Третья жена шейха

Хаустова Зинаида

— Вообще, рано об этом говорить, — обрубаю я животрепещущую тему, — ты сама упоминала, что недомогание может быть просто из-за местного климата.

— Я завтра приду пораньше, — улыбается подруга, — любопытство разбирает.

Глава 56. Эйфория

Утром запираю дверь и выполняю указания по инструкции. Вспоминаю уроки химии. Смешиваю реагент, воду и утреннюю мочу. Оставляю пробирку на два часа. В ожидании реакции принимаю душ, умываюсь, чищу зубы, мажусь тысячью разных кремов. Кажется, что время остановилось

и не движется.

Заказываю завтрак в комнату. Не хочу никуда отлучаться. В мое отсутствие кто-нибудь может засунуть свой любопытный нос и обнаружить мою маленькую лабораторию.

Забираю у Кристины поднос и снова запираю дверь. Мое поведение даже мне самой кажется подозрительным. Не могу сдержать смешок.

После завтрака остается еще полчаса, которые по ощущениям тянутся дольше, чем предыдущие полтора. Встаю у окна и слежу за волнами. Про себя отсчитываю секунды.

С замиранием сердца захожу в ванную и вижу красный осадок на дне пробирки. Я беременна. Голова кружится и я опираюсь на столешницу раковины. Смотрю на себя в зеркало. Вроде бы я та же, но все кардинально изменилось. Остается осмыслить, что это все для меня значит. Но это подождет, сейчас я думать не в состоянии.

Пока что я пребываю в состоянии близком к эйфории. Глажу свой живот и не могу поверить, что внутри меня зарождается ребенок. В один момент мое нахождение в этом доме обретает смысл. Что может быть важнее в этом мире, чем дать начало новой жизни. Нет ничего! Остальное мишура и тлен.

В раю смысл жизни заключался в телесном наслаждении. Вкусив плод с дерева добра и зла, человек был лишен чистого наслаждения. Теперь за удовольствие нужно было расплачиваться. Ева подбила Адама сорвать яблоко, на нее же и легла основная расплата. Карой для женщины стало рождение детей в муках. Но эта кара стала и главным смыслом жизни.

Я знаю, что этот момент запомню навсегда. Тот миг, когда понимаешь, что весь пройденный путь был не напрасен. Судьба вела тебя к выполнению своего предназначения.

Мне ужасно хочется поскорее все рассказать Мансуру. Только он единственный в этом мире может в полной мере разделить мою радость.

Но рациональная часть меня шепчет, что не надо пока говорить никому. Кроме Негар. Она моя сообщница, и ей сказать придется. От остальных следует все скрыть и обдумать ситуацию, когда стихнут эмоции.

Мою пробирку и заталкиваю все компоненты теста обратно в упаковку. Нужно отдать ее Негар, чтобы она избавилась от улик. В мусор выкидывать опасно. В этом доме трудно что-либо скрыть.

Надеваю струящееся голубое платье под цвет своих глаз. Хочу сегодня быть красивой и выразить через наряд свое парящее душевное состояние.

Встречаю Негар у входа. Мне кажется, она мгновенно все понимает и одаривает меня радостным ласковым взглядом.

Мы устраиваем пир в малой гостиной. Я прошу принести побольше сладостей и кофе. Негар меня отчитывает и укоряет. Я теперь должна следить за своим питанием и поменьше употреблять кофеина. Но сегодня слова отскакивают от меня как мячики от стены. Я слишком счастлива, чтобы реагировать на упреки.

— Тебе пора поверить в какого-нибудь из богов и усиленно

просить, чтобы родился мальчик, — приземляет меня Негар.

— Да, здесь это очень актуальное желание, — морщусь от невеселых мыслей.

— Сколько у Мансура сыновей?

— Кажется один, но не уверена.

— Здесь ценятся жены, которые приносят мальчиков, — Негар хочет что-то добавить, но резко меняет тему, — лучше, если ты будешь молиться Аллаху. Твои дети будут мусульманами. Чтобы их воспитывать правильно, ты должна знать требования религии. За неправильные моральные ориентиры муж спросит со своей жены.

Негар уходит, а я еще долго гоняю в голове сказанное. Эйфория от моей беременности еще не улеглась, но внутри уже зреет активный протест. Я не хочу воспитывать ребенка в рамках местной моральной парадигмы. Мне не нравится все происходящее вокруг меня. Я не хочу ассимилироваться сама и тем более не хочу ассимилировать своих детей.

Глава 57. Шанс

Наконец-то удается проснуться на рассвете и я спешу к заливу. Негар считает, что физические нагрузки мне разрешены, если ничего не болит.

Представляю, как мой ребенок тоже плавает внутри меня. Улыбаюсь и сбрасываю одежду.

Погружаюсь в море и плыву до конца заборов, которые врезаются в волны залива. Когда обзор становится лучше, наталкиваюсь взглядом на яхту. Она качается достаточно близко к берегу.

Первый мой порыв — вернуться назад.

Не могу понять, это яхта Мансура или чужая. Если его, то мне плевать на вероятное недовольство мужа. Что бы он там ни думал, я не обязана сидеть в клетке послушной птичкой и укрощать свои стремления. Но все равно видеть его сейчас не хочу. Не горю желанием узнать, с кем он проводит время.

Если же яхта чужая, то ситуация хуже. Я один раз уже почти попала в руки местной инквизиции. Повторения не хотелось бы. А повторение будет, если меня сейчас заметит в таком виде особо рьяный мусульманин.

Теперь я должна думать не только о себе, но и о своем ребенке. Мои риски впредь касаются не только меня.

Хочу уже развернуться и плыть обратно, когда вижу на яхте брюнетку в купальнике. Она машет мне рукой с борта и кричит: «Хай!».

Это уже интересно. Не бородатые дядьки, а вполне европейского вида девица. Я приятно удивлена. Словно зимой показалась радуга. Останавливаюсь и балансирую на месте, пока спрыгнувшая в воду девушка плывет в моем направлении.

— Доброе утро! — по-английски обращается брюнетка, приближаясь ко мне.

— Привет! — отвечаю улыбнувшись.

— Ты здесь живешь? — губы девушки ответно растягиваются.

— Да, — подтверждаю я.

— А мы приехали на яхте, — брюнетка подбородком кивает в сторону судна, — не хочешь в гости? — видит сомнение в моих глазах и начинает тараторить, — здесь никто кроме тебя не плавает, хочется познакомиться поближе. Мы армяне из Ирана. Просто заехали на экскурсию.

Услышав национальность собеседницы, резко расслабляюсь. Почти родные люди. Хотя изначально предложение вызвало во мне состояние близкое к ужасу, теперь я не вижу в нем ничего дурного.