанным, весь мир сейчас встает с ног на голову. Моя мать всегда была волевой женщиной. Меня раздавила ее авантюра, но я не сомневался, что она могла это сделать. Образ Вафии в моем сознании никак не пересекается с интригами и борьбой. Я готов был услышать любое имя, но только не это. Всегда безоговорочно доверял этой женщине.

Приходится сделать над собой усилие, чтобы вернуться к допросу экономки.

— Это ты сдала Латифу мутаве? — формулирую следующий вопрос.