Тревожный Саббат
Шрифт:
Ким выступила безупречно. Никто и никогда не узнал бы в этой порхающей нимфе бесформенное существо среднего рода, роботетку. Она грациозно кружилась с огненными веерами, крутила горящие пои и даже жонглировала факелами. Остальные фаерщики тоже выложились по полной. Темная энергия Саббата горела в них. Кимчувствовала странное возбуждение. Черные тучи сгущались в ее душе. И если б рядом была Иней, то та призналась, что испытывала нечто похожее холодным декабрем, в страшную ночь Красного Самайна.
После выступления фаерщики раскланялись, а Ким даже не нашла в себе сил на улыбку. Она молча складывала реквизит и думала: «Почему я стою на этом пути? Что же случится дальше?»
Вдруг
— Я тебя ненавижу! — закричала девушка.
— Я предполагал это, — улыбнулся призрак. — Но ставки слишком высоки.
— Не хочу быть марионеткой. И не буду я возрождать эту чертову усадьбу. Свою судьбу выберу!
— И какую же? — с интересом спросил Ницшеанец. — Станешь лучшим работником колл-центра? Поступишь учиться на ветеринара? Уйдешь жить в лес? Какая же ты глупая и слабая, Ким! Но я знаю, как изменить тебя…
— Что я сделаю? Для начала пересплю с Асмодеем! — прошипела Ким. — Чтобы только вы исчезли!
— Хорошо. Если ты займешься любовью с моим правнуком, то действительно не сможешь нас видеть. Это твое право и твой выбор, — неожиданно мягко сказал призрак и тут же исчез.
— С кем ты разговариваешь? — спросила Ингрид. — Шла бы лучше домой.
— У меня нет дома, — холодно ответила Ким. — Одна желтоглазая сучка отобрала его. Но не жалко, просто не приставай. Что-то не по себе мне. Тоска грызет и возбуждение.
— Меня тоже, — кивнула Ингрид. — Повторяю, иди домой. Переживи Саббат, Ким! Переживи эту ночь! Я боюсь за тебя!
— Извини за грубость, — натянуто улыбнулась девушка. — Наверное, ты права.
— Спасибо за этот вечер. Ребят! Вы все очень крутые, — сказал подошедший Заратустра. — Организаторы завтра заплатят нам за выступление.
— Может, отметим где-нибудь. Еще только полдесятого, — предложил Чайна. — Не так уж часто Иванов день совпадает с Саббатом.
— У меня планы, надо кое с кем встретиться, — проговорила странно бледная Ингрид.
— И у меня, — усмехнулась Ким.
— А я просто хочу сегодня помедитировать и выпить пуэра, — сообщил Заратустра. — В доме моей любимой покойной бабушки.
Ким показалось, что Заратустра многозначительно взглянул на нее.
Дома девушка приняла душ и переоделась в длинную юбку и блузку с кружевами. Теперь в ней не было больше той жесткой сексуальности Саббата. Только нежность и женственность. Немного поколебавшись, Ким надела и парик. Затем надела наушники и без сил рухнула на диван. Ее била мелкая дрожь.
Никогда Ким не чувствовала себя такой опустошенной. Она изо всех сил прижала наушники руками, стремясь отгородиться от действительности. И зазвучала песня:
Не ведьма, не колдунья Ко мне явилась в дом, Не в пору полнолунья, А летним, ясным днем… «Обычно на рассвете Я прихожу, во сне, Но все не так на этот раз…» - Она сказала мне "Усталость, ненависть и боль, Безумья темный страх… Ты держишь целый ад земной Как небо, на плечах! Любой из вас безумен - В любви и на войне, Но жизнь — не звук, чтоб обрывать…», - ОнаА на последних отзвуках мелодии в старинном трюмо отразилась зеленовато-бледная девушка, Аглая Феоктистова. Ким так привыкла к потустороннему в своей жизни, что даже не вздрогнула. Она лишь закусила нижнюю губу до крови.
— Привет, Аглая. Скажи правду хоть раз. Могу ли я не пережить этот Саббат?
— Если Тьма окажется сильнее Заратустры, если в Инее и Эле слишком мало света, ты погибнешь.
— Пошла к черту! — Ким со всей силы ударила кулаком по зеркалу.
— Ты знаешь, как мы умерли? — резко спросила Аглая.
Ким неопределенно пожала плечами.
— Погибли от холода на одном из Тибетских перевалов. Я вот не хотела искать Шаолинь, потому что всегда знала, что он в каждом из нас. Но Ницшеанец был помешан на этой идее. Я любила его, Ким. И ты любишь Асмодея. Но всегда ли выбор в пользу любви и собственных интересов — самый правильный? Мы так и не нашли свой Шаолинь. Мы погибли! Но мы стали призраками, способными влиять на события. Знаешь, Ницшеанец за сто лет утратил всякую человечность. Он устремлен к цели. А я…Я всего лишь хочу дать тебе выбор. Знаешь, бывает момент, когда даже обычный человек способен совершить великое!
— Что тебе нужно? Мы ведь уже все решили. Вернее, вы с Ницшеанцем решили за меня.
— Никто ничего не решил. — печально покачала головой призрачная девушка. — Я не согласна с Георгием. У тебя должен быть выбор.
— Я его уже сделала, когда умирала, и Чайна делал мне массаж сердца. А мои слова на выступлении не значат ничего.
— И все же выбор у тебя есть, — спокойно продолжила Аглая. — Если ты сейчас откажешься от всего…Если спрячешься под одеялом и закроешь глаза, то Тревожный Саббат не настигнет тебя. Мы оставим тебя в покое, обещаю! Ты проживешь обычную жизнь и, возможно, будешь с Заратустрой. Ты же любишь его, я знаю.
— Ты говорила о выборе…
— Есть и другой путь. Знаешь, даже обычный человек может совершить великое. Ты можешь отправиться к Заратустре. А мы снимем с него все защитные барьеры и позволим Тревожному Саббату овладеть его душой. И там же языческий праздник застанет тебя!
И есть все шансы, что ты переживешь эту ночь уже другой. И совершишь то, что мы от тебя хотим. Восстановишь усадьбу и вдохнешь в нее жизнь, сделаешь эргрегором — великим культурным и моральным центром, местом Силы. Мы с Ницшеанцем во всем тебя поддержим и поможем. А когда дело будет сделано, проси чего хочешь. Любое желание и изменение судьбы. Но не буду скрывать: с Асмодеем ты, скорее всего, не будешь. После того, что он сделает с тобой.