Тревожное небо
Шрифт:
— Выпустить шасси! Дать воздух в тормоза!
Делаю последний разворот. Эх, рассчитать бы точно…
— Держать газы, — говорю Дмитриеву и хватаюсь обеими руками за штурвал. Под нами близко-близко пронесся Петровский дворец. Вытягиваю штурвал на себя, и мягко касаемся колесами в самом начале дорожки. Порядок!
Не ожидая замешкавшегося дежурного, подруливаем к скоплению автомашин и приехавших нас встречать людей. Рулим по ярко-зеленой траве. Открываем люки. По-летнему теплый ветер приятно обдувает лицо. Все!
— Выходить строиться!
Экипаж
— Смиррно! Товарищ генерал-лейтенант, ваше задание выполнено. Докладывает командир корабля майор Пусэп.
Широко улыбаясь, пожимает Голованов всем нам руки. Нас поздравляют с благополучным возвращением, благодарят экипаж за отлично выполненный перелет.
Молотов также подходит к экипажу и жмет всем руки, благодаря за полет.
— Если есть желание, можете остаться в Москве отдохнуть, — слышу голос начальника штаба АДД Шевелева.
— Домой, домой, — шумят ребята.
— Домой, так домой! Самолет и моторы в порядке. Если разрешите — полетим к себе, на свой аэродром.
— Ладно, лепите, — соглашается Шевелев и, к моему великому удовольствию, добавляет:
— Гуд бай, юджен!
Почти пустой корабль легко отрывается от бетона, и вскоре мы уже катимся по дорожке родного аэродрома. На этом отрезке пути мне не понадобились ни курсы, ни карта. И тут, дома, как только мы очутились на земле, нас начинают мять и кидать так, что дыхание останавливается. Кругом свои, друзья-товарищи.
…Завтра мы забудем о двойном перелете через «большую лужу». Каждый новый день в военном небе принесет нам новые заботы и новые задачи. Впереди еще без малого три года тяжелых боев, бомбометаний и налетов на глубокие тылы оккупантов и поработителей. Еще далеко тот светлый день, когда на куполе рейхстага будет сиять Красное знамя Победы.
…Со дня возвращения с правительственного задания прошел месяц, и командир полка сообщил нам ошеломляющую новость: Президиум Верховного Совета СССР за выполнение «… задания правительства по осуществлению дальнего ответственного перелета» присвоил А. П. Штепенко, С. М. Романову и мне высочайшую награду — звание Героя Советского Союза!
Второй летчик В. Обухов, борттехники А. Я. Золотарев и В. И. Дмитриев были награждены орденами Ленина. Орденами и медалями отмечены и все остальные члены экипажа.
Эпилог
…Приближался май 1945 года. Близился конец второй мировой войны.
Для нас, летчиков тяжелобомбардировочной авиации, война закончилась уже в последние дни апреля, — в небе над полями боев стало слишком тесно. Там хозяйничали полки и дивизии штурмовиков, истребителей и пикировщики фронтовой авиации. С некоторой долей зависти следили мы за делами своих братьев по оружию, которые над пылающими развалинами Берлина добивали все еще огрызавшиеся остатки гитлеровского вермахта.
Вряд ли кто-либо из участников этого заключительного аккорда войны, начавшегося на рассвете 16 апреля, сможет забыть эти дни. Залп двадцати двух тысяч орудий известил
Теперь они пришли на реку Шпрее, в сердце вражеской столицы.
Я вспомнил раннее утро 19 ноября 1942 года. Очередной полет на бомбометание по переднему краю вражеских окопов и укреплений в районе железнодорожного разъезда Конный, что северо-западнее Сталинграда. Каждый раз, выполняя задания на бомбардирование вражеских войск, мы с болью в сердце наблюдали за непрекращавшимися уже в течение многих месяцев пожарами, полыхавшими на протяжении десятков километров по правому берегу Волги.
В то раннее утро, «обработав» разъезд, мы были поражены открывшимся внизу грандиозным фейерверком. На извилистом многокилометровом отрезке линии фронта, и справа и слева от нас, вспыхивали всплески огня, покрывая яркими горящими нитями темную поверхность земли. Дотянувшись в глубину вражеской обороны, каждая струйка оканчивалась взрывом. Десятки километров тянулся по фронту этот фантастический ковер, основой которому служили огненные трассы тысяч «катюш», открывших в то раннее ноябрьское утро дорогу для окружения 330-тысячной группировки врага.
В то утро мы еще не знали, что тут под Сталинградом, начался решительный разгром врага. Не знали мы тогда, что являемся свидетелями поворота в войне, и что «начался на нашей улице праздник».
…25 апреля 1945 года закончилось окружение Берлина. Советские полки намертво зажали фашистскую столицу в стальном кольце.
А ведь не так давно бесноватый фюрер полагал перестроить Берлин во всемирную столицу нацистского сверхгосударства. Переименованная в Германию, она должна была представлять собой конгломерат гигантских монументов и колоссальных зданий, каких еще мир не видал. «Один раз в году, — заносился в облака мечтаний Гитлер, — надо привозить группу киргизов на экскурсию в столицу, чтобы они почувствовали мощь и величие наших монументов».
Теперь вместе с русскими, украинцами, белорусами, молдаванами и литовцами, таджиками и узбеками, казахами и ненцами, эстонцами и якутами пришли сюда и киргизы, пришли сами, пришли чтобы потребовать отчета и от фюрера и от всех его присных за все зло, что они причинили мирным людям.
… С каждым днем, с каждым часом сжималось и стягивалось огненное кольцо вокруг развалин центральной части города. Облака пыли и вонючего дыма застилали улицы и кварталы. Все ближе и ближе становился час окончательного разгрома врага.