Тревожная командировка
Шрифт:
Я задумался. Значит у Милы есть кодовая фраза на случай ее капризов. Значит и у меня есть такая фраза. Выходит, у всех кто прошел эти курсы есть такие методы воздействия. Да-а-а. Но, когда они успели? Впрочем неизвестно, чем они нас там поили. А потом во время сна внушить можно, что угодно. Я читал про эти возможности.
А что, если Шура уже говорила по отношению ко мне некоторые фразы. Но я сейчас и не вспомню. Я понял только, что применять их нужно во время экстремальных ситуаций. А что, если она и Миле сказала какую-нибудь фразу в отношении меня? Да нет! Миле в этом
Дальше Шура дала мне еще несколько инструкций. Отдала печати, и небольшую папку с бумагами.
— А это образцы справок, по которым повезешь женщину. Наберешь по образцу и сделаешь. Это если проверять будут. Все как настоящее. Если только спецслужбы поверять будут, тогда дело другое. В любом случае — если серьезная проверка, то должен избавиться от печати, таблеток и бумаг. Я кивнул, что все понял.
Через пару часов вошли Глеб и Мила. Они улыбались. Хорошо провели время. И почему мне не нравятся такие лощеные физиономии? Да наверно, потому что смотрят они на нас с Шурой как-то свысока. Ниже себя нас считают. Мне, конечно, по барабану, но всё равно неприятно.
Они стали доставать из пакетов продукты и выкладывать на стол. Шура отошла от окна и сказала, — Мила, быстро помой овощи и фрукты, и давайте быстрее обедать. Через час выезжаем.
Мила сделала большие глаза, — мы ходили в магазин, пусть он сходит помоет. Она кивнула на меня.
Шура подошла к ней вплотную и подняла пальцем ее подбородок кверху: — ты сейчас пойдешь и помоешь все! Ты поняла! Тон у нее был жесткий. Мила бросила на меня уничтожающий взгляд, забрала пакет с овощами и фруктами, и ушла мыть. Да, она еще не знала, что меня назначили старшим в нашей паре.
Глеб откровенно забавлялся всем этим. Он развалился в кресле и листал какую-то книжку.
После обеда Шура стала говорить о том, что нам нужно дальше делать. Я внимательно наблюдал за происходящим.
После слов Шуры о том, что они с Глебом увозят мужчину, а я остаюсь с Милой ловить женщину, Глеб вскинул брови, он явно не ожидал. Я его в какой-то мере понимал, ему хотелось побыть с Милой, мне показалось, что они нашли общий язык.
Мила же скривила свои полные губки и наморщила свой симпатичный носик, — почему я должна остаться с ним? Может быть нам лучше с Глебом ловить женщину? Он же явно поумнее. И она смерила меня взглядом.
Я давно старался не обижаться на Милу. Что с нее взять. Но последнее меня явно задело. Шура посмотрела на меня, повернулась к Миле и подтвердила, — будет так, как я сказала. Не нравится — смотри пункт три один контракта.
А это был жесткий, даже, пожалуй, жестокий пункт. Он гласил — в случае неповиновения командиру во время выполнения задачи, командир принимает все меры, вплоть до устранения помехи, для выполнения поставленной задачи. Устранение помехи, это означала физическое устранение.
Мила побледнела, она знала жесткость Шуры и сейчас замолчала. Глеб задумчиво ел помидор. Он сразу все понял, он даже понял, кто будет старшим в нашей паре.
— Старшим в вашей паре будет Серый. Все понятно? — сказала Шура. Мила опустила голову и тихо сказал, — да.
После обеда Шура подняла
Мы с Милой должны были выехать вечером на автобусе. Перед отъездом Шура дала нам информацию о женщине. Ее новую фамилию, имя, отчество, и примерный адрес, где ее можно найти. Оставила мне денег, Мила тут же выпросила себе, а как же она будет совсем без денег, а если мы потеряемся.
Когда наши товарищи ушли, Мила легла на кровать и сказала, — не разговаривай со мной. Я буду спать.
Я отвернулся и включил телевизор. Шел фильм "Однажды двадцать лет спустя". Начал я смотреть его не сначала, но потом он увлек меня. И хотя телевизор был черно-белым, все равно мне было интересно. Я вот подумал, что чем лучше фильм, тем сильнее представляешь себя на месте героя. Но, конечно, не на месте мамы стольких детей, а на месте папы, ее мужа. Смог бы я выдержать и остаться спокойным и терпеливым? Кто его знает…
Не знаю почему, но мне хотелось проникнуться духом этой эпохи. Мне хотелось узнать, на самом ли деле был застой, было ли все плохо, или так просто многие говорят.
Еле успели к автобусу. Мила долго собиралась. Все прихорашивалась у зеркала, я даже начал нервничать. Правда она поймала частника. Откуда она это все знает? Может быть, родители рассказывали. На жигулях мы и доехали до автовокзала. А там бегом, бегом и в автобус.
Мы ехали почти всю ночь. Потом сидели на лавочке в маленьком автовокзале, ждали автобуса в Находку, потому что прямого рейса не было. Мила положила голову мне на плечо и дремала. И на это время я проникся к ней жалостью. Вот попала девочка. И куда она пошла. Ей бы где-нибудь красоваться на подиуме, или соблазнять менеджеров, а она тут со мной занимается поимкой каких-то людей. Неизвестно что будет дальше. Кроме того, миссия наша чрезвычайно опасна.
Вышли мы на остановке в поселке Первушино. Я ничего подозрительного не чувствовал. Мила капризничала в меру, я начал привыкать к ее замечаниям, просто не обращал внимания.
Отсюда мы должны были отправиться в деревню Белкино. Странное, конечно, название, но какое есть. Билеты взяли легко, и через полтора часа уже сидели в автобусе и ехали. Мила пила из бутылки газировку Буратино, она ей сильно понравилось, смотрела в окна, строила глазки молодому человеку, а я решил подремать.
Очнулся я уже, когда Мила начала меня тормошить. Оказалось, что проехали нашу деревню и доехали до следующей. Мила тоже задремала и проспала.
Лишь только вышли из автобуса, Мила начала стонать, — вот опять ты ничего не предусмотрел. Сам проспал, и мне ничего не сказал. А если бы сказал, то мы бы были уже там.
Я отмахнулся от ее ворчания и направился в кассу. Она была закрыта. У местного парня лет двенадцати я узнал, отсюда до нашей деревни было километров восемь. И транспорт почти не ходит. Так два автобуса в сутки. Надо было решать проблему.
Мы сидели на лавочке и Мила смотрела на коз, которые объедали кусты. Большой темно-серый козел ходил около них и поглядывал в нашу сторону.