Тревожный Саббат
Шрифт:
Глава 14. Они нашли: клад, ответы и древних богов
Когда Ким пришла в лес, то сразу увидела три костра. Ингрид, Асмодей и Чайна уже были на месте и играли на там-тамах. Ким неожиданно стало жутко и захотелось убежать в свою тихую и уютную жизнь.
Фаерщики выглядели необычно. Чайна и Заратустра оделись в черные балахоны с капюшонами, которые скрывали их лица. Ингрид — в длинное шнурованное платье и плащ. На груди у нее покачивался пентакль. Все трое что-то монотонно напевали. Только подойдя
С девушкой поздоровались кивком головы, а Чайна протянул горстку грибков:
— Что это?
— Галлюциногенные грибы. Не будем от тебя ничего скрывать. Ты же хотела стать одной из нас, — пожал плечами Асмодей. — Так ешь и добро пожаловать в мир Саббата и страшных снов.
— Да вы все тут больные, — воскликнула Ким. — Наркоманы чертовы. Обкурились и возомнили себя великими шаманами.
Зрачки Ингрид тут же сузились:
— Ну, и вали отсюда, роботетка. Или страшно стало? Говорила я, что ты нас не поймешь.
— Я стараюсь понять, но неужели это обязательно есть? — вздохнула Ким.
— Не обязательно, — ответил Асмодей. — И даже будет лучше, если ты уйдешь. Тогда будешь просто крутить пои и веера. И…останешься собой.
— Роботеткой, которая живет с нелюбимым? — грустно улыбнулась Ким и быстро прожевала грибы, оказавшиеся почти безвкусными.
Вдруг ей стало легко и весело. Как будто от шампанского, закружилась голова.
Чайна искренне улыбнулся:
— Что ты сейчас хочешь?
— Крутить пои и прыгать через огонь!
— Делай все, что нравится, — кивнул Чайна. — Сейчас тебе должно быть весело. Потому что потом будет больно.
— Чай, не забывайся, еще не Тревожный Саббат, — вмешалась Ингрид. — Позволь нам с Ким отойти. Я объясню ей смысл всего. Иначе будет тяжело.
— Она сделала свой выбор, — пожал плечами Асмодей. — Ну, ладно, поговорите. Только не подеритесь. Надеюсь, вы понимаете, что ночь накануне Саббата — не лучшее время для агрессии. Нехорошо сегодня в лесу. Нам надо держаться вместе и не спорить.
Ингрид покорно кивнула, потупив желтые глаза.
Девушки пошли по дороге, освещенной звездами. Видимость была отличной. Ким смотрела на небо и удивлялась, почему она раньше не замечала всей его красоты. «Потому что думала о смартфонах, тарифах, премиях и ногтях Цеси. И почему Еретик такая сволочь», — невесело подумала фаерщица.
Наконец фаерщицы нашли удобное место и сели, причем Ким постаралась отодвинуться подальше.
— Я тебе не нравлюсь? — грустно спросила Ингрид.
— Нет, прости, но мы не можем быть друзьями.
— Ладно, сейчас речь о другом. Мы — не просто фаерщики, мы — огнепоклонники.
— Слышала это уже и не раз.
— Мы чтим Заратустру, — продолжила Ингрид. — Великого перса с лукавыми глазами. А наш Асмодей лишь первый среди равных. Хотя у него такая сила внутри, что просто дух захватывает. Ты знаешь, что такое Шаолинь?
— Символ
— В целом — да, — согласилась Ингрид. — Но это, конечно, упрощенное понимание. Так вот Саббат — противоположность Шаолиню. Это счастье через страдание. Физическое и духовное. Шаолинь — это статичность, спокойное удовольствие, тихая радость. Саббат — страсть, боль, искупление, кровь. Завтра, 21 июня, Иванов день по старому стилю. И завтра грядет Тревожный Саббат. Время, когда боги спускаются с небес. И можно загадать любое желание. Но только истинное будет исполнено.
— Ты так пафосно рассказываешь, — засмеялась Ким. — И ради этих небылиц стоило заводить меня в глушь?
— Стоило. Потому что я хочу предупредить тебя. Завтра у нас выступление. Будет много зрителей. Толпа дает колоссальный заряд энергии. Толпа необыкновенно сильна. Особенно в Саббат, когда рвется ткань между мирами. Гложет меня нехорошее предчувствие. Будь осторожна. После выступления сразу вызывай такси и уезжай. И еще, вот черный колдовской нож, атэм. Мы погрузим тебя в транс, снимем все защитные барьеры. Если духи попытаются причинить душевную боль, остановить, то…
Ким подняла руки в протестующем жесте:
— Ценю твою трогательную заботу. Да только никому я не нужна. А за рассказ о Саббате — спасибо. Завтра обязательно загадаю желание.
— Ким, ты только прикидываешься такой непробиваемой, — вздохнула Ингрид. — очень прошу, чтобы ни случилось сегодня и завтра, не бойся. Мне будет трудно, но я постараюсь помочь. Хоть ты и не хочешь быть моим другом.
— Слушай, Инг, я хочу крутить пои и прыгать через костер, — жалобно сказала Ким, — миленькая моя, хватит уже рассказывать эти байки и запугивать меня.
— Еще не наступит утро, как ты поверишь, — прошептала Ингрид и протянула Ким бутылку с зеленой настойкой. — Завтра у тебя будет болеть все тело, а у нас выступление. И Саббат. Просто выпей. Затем прими ванну и поешь. Лучше всего — хлеба с мясом.
— Да пойдем уже, — взмолилась Ким, — или мне придется взять тебя за руку и потащить. А ты знаешь, как мне противны прикосновения.
И фаерщицы вернулись к костру.
На этот раз Чайна протянул Ким бутылочку с запахом чабреца. Та с улыбкой поблагодарила. Но фаерщик лишь вздохнул:
— Прости, там тоже наркотики. Но так надо. Ты должна увидеть наших богов. И они приведут тебя к твоим призракам.
Асмодей подал девушке перчатки, в которых та обычно крутила огненные пои, чтобы не пачкать руки керосином.
— Зачем мне они? — удивилась Ким.
— Потому что тебе придется взять нас за руки. Но ты же не хочешь прикосновений. Прости, но это обязательно, — мягко сказал Заратустра.
— Да хватит уж передо мной извиняться.
— Ты себя хорошо чувствуешь? Не тошнит? — поинтересовался Асмодей.