Тревожная командировка
Шрифт:
Неужто он надумает, — мелькнула в голове мысль. Надумал. Я не успел ничего сказать Миле, как козел уже набирал скорость. Ну, конечно, он летел к нам. И только был вопрос в кого он врежется первым.
Мила, спортсменка бывшая, замерла, открыв рот и выпучила глаза. Я же успел среагировать. Я схватил Милу за ноги и перекинул ее через спинку лавочки, сам же еле успел метнуться за ней следом.
Вот говорят — козы тупые животные, не знаю как козы, но козел дураком не был. Перед самой лавочкой он резко затормозил и сейчас смотрел на нас черными блестящими глазами. Я прямо
И он сделал такой ход, какой от животных совсем не ожидаешь. Он подцепил рогом наш рюкзак, и, хотя он был достаточно тяжелым, направился с ним к козам.
— Там! Там! — запричитала Мила, — моя косметичка! Зачем я засунула ее в рюкзак. Это ты виноват. Надо было в сумку положить.
Кому до чего. Я же переживал о том, как выручать наш рюкзак.
Нет, ну он, конечно, наглый козел. Он даже ни разу не оглянулся, пока шел к своим женам.
Мила не решалась выйти из-за лавочки. Я же тихонько перебрался через спинку лавочки и двинулся к козлу. Откуда-то сзади раздался смех. Я повернулся и увидел, как маленькая беззубая старушка хохочет. Она смотрела на меня, на козла, на Милу и промокала платочком глаза.
Я никогда не видел, как козлы удивляются. Но вот увидел. Козел повернул голову в сторону старушки и сделал удивленные глаза. Черная морда с куцей бородкой, большие темные рога. Он сбросил рюкзак на землю и неожиданно заблеял. Низкие басовитые звуки раздались из его глотки. Я даже отступил на шаг. Бабушка вытирала слезы, что выступили у нее от смеха и порывалась что-то сказать.
Я ждал что козел сейчас подойдет к бабке, и тогда я заберу рюкзак. Но не тут-то было. Он снова подцепил рогом рюкзак и потащил его к бабушке. Бабуля гладила своего подопечного и говорила, — ух ты, мой добытчик! Умница, ты моя!
Она посмотрела на меня и сказала, — парень, давай три рубля! У меня пенсия маленькая. Так что помоги! А я тебе рюкзак отдам.
Ну что тут сделаешь, я достал три рубля и отдал бабуле. Козел при этом смотрел на меня, ну точно, как злая собака.
Я решил идти в нашу деревню пешком и уже не слушал причитания Милы. Она же сначала пыталась меня поддеть, — эх, ты! Какой-то бабуле уступил. Еще и деньги отдал.
Я шел и думал о своем. Но если честно, то чем дальше, тем больше Мила меня раздражала. И как ее родителя дома терпят, да и вообще все ее кавалеры тоже.
Я двигался впереди, Мила тащилась сзади. Ни одной машины не попадалось. Я думал о том, как мы будем брать женщину. Да ее нужно сначала найти и при этом не возбудить подозрение. У меня мелькнула мысль — а что, если представиться мужем и женой. А что? Я может быть и не слишком похож на мужа, а вот Мила со своей нервозностью, вполне может сойти за супругу.
Хорошо. Муж и жена. Зачем мы приехали сюда? Здесь никаких родственников, никаких достопримечательностей, до моря далеко. А если… мы будем добытчиками женьшеня? Но это запрещенное занятие. Эх интернета нет. Я вообще смутно представляю, как выглядит женьшень. Может Мила знает? Да нет, она похоже ничего не знает. Тогда зачем мы здесь?
Мы подходили
Она отвела нам комнату, в которой стояла полутораспальная кровать. Мила сразу же сказала, — спать вместе не будем! Да ради Бога. Я пристроился на полу. Она же хотела меня вообще из комнаты во двор выгнать, но я так посмотрел на нее, что она заткнулась.
Всю ночь Мила ворочалась, что-по бормотала во сне. Я сильно не выспался. И с утра она начала ворчать, я просто не выдержал. Потом я это оправдывал тем, что был сильно раздраженным и усталым. Да еще как-то бабуле надо было объяснить зачем мы здесь.
Я сказал Миле, — ты маленькая зеленая стерва. Того что произошло дальше, я никак не ожидал. Мила замерла, потом повернулась ко мне и сказала, — внимательно слушаю вас. Говорите, что нужно делать. Я автоматически сказал, — сядь и молчи, не дыши даже. И отвернулся. Я искал в рюкзаке документы, когда услышал сзади стук. Это упала Мила. Ее лицо было белое, глаза закатились. Я подскочил и стал хлопать её по щекам. Она не дышала. Я брызнул на нее водой, бесполезно. И тогда до меня дошло, — дыши, дура, дыши, — закричал я.
Я кричал и кричал ей в ухо, — дыши, дыши. Я уже отчаялся, когда она зашевелилась. Через мгновение она сделала первый вдох и наконец часто задышала. Глаз ее были пустые и ничего не выражали.
— Она что у тебя припадочная, что ли? — послышался сзади голос. Старушка держала мокрую тряпку, потом она ее приложила ко лбу Милы. Я положил девушку на кровать и укрыл покрывалом.
— Да, бабушка. Вот лечить приехал. К одной старушке. — ответил я.
— Не к Семеновне ли?
— Да, бабушка, наверно к Семеновне. Пока ехали сюда, адрес я потерял с фамилией. Да у нее дорогой еще приступы были. Замаялся я с ней, бабушка.
Старушка посмотрела на Милу, на меня, — знаешь, касатик, а я и есть Семеновна. — сказала бабушка. Вот вы правильно попали. Только не лечу я больше никого. Так что не обессудьте. А вот пожить у меня можно. Это я вам не откажу. Вот только документы мне покажите и всё.
Прошел час. Я был, честно говоря, в трансе. Что дальше делать с Милой? На сколько это у нее сработало? А если это так и останется? Я сидел на улице во дворе и завтракал. С бабушкой мы договорились по деньгам на два дня. Пока Мила не оклемается, потом мы уедем.
С крыльца спускалась Мила. Это была она и не она. Виноватый взгляд, испуганные глаза и даже немного суетливый вид. Она спросила разрешения сесть, я кивнул, она села и посмотрела на салат и кашу, я разрешил ей, и она принялась жадно есть. Непривычно было смотреть на нее. Никакого презрения, никакого высокомерия, лапочка, да и только.
Я смотрел на нее и не верил, что такой способ и так на нее подействовал. Подошла бабушка, поглядела на Милу, — легче, девка, стало. Вижу, легче. Но у тебя еще кое-что есть. Да не мое это дело.